— Галина Петровна, а если мыть пол не вдоль досок, а поперёк, с ним ничего не случится? — спросила Вера, поднимая швабру. Она старалась говорить как можно дружелюбнее, но взгляд уже выдавал лёгкое напряжение.
— Кто тебе позволил такую вольность? — отозвалась свекровь, сложив руки на груди. — В нашем доме полы моют только вдоль волокон, иначе потом пятна не выведешь! К тому же доски быстрее изнашиваются.
— Да ладно… — растерянно проговорил Илья, сын Галины Петровны и муж Веры, стоявший рядом. — Мам, разве есть какая-то принципиальная разница?
— Разница в том, — подчеркнула свекровь, — что я точно знаю: так за этим домом ухаживали все сорок лет. И ничего хорошего не выйдет, если начать действовать «по-новому».
Вера лишь слабо улыбнулась. С тех пор, как она переехала к мужу и его родителям, подобные замечания стали повседневной нормой. Ей казалось, что каждый её шаг контролируется и оценивается. Даже в такой мелочи, как мытьё полов, нельзя было отступать от «семейного устава».
— Ладно, — произнесла она с подчеркнутым спокойствием. — Буду мыть вдоль.
Но в голове уже крутилась мысль, что она, взрослая женщина, никак не может проявить себя в элементарных бытовых делах.
Вера и Илья поженились несколько месяцев назад. Оба были «второгодниками» в вопросах брака: у него — развод после первого семейного опыта, у неё — долгая жизнь в одиночестве после расставания с бывшим мужем. Их встреча на дачном рынке привела к стремительному сближению: они обнаружили, что любят одни и те же блюда, умеют подшучивать над жизненными мелочами и обожают садовые эксперименты.
Когда встал вопрос о совместном проживании, они решили переехать в просторный родительский дом Ильи. Причины казались разумными: пенсионерам — Галине Петровне и Сергею Петровичу — требовалась помощь по хозяйству, да и квартира Веры, как и «двушка» Ильи, могла сдаваться в аренду. Всё выглядело логичным и экономически выгодным.
Но с первых же дней стало ясно: новой «хозяйке» здесь не слишком рады. Галина Петровна ревностно оберегала привычный уклад. Любое действие Веры — от варки каши до выбора моющего средства — подвергалось оценке. И не всегда доброжелательной: свекровь могла с порога задать вопрос: «А зачем ты это делаешь сейчас, а не позже?» или «Разве нужно развешивать бельё именно так?»
Вера старалась реагировать спокойно. Она понимала, что Галина Петровна много лет управляла этим домом и привыкла, что все её слушаются без возражений. Но постепенно накапливались обида и раздражение. «Я не ребёнок, — думала она, — у меня тоже есть опыт, мне под пятьдесят. Неужели я не могу сама решать, как замешивать тесто или мыть пол?»
Свекор, Сергей Петрович, наблюдал за этими женскими стычками с мягкой улыбкой. Он не раз говорил: «Галя, отстань от ребят, пусть делают, что хотят», — но свекровь лишь отмахивалась: «Да кто там опять «хочет», если потом всё придётся переделывать?» Илья пытался примирить обе стороны, но от этого сам выглядел растерянным: мать требовала, чтобы он не давал «разлагать дисциплину», жена — чтобы он поддерживал её и защищал от чрезмерного контроля.
Больше всего Веру расстраивало то, что даже в мелочах её выбор подвергался сомнению. Например, однажды она решила приготовить суп по новому рецепту — с особой закладкой лаврового листа. И вдруг услышала строгий вопрос свекрови: «Почему ты положила лаврушку в конце, если мы всю жизнь клали её в самом начале?!» В такие моменты у Веры возникало ощущение, что она на экзамене, где любая мелочь может быть оценена как «неудовлетворительно».
Один из самых напряжённых моментов произошёл, когда речь зашла о том, кто за что платит. Галина Петровна заявила: «Мы с Серёжей — пенсионеры. Расходы на продукты и коммуналку теперь — ваше дело. Мы и так много тратили, пока тебя здесь не было». Вера, конечно, не возражала платить свою часть, но сам тон разговора создавал впечатление, будто она — вовсе не близкий человек, а приехала погостить на правах постояльца.
Всё это накапливалось и ждало повода, чтобы выплеснуться.
Повод нашёлся, как и следовало ожидать, на кухне. Вера решила сварить рыбный суп — тот самый, который она когда-то видела в кулинарной программе. По рецепту овощи и специи нужно добавлять в определённом порядке: лук и перец — в самом начале, а лавровый лист — в самом конце, чтобы сохранить яркий аромат. Она настроилась порадовать семью новинкой, уже представляя, как все за столом оценят это блюдо.
Суп только-только закипел, когда на кухню вошла Галина Петровна. Она сразу заметила, что в кастрюле плавают горошины перца и луковица:
— Ты что, ещё не бросила лаврушку? — спросила она удивлённо.
— Нет, — отозвалась Вера. — Здесь такой рецепт — нужно добавить позже.
— Но это неправильно, — свекровь поджала губы. — Мы всегда клали лист в начале, тогда рыба успевает пропитаться им.
Вера глубоко вздохнула, стараясь говорить спокойным голосом:
— Просто хочу попробовать по-другому. Иногда новые способы бывают неплохими.
— «По-другому»… — сварливо повторила Галина Петровна. — Да кто спорит, что можно экспериментировать везде, но не с семейным супом. Рыбка у нас всегда была вкусной, а теперь ты всё меняешь.
Вера почувствовала, как внутри зарождается знакомое раздражение. С каждым таким замечанием она ощущала себя не хозяйкой, а ученицей, которой «сверху» указывают, как жить. И тут она решила, что больше не хочет молча кивать.
— Галина Петровна, — сказала она негромко, но твёрдо, — я ценю ваш опыт. Однако у меня тоже есть свои кулинарные рецепты. Разве нельзя хотя бы иногда делать что-то по-другому, без постоянных упрёков?
Свекровь замерла, словно не ожидая такой прямоты, а затем решительно ответила:
— А ты не понимаешь, чей это дом? Я здесь хозяин — и имею право решать, как варить суп. Если ты не согласна, может, вернёшься в свою квартиру? Там и делай что хочешь.
Слова прозвучали жёстко. Как назло, именно в этот момент на пороге появился Илья. Он увидел мать с поджатыми губами, жену с поднятой поварешкой и спросил:
— Что здесь происходит?
— Да что происходит-то, — бросила Галина Петровна. — Твоя жена решила всё переделать по-своему, по-новаторски. И ещё меня упрекает, что я «упрекаю».
— Мам, — пробормотал Илья, растерянно глядя то на неё, то на Веру, — никто не отрицает твоих заслуг. Но зачем так остро реагировать?
— Осторожнее, сынок, — насмешливо сказала свекровь. — Похоже, у вас уже есть своя «особая» кулинария, и я тут лишняя.
Вера нервно сжала ручку поварёшки:
— Я никогда не говорила, что вы лишние! Но, может быть, иногда вы слишком жёстко диктуете?
Старший хозяин дома, Сергей Петрович, появился в дверях, словно услышав нарастающий спор:
— Ну-ка, ну-ка… Чего кричим? Рыба выкипит, а вы так и не договоритесь.
— Спроси у них, — свекровь отступила к столу. — Они меня не слушают. Для них все наши «семейные рецепты» — пустой звук.
Илья потянулся обнять жену за плечи, чтобы успокоить её, но Вера решительно отстранилась:
— Не надо. Мне сейчас трудно сохранять спокойствие. Я хотела сделать что-то приятное, сварить необычный суп. А получается, будто я нарушаю все традиции. Галина Петровна, я уважаю ваш дом, но имею право готовить по-своему. Или это запрещено?
— Прямо-таки громкие слова — «запрещено»! — фыркнула свекровь. — Ну раз так, варите, как хотите, а я умываю руки. Только потом не говорите, что я вас не предупреждала.
С этими словами она вышла, хлопнув дверью. Илья бросился за ней, Сергей Петрович ободряюще коснулся плеча Веры и тихо сказал:
— Не обращай внимания. Она сейчас на эмоциях. Конечно, это ваш общий дом, просто Галя не умеет по-другому.
Вера не смогла сдержать слёз. Она прерывисто вздохнула:
— Сергей Петрович… Мне кажется, меня здесь никогда не примут. Сколько можно со всем соглашаться? Я устала постоянно оправдываться, боюсь лишний раз не туда поставить кастрюлю… А уж про суп и говорить нечего.
— Давайте потом всё обсудим вместе, на свежую голову, — предложил свёкор, стараясь говорить миролюбиво. — Никто не хочет войны, поверь. Просто… у Гали всё было под контролем, а тут появляешься ты со своими идеями, и она теряет почву под ногами. Это упрямство пополам со страхом.
Вера кивнула, но внутри у неё уже закипала обида. Ей хотелось спрятаться в комнате, чтобы никого не видеть. Но и оставлять суп на произвол судьбы тоже не хотелось. Поэтому она вытерла слёзы, выключила конфорку и тихо ушла к себе, твёрдо решив: если уж не получается договориться мирно, придётся ставить вопрос жёстко.
Весь остаток дня прошёл в молчаливом напряжении. Галина Петровна не появлялась там, где была Вера, а Вера — там, где была свекровь. Илья сначала пытался поговорить с женой, но она отстранялась: «Не сейчас». Свекор предпринял пару робких попыток «собрать семейный совет», но и ему не удалось восстановить разрушенную атмосферу.
Лишь к вечеру, когда все собрались за обеденным столом, Сергей Петрович решительно сказал:
— А ну-ка, отложите вилки, давайте поговорим серьёзно. Что это за пограничное разделение: это «мой» суп, а это «твой» суп? Мы же одна семья.
Он посмотрел на жену:
— Галя, ну что ты сидишь с таким видом? Неужели правда нельзя иногда поступать не так, как ты привыкла?
— Да я… — свекровь подняла глаза, её тон стал менее напористым, чем днём. — Мне просто обидно, когда все мои советы игнорируют. Я много лет кормила семью, знаю, как лучше. И вдруг мне говорят: «Нет, это старомодно, лаврушка в конце».
Сергей Петрович повернулся к Вере:
— А ты, Верочка, тоже не кипятись. Понимаю, тяжело, когда на каждом шагу критикуют, но мамка Ильи всё воспринимает близко к сердцу, ничего личного. Поговори с ней по-доброму, объясни, что уважать традиции — не значит отказываться от нового.
Вера вздохнула:
— Я и не собиралась игнорировать её опыт. Но почему я должна чувствовать себя «маленькой девочкой», которую всё время проверяют, правильно ли она взяла ложку?
Галина Петровна отвела взгляд:
— Да я не хочу тебя обидеть, Вера. Просто я подумала, что Илья любит суп по-старинному… А теперь вижу, что ему вроде бы понравился и твой вариант. Значит, всё не так трагично?
Илья оживился:
— Мам, я вообще люблю любые блюда, если они приготовлены с душой. И твой классический рецепт, и Верин — всё идёт на ура.
Повисла короткая пауза. Затем свекор, довольный тем, что лёд тронулся, предложил компромисс:
— Давайте жить дружно: Галя иногда позволяет Вере колдовать над новыми рецептами без строгих замечаний, а Вера в ответ не обесценивает старые методы. Если что-то не нравится, она скажет об этом мягко, а не в пылу ссоры.
— Хорошо, — свекровь кивнула и посмотрела на Веру. — Я согласна. И если ты решишь что-то сделать — спрашивай. Я помогу, чем смогу. Не хочу, чтобы мы ссорились из-за ерунды.
— И я согласна, — отозвалась Вера, чувствуя, как к горлу снова подступают слёзы, но уже от облегчения. — Давайте попробуем найти общее решение, не обижая друг друга.
Сергей Петрович рассмеялся:
— Вот и славно. А теперь давайте есть, пока всё не остыло. Кстати, рыбный суп и правда получился неплохим.
С этого разговора началось их новое сосуществование, в котором каждая из женщин постепенно училась находить компромисс.
Прошло ещё несколько недель. Конечно, Вера и Галина Петровна иногда спорили по мелочам — то сковорода не на том месте, то блинчики получились непривычно густыми, то бельё было просушено не так, как считала правильным свекровь. Но теперь это было похоже не на военное противостояние, а скорее на дружеское ворчание.
Если свекровь замечала что-то неладное, она уже не бросалась с упрёками, а просто вздыхала: «Ну, у тебя свои причуды». Вера научилась не реагировать остро на каждый совет и даже признаваться, если что-то пошло не так. Иногда она спрашивала: «Галина Петровна, как лучше убрать горечь из баклажанов?» — и та с удовольствием делилась секретами. Свёкор, довольный миром, всё чаще напевал, чиня что-нибудь в своей мастерской. Илья тоже оживился, чувствуя, что отныне его не разрывает между двумя огнями.
Самое приятное, что Вера окончательно почувствовала себя не гостьей, а полноправной жительницей дома. У неё появилось собственное место на кухне — отдельная полка для любимых специй, свой уголок для экспериментальных рецептов. Да и Галина Петровна увидела, что никто не пытается отодвинуть её от роли «старшей хозяйки», а лишь дополняет общий уклад новыми деталями.
Однажды вечером они вдвоём остались за чайным столом, пока мужчины ушли в гараж проверять какой-то сломанный насос. Галина Петровна покрутила в руках чашку и тихо сказала:
— Вера, я понимаю, что была слишком жёсткой. Прости, если я тебя обидела…
Вера улыбнулась, глядя на её чуть смущённое лицо:
— Ничего, это уже в прошлом. Главное, что теперь мы умеем разговаривать, а не ругаться. Ваш опыт нужен, и я многому научилась: хотя бы тому, что лаврушку можно бросить в начале, если хочется. Но иногда всё же хочется поэкспериментировать.
— Экспериментируй, — махнула рукой свекровь и хмыкнула. — Лишь бы все были сыты и довольны. Сама знаешь, что я не вредная, просто опасаюсь нововведений.
Тёплый чай и тихий разговор окончательно заложили фундамент доверия между ними. Вера ощутила, что прошла долгий путь — от чувства «меня здесь не принимают» до «я стала частью семьи». И хотя впереди могло быть ещё много мелких разногласий, в основе теперь лежало взаимное уважение. Дом наполнился гармонией, а в воздухе пахло то ароматной выпечкой Галины Петровны, то заморскими соусами Веры.
Таким образом, она действительно «отвоевала» своё место — не криками и ультиматумами, а разговорами по душам, лёгким юмором и твёрдым пониманием того, что каждый в этой семье имеет право на своё мнение.
НАШ ЮМОРИСТИЧЕСКИЙ - ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.