Весна 2025 года в небольшом сибирском Канске, где время течёт неспешно, а улочки хранят тепло соседских историй, омрачилась горем, от которого сжимается сердце. 29-летняя Валентина, мать четверых детей, оказалась в центре событий, что леденят душу. 14 апреля она лишила жизни троих своих малышей — двух сыновей и дочь, оставив в живых лишь одного ребёнка, случайно избежавшего страшной участи. Сегодня её судьба решилась в судебном зале.
Роковой день на улице Герцена
Улица Герцена в Канске — тихий уголок, где дома хранят тепло семейных очагов. Но в тот апрельский день, 14 апреля 2025 года, здесь воцарилась тишина иного рода — скорбная, тяжёлая. Валентина, мать двоих сыновей, дочери и ещё одного мальчика, совершила непоправимое. Её младшему сыну было всего семь месяцев, старшему мальчику — восемь лет, а дочери — четыре года. Лишь семилетний сын, ночевавший у бабушки с дедушкой, избежал трагедии.
Обвинение, предъявленное Валентине, звучит сурово: убийство с особой жестокостью, совершённое в отношении малолетних. По данным следствия, она нанесла детям удары топором, а одну из девочек задушила. На допросе женщина холодно заявила, что могла бы лишить жизни и четвёртого сына, но „не хватило сил“. Эти слова, как острый нож, режут сердце, оставляя вопросы без ответов. Что толкнуло мать на такой шаг? Пока следствие ищет правду, Валентина остаётся под стражей.
Семья, как выяснилось, давно была под прицелом внимания. С осени 2024 года она состояла на учёте у органов опеки после того, как муж Валентины поднял руку на одного из сыновей. Отец детей, по словам окружения, был замкнутым и резким, а дома нередко царила напряжённая атмосфера. Но никто не мог предугадать, что эта тень обернётся такой бедой.
Судебный зал: холод лица и мольба о прощении
Хорошёвский зал суда в Канске стал местом, где правда начала проступать сквозь мрак. 16 апреля 2025 года Валентину привели на слушание, чтобы определить меру пресечения. Прокурор был непреклонен: женщина представляет угрозу для окружающих, может повлиять на свидетелей или скрыться. Суд согласился: Валентину заключили под стражу до 14 июня 2025 года.
В СИЗО ей окажут психологическую помощь, ведь, как стало известно, она состояла на учёте в психоневрологическом диспансере (ПНД). Её психоэмоциональное состояние вызывало тревогу ещё до трагедии. В суде Валентина вела себя сдержанно, но слова, произнесённые ею, поразили всех. Она признала, что помнит события того дня, и попросила прощения за содеянное. Но, по словам очевидцев, на её лице не было ни капли раскаяния — лишь холодная пустота, как будто душа её где-то затерялась.
Судебно-психиатрическая экспертиза станет следующим шагом. Специалисты должны ответить на главный вопрос: осознавала ли Валентина свои действия и могла ли ими управлять? Пока этот ответ скрыт за завесой, а женщина остаётся в камере, где тишина, возможно, станет её единственным собеседником. Обвинение по статье 105 УК РФ (убийство) с отягчающими обстоятельствами — тяжёлый груз, который лёг на её плечи.
Жизнь под вопросом: семья на грани
История Валентины и её семьи — как картина, написанная мрачными красками. С осени 2024 года органы опеки следили за ними, но, кажется, никто не заметил, как трещина в их жизни становилась пропастью. Муж Валентины, по рассказам знакомых, был человеком нелюдимым. Его резкость, а порой и жестокость, оставляли следы не только на детях, но и на атмосфере дома. После инцидента, когда он ударил сына, семья оказалась под надзором, но это не уберегло её от беды.
Сама Валентина, говорят, была загадкой даже для соседей. Её редко видели на школьных собраниях, она не отвечала в родительских чатах, словно держалась в стороне от мира. Её внешний вид вызывал вопросы: длинные юбки, платок на голове, закрытая одежда — в свои 29 лет она выглядела старше своих лет. „Глаза у неё были пустые, то ли грустные, то ли потерянные“, — вспоминала одна из знакомых. Эти слова, как эхо, звучат теперь, когда трагедия вскрыла всё, что было скрыто.
Четвёртый ребёнок, семилетний мальчик, стал невольным свидетелем последствий. Вернувшись из школы, он увидел следы ужаса, а затем мать отвела его к родителям, рассказав о случившемся. Мальчик, оставшийся в живых, теперь под опекой близких, но его детское сердце, должно быть, хранит боль, которую трудно измерить.
Психологическая помощь и вопросы без ответа
Заключение в СИЗО для Валентины — не только мера пресечения, но и шанс на поддержку. В изоляторе ей окажут психологическую помощь, ведь её состояние вызывает серьёзные вопросы. Учёт в ПНД был лишь вершиной айсберга: параноидальная шизофрения, о которой упоминали в следствии, могла сыграть свою роль. Но пока это лишь предположение, и судебно-психиатрическая экспертиза должна пролить свет на правду.
Экспертиза — это не просто формальность. Специалисты изучат, была ли Валентина в состоянии понимать, что делает, или её разум был во власти болезни. Результаты могут повлиять на ход дела: от меры наказания до возможного лечения в специализированном учреждении. Пока же она остаётся в камере, где, возможно, тишина станет её единственным спутником.
Прокуратура настаивает на строгой мере. Валентина, по их словам, не только совершила тяжкое преступление, но и может представлять опасность. Её родственники и знакомые, которые могли бы стать свидетелями, находятся под пристальным вниманием следствия. Скрыться или повлиять на них ей не дадут — закон, как страж, стоит на своём.