Президент Трамп ставит все на победу, вводя пошлины против Китая. Но эта борьба грозит задушить переговоры по другим вопросам, таким как Тайвань, фентанил, TikTok и многое другое.
Дэвид Э. Сэнгер
14 апреля 2025 г.
Президент Трамп вступил в должность, звуча так, будто он жаждет иметь дело с председателем КНР Си Цзиньпином по ряду вопросов, разделяющих две крупнейшие мировые сверхдержавы.
Он и его помощники дали понять, что хотят разрешить торговые споры и снизить градус на Тайване, ограничить производство фентанила и заключить сделку по TikTok. Возможно, со временем они смогут справиться с возрожденной гонкой ядерных вооружений и конкуренцией в области искусственного интеллекта.
Сегодня трудно представить, что что-либо из этого произойдет, по крайней мере в течение года.
Решение г-на Трампа поставить все на победу в торговой войне с Китаем грозит задушить эти переговоры еще до их начала. И если они начнутся, г-н Трамп, возможно, вступит в них в одиночку, потому что он оттолкнул союзников, которые в последние годы пришли к общему подходу к противодействию китайской мощи.
В разговорах за последние 10 дней несколько должностных лиц администрации, настаивая на том, что они не могут говорить официально, описали, что Белый дом глубоко расколот по вопросу о том, как обращаться с Пекином. Торговая война разразилась еще до того, как многочисленные фракции внутри администрации успели обозначить свои позиции, не говоря уже о том, чтобы решить, какие вопросы имеют наибольшее значение.
Результатом стала стратегическая непоследовательность. Некоторые должностные лица выступили по телевидению, чтобы заявить, что тарифы г-на Трампа на Пекин были направлены на то, чтобы принудить вторую по величине экономику мира к сделке. Другие настаивали на том, что г-н Трамп пытался создать самодостаточную американскую экономику, больше не зависящую от своего главного геополитического конкурента, даже если это означало бы разрыв с двусторонней торговлей товарами и услугами на сумму 640 миллиардов долларов.
«Какова грандиозная стратегия администрации Трампа в отношении Китая?» — сказал Раш Доши, один из ведущих американских стратегов по Китаю, который сейчас работает в Совете по международным отношениям и Джорджтаунском университете. «У них пока нет грандиозной стратегии. У них есть ряд разрозненных тактик».
Г-н Доши говорит, что он сохраняет надежду, что г-н Трамп сможет достичь соглашений с Японией, Южной Кореей, Индией, Тайванем и Европейским союзом, которые позволят им вместе противостоять китайской торговой практике, привлечь союзнические инвестиции в промышленность США и укрепить связи в сфере безопасности.
«Если вы сталкиваетесь с кем-то большим, вам нужно увеличить масштаб — и именно поэтому нам нужно, чтобы наши союзники были с нами», — сказал г-н Доши, который недавно опубликовал статью в Foreign Affairs с Куртом М. Кэмпбеллом, бывшим заместителем госсекретаря, в которой отстаивал новый подход. «Это эпоха, когда стратегическое преимущество снова будет принадлежать тем, кто может действовать в масштабе. Китай обладает масштабом, а Соединенные Штаты — нет — по крайней мере, не сами по себе», — написали они.
Г-н Трамп в понедельник настаивал на том, что его тарифы работают настолько хорошо, что он может ввести их больше для Китая и других стран. Всего через 48 часов после того, как он выкроил огромное освобождение для мобильных телефонов, компьютерного оборудования и многих электронных компонентов — почти четверть всей торговли с Китаем — он сказал, что вскоре может объявить о дополнительных тарифах, нацеленных на импортные компьютерные чипы и фармацевтические препараты. «Чем выше тариф, тем быстрее они приходят», — сказал он о компаниях, инвестирующих в Соединенные Штаты, чтобы избежать уплаты налога на импорт.
До сих пор китайский ответ представлял собой контролируемую эскалацию. Пекин соответствовал каждому из повышений тарифов г-на Трампа, пытаясь послать сигнал о том, что он может выдержать боль дольше, чем Соединенные Штаты. И в шаге, который, как показалось экспертам, был подготовлен несколько месяцев назад, Китай объявил о приостановке экспорта ряда критически важных минералов и магнитов, используемых автопроизводителями, производителями полупроводников и производителями оружия, — напоминание Вашингтону, что у Пекина есть много инструментов для прерывания цепочек поставок.
Результат, сказал Р. Николас Бернс, который в январе покинул свой пост посла США в Китае, — «один из самых серьезных кризисов в отношениях между США и Китаем с момента возобновления полных дипломатических отношений в 1979 году».
«Но американцы не должны испытывать симпатии к китайскому правительству, которое называет себя жертвой в этой конфронтации», — сказал г-н Бернс. «Они были величайшим разрушителем в системе международной торговли». Он сказал, что теперь задача будет заключаться в «восстановлении коммуникаций на самых высоких уровнях, чтобы избежать разъединения двух экономик».
Пока что ни одна из сторон не хочет быть той, кто инициирует эти коммуникации, по крайней мере публично, из-за страха быть воспринятой как та, кто моргнул. Г-н Трамп часто настаивает на том, что у него «прекрасные отношения» с г-ном Си, но он не дал китайскому лидеру прямого предупреждения о том, что грядет, — или пути, чтобы предотвратить это. А г-н Си намеренно избегает присоединения к тем 75 странам, которые, по утверждению Белого дома, хотят заключить соглашение.
Есть проблески общения по неофициальным каналам: Цуй Тянькай, занимавший пост посла Китая в США с 2013 по 2021 год, находился в Вашингтоне, когда вводились пошлины, общался со старыми контактами и явно искал способ разрядить растущую конфронтацию. Несмотря на отставку, г-н Цуй все еще входит в число китайцев, имеющих глубокие связи в обеих столицах — он выпускник Школы передовых международных исследований имени Джонса Хопкинса, и американские чиновники по-прежнему используют его в качестве посредника для руководства Китая.
Но недавняя история показывает, что заморозки в отношениях между США и Китаем могут быть длительными и что отношения никогда не возвращаются к тому, какими они были раньше. Визит в августе 2022 года на Тайвань делегации Конгресса во главе с представителем Нэнси Пелоси, демократом из Калифорнии, которая в то время все еще была спикером Палаты представителей, побудил Китай отправить свои военно-воздушные и военно-морские силы на военные учения через «срединную линию» в Тайваньском проливе. Почти три года спустя эти учения только усилились.
Следующей зимой высотный воздушный шар, который Китай назвал метеозондом, а представители разведки США заявили, что он был набит разведывательным оборудованием для геолокации передач, пересек континентальную часть Соединенных Штатов. Президент Джозеф Р. Байден-младший в конечном итоге приказал сбить его у побережья Южной Каролины.
Опять же, потребовались месяцы, чтобы преодолеть взаимные обвинения и организовать встречу на высшем уровне между г-ном Си и г-ном Байденом. Эта встреча привела к некоторым скромным соглашениям о борьбе с прекурсорами фентанила, а также к совместному заявлению о том, что технологии ИИ никогда не должны использоваться в системах ядерного командования и управления.
Но ставки в этих противостояниях были не так высоки, как в начинающейся торговой войне, которая может подтолкнуть обе страны к грани рецессии — и в конечном итоге может вылиться в силовые игры, происходящие каждый день вокруг Тайваня, в Южно-Китайском море и недалеко от Филиппин.
Среди вопросов, которые сейчас висят над администрацией, — сможет ли она выработать последовательный подход к Китаю в тот момент, когда ключевые члены ближайшего окружения г-на Трампа публично спорят о правильной стратегии. Илон Маск, который полагается на Китай как на ключевого поставщика для своих компаний Tesla и SpaceX, назвал Питера Наварро, главного торгового советника Белого дома, «идиотом» и «тупее мешка с кирпичами». Г-н Наварро пожал плечами во время воскресного выступления в программе NBC «Встреча с прессой», заявив: «Меня называли и хуже».
Министр финансов Скотт Бессент в понедельник дал отпор китайскому торговому чиновнику, который назвал пошлины «шуткой».
«Это не шутка», — сказал г-н Бессент в Аргентине, где он находится с визитом. Но затем он добавил, что тарифы были настолько большими, что «никто не думает, что они устойчивы».
Но устойчивы ли они — это другой вопрос, чем то, могут ли г-н Трамп или г-н Си позволить себе, в политическом плане, быть первыми, кто от них откажется. И тогда администрации придется решить, каковы ее приоритеты в отношении Китая. Объявят ли Соединенные Штаты, что будут защищать Тайвань? (У г-на Трампа явно есть свои сомнения, судя по его публичным заявлениям.) Будут ли они стремиться найти общие проекты для работы с Пекином?
Вряд ли необычно для администрации тратить месяцы, может быть, больше года, на обсуждение того, как управлять такими сложными отношениями, как отношения с Китаем. Президент Ричард М. Никсон и Генри А. Киссинджер потратили годы на разработку своего подхода к тому, что все еще называлось «Красным Китаем», что привело к исторической поездке г-на Никсона в страну и многолетнему дипломатическому открытию, которое она спровоцировала. Президент Билл Клинтон вступил в должность, проведя кампанию против «мясников Пекина», намекая на убийства на площади Тяньаньмэнь и последовавшие за этим репрессии, и закончил свой срок, введя Китай во Всемирную торговую организацию. Президент Джордж Буш-младший обхаживал китайских лидеров, чтобы они присоединились к борьбе с терроризмом.
Г-ну Байдену пришлось преодолеть эпоху COVID, прежде чем он остановился на стратегии лишения Пекина доступа к критически важным полупроводникам и другим технологиям.
Но никто не пытался преодолеть то, с чем сталкивается г-н Трамп. Он развязал акт экономической конфронтации настолько масштабный, что он может отравить отношения со страной, которая тесно переплетена с американской экономикой. В конце концов, господину Трампу, возможно, придется выбирать между несчастливым браком и внезапным разводом.