Эта история произошла со мной несколько лет назад. Сейчас во дни Страстной Седмицы я вспоминаю ее как личное свидетельство Христа о Себе, как мою личную святыню.
Тогда еще я строго держала Пост и на первой неделе отключала телефон, читала только Библию и слушала лекции протоирея Геннадия Заридзе с толкованиями и свидетельствами научных подтверждений библейских событий. Жизнь моя была полна искушений, в том числе и бытовых, как и положено – как я думала – человеку, стоящему на пути Света, поэтому разбив почти вдребезги айфон накануне Поста, я спокойно к этому отнеслась, решив, что все споспешествует мне во благо.
Однако первая Седмица закончилась, телефон нужно было включать. Я решила купить новый, в желании сэкономить мой выбор пал на объявление на авито. Изучать особенности моделей нового айфона было некогда, и я взяла с собой на покупку, которая должна была состояться у метро Московская, продвинутого соседского мальчика, 50 тысяч рублей и мир в душе, снисшедший в мое сердце на первой Седмице.
Ожидая соседа в машине, я дослушивала лекцию по толкованию Входа Господня в Иерусалим, и когда протоиерей Геннадий заговорил о том, что «Распни Его! Распни!» кричали те же люди, что и встречали Иисуса благословениями, меня это поразило. Мне казалось, что Иисус воскресил Лазаря, сотворил много добрых и прекрасных чудес для добрых и прекрасных людей, которые и встречали его восторженно при входе в Иерусалим. И мы на Вербное воскресенье, заменяя пальмы вербами, как бы присоединяемся к этим добрым и хорошим людям… А потом пришли какие-то другие злые жестокие безбожники и распяли Его. К этим мы, христиане, никакого отношения не имеем. Мысль о том, что это одни и те же люди, никогда не приходила мне в голову.
В этот момент Никита (мой юный сосед) сел ко мне в машину на заднее сидение. Я выключила лекцию, мы поехали. Во мне росло возмущение, навеянное лекцией: как же так! Ведь тогда они все предатели! Целый народ! Ладно б они не знали Его! Ладно б не встречали восторгами! Тогда я понимаю слова Иисуса с креста: «Прости им, Отче, ибо они не ведают, что творят!» Но если это одни и те же люди, значит они за три дня, говоря сегодняшним языком, переобулись в воздухе, и предали Того, Кто был ими принят, знаем, почитаем и благодарим… Я не понимаю. Я не понимаю Бога, молящегося за них с Креста. Что значит: «Прости им, Отче, ибо они не ведают, что творят»?! Всё они ведают! И Ты всё это знаешь о них! Я не понимаю!
Я не понимаю Тебя! – отчетливо помню эту мысль, занимавшую все мое сознание в тот момент, когда человек по имени Владимир (так было написано на авито) сел ко мне в машину. Сначала я почувствовала смрадный запах. Наступил что ли куда? – подумала я, так как мужчина выглядел респектабельно, и легкий шлейф парфюма сопровождал его, но смрадный запах перебивал все. Я почти не могла дышать. Он достал коробку со смартфоном. Я передала ее Никите на экспертизу. В этот же момент в боковое зеркало я увидела другого мужчину, сидящего на корточках у моей водительской двери. В зеркале заднего вида появились еще двое, подошли ко второй двери. Автомобиль у меня двухдверный, Никита мог выйти только через переднее сидение. Все происходило очень быстро: мы встретились взглядом с Владимиром. Деньги давай! Его рука потянулась за пазуху, там что-то зловеще оттопыривалось. На заднем сидении чужой ребенок. Он уже открыл рот, чтобы сказать, что айфона нет.
В этот момент изменилось течение времени. Оно как будто растянулось в пространстве. Я смотрела в глаза Владимира, я знала, что он пришел за деньгами. Я знала, что айфона нет в коробке. Я знала, что через мгновенье скажет Никита. И тут произошло удивительное. Моё сердце наполнилось светом, благоуханием, любовью, из глаз потекли слезы – не поверите! – счастья. Я увидела душу этого Владимира. Я видела, как она прекрасна. Я видела, как она страдает от происходящего, я видела, как он разобщен сам с собой… Но самое удивительное не это откровение о нем. Самое удивительное – то, что было в моем сердце. Я никогда в жизни – ни до, ни после – не испытывала такой любви, такого сочувствия, такого сострадания. В мое сердце вошла любовь какого-то космического масштаба. По лицу ручьем полились слезы от невыносимой жалости того, что в тот момент происходило с Владимиром. Я видела его божественную прекрасную душу. Я видела, сколь она драгоценна, я видела, что за это невозможно не отдать жизнь. Я смотрела на него глазами Христа.
Достала деньги молча, отдала их до того, как прозвучал голос Никиты. Владимир спешно вышел из машины. Дверь захлопнулась. Никита закричал: беги за ним, это не айфон!
Мы уехали.
Как-то я рассказала эту историю одному священнику. Он сказал мне: жалость – это гордыня. Вчера я дочитала «Сиддхартху» Гессе, там есть такие слова: «Мудрость непередаваема…. Можно передать лишь знание.» Опыт непередаваем. Можно лишь описать ситуацию. Митрополит Антоний Сурожский как-то сказал, что слова ничего не значат, если мы не встречаемся друг с другом в тишине своего сердца.
Если в этой истории я встретилась с Вами в тишине своего сердца, поставьте сердечко. Я буду знать, что Вы есть.
(с) Люся Моренцова
