Найти в Дзене
Уютный уголок | "Рассказы"

Свекровь на шее

Ирина стояла у окна своего рабочего кабинета и смотрела на машины, припаркованные у магазина бытовой техники. Смену закрыли полчаса назад, но она не спешила идти домой. Почему-то внутри у неё было тревожно.

– Ириш, ты чего не торопишься? – спросила напарница, заглянув к ней. – Николай же ждёт?

Ирина пожала плечами. Ей было неловко признаваться, что она не всегда хочет возвращаться в квартиру Николая. Да, они поженились, но жильё — наследство, доставшееся ему после смерти отца. Ирина не настаивала на каких-то правах: она думала, что главное — любовь и взаимопонимание. Но в последнее время у неё появилось ощущение, что она там просто «гостья».

– Ладно, я пойду, – наконец ответила она и, накинув лёгкую куртку, направилась к выходу.

Вечерний прохладный ветер освежал лицо, но в мыслях царил сумбур. Ирина вспоминала, как в детстве мама учила её: «Всегда будь примерной дочерью, не раздражай взрослых, уважай старших». Похоже, эта привычка подчиняться глубоко засела у неё в крови. И как бы она ни пыталась стать современной и независимой, внутри всё равно звучал голос: «Не груби! Не перечь!» А что делать, если переступать через себя уже невмоготу?..

Николаю было тридцать девять. Обычный тихий мужчина, работал слесарем на заводе, копил на путёвку к морю — обещал Ирине, что они обязательно поедут отдыхать. Ирина верила: «Наверно, так и будет». Но у Николая была… нет, не проблема, а особенность: он и сам не замечал, насколько сильно зависел от мнения матери. Её звонки, советы и даже распоряжения воспринимались им как нечто само собой разумеющееся.

– Мамочка лучше знает, – часто повторял он с лёгкой улыбкой.

Ирина, впервые услышав это, решила, что это просто «фигура речи». Однако вскоре она поняла, что Валентина Аркадьевна (так звали свекровь) привыкла контролировать все мелочи в жизни сына. Раньше это её не слишком задевало. Но стоило Ирине поселиться у Николая, как свекровь стала появляться всё чаще.

Квартира оставалась «мужской территорией», доставшейся Николаю по наследству: здесь жили его родители, потом отец умер, и всё перешло к сыну. Ирина вписалась в эту историю как новенькая: комнаты вроде просторные, но любая мелочь сразу бросалась в глаза свекрови.

– Зачем ты покупаешь эти специи? – ворчала Валентина Аркадьевна, перебирая баночки на полке. – Выбрось их, от них никакого толку!

Словом, Ирина быстро начала чувствовать себя в чужом доме.

Настоящий переворот случился однажды вечером. Ирина, уставшая после смены в магазине, вошла на кухню — и застыла. Холодильник выглядел слишком пустым. Утром она оставляла там свежеприготовленный суп, салат, аккуратно упакованное мясо на завтра. Теперь — ничего.

– Коля? – позвала она, чувствуя нехорошее предчувствие.

В дверях показался муж, виновато опустивший глаза. А рядом уже возникла Валентина Аркадьевна:

– Ирочка, я твою бурду вылила, извини. Да, запах был странный… Сварила нормальный суп: бульон, картошечка, всё как надо. Кольке понравилось.

На плите дымилась кастрюля, пахло лавровым листом и… вторжением в её личное пространство. Ирина весь день мечтала вернуться к уютному ужину, а застала картину, будто это и не её кухня вовсе.

– Мама хотела как лучше… – пробормотал Николай, видя, как напряжённо сжались губы его жены.

Ирина почувствовала обиду, словно удавку на горле. Но смогла лишь тихо сказать:

– В будущем… предупреждайте, когда хотите убрать мою еду.

– Да не вздыхай ты так, – махнула рукой свекровь. – Главное, чтобы муж был сыт.

И ушла в свою комнату, оставив Ирину и Николая смотреть друг на друга в полном замешательстве.

После этого Валентина Аркадьевна окончательно «закрепилась» в квартире. Могла прийти с утра: «Я тут решила перебрать шкафы, погладить Николаю рубашки». Или устроить посиделки с подругой Любой, где они громко обсуждали передачи, мешая Ирине даже прилечь.

Николай только разводил руками:

– Мама в возрасте, Ир, не обращай внимания.

А Ирина всё больше замыкалась в себе. Да, она чувствовала, что формально это хозяйство Николая, а не её. Но ведь они поженились! Разве они не должны одинаково управлять общим домом?

Однажды она обнаружила, что кто-то взял деньги из её кошелька. Когда вечером свекровь сказала: «Да я заняла на лекарства, всё же в семье», Ирина не выдержала: выговорила всё, что копилось внутри. В ответ Николай вместо того, чтобы поддержать её, заявил, что его мама — главное, что у него есть, и ушёл ночевать к ней.

Ирина до глубокой ночи просидела в пустой комнате, которую так хотела назвать «моим домом». И вдруг поняла: всё это — не про стены и не про квадратные метры. Это про отношения. Ей здесь не рады, разве что из вежливости терпят. А она больше не может закрывать глаза на унижение.

Утром Ирина позвонила Николаю и выставила ультиматум:

– Либо твоя мама перестаёт хозяйничать в нашем доме, либо я уезжаю. Я не могу жить под таким контролем.

Николай замялся:

– Ну, ты же знала, что квартира моя, а мама у меня непростая... Как я её выгоню?

– А меня, значит, проще выгнать? – в голосе Ирины звучали слёзы и обида. – Я тебе что, не жена?

Он лишь пробормотал: «Мама старенькая…», и что-то внутри неё оборвалось.

Через пару часов Ирина собирала сумку. Сестра Ольга жила на другом конце города и сразу сказала: «Приезжай». Так Ирина, владея лишь своими личными вещами, покинула квартиру.

Вечером она сидела на диване у Оли, вокруг бегали племянницы, в духовке выпекался пирог, и вдруг Ирина впервые почувствовала теплоту в душе. Она подумала: «Неужели такое бывает? Люди просто радуются тому, что я есть, а не пытаются меня исправлять и контролировать?»

Через неделю Ирина вернулась в квартиру, чтобы забрать оставшиеся вещи. Она открыла дверь своим ключом, надеясь, что не столкнётся со свекровью. Но в ванной услышала знакомый голос:

– Теперь у меня всё по-моему! Сынок снова со мной, а эта… ну, сама ушла. Хоть халат её пристрою, он ничего так, хоть и дурацкого цвета…

Валентина Аркадьевна восседала на Иринином халате перед зеркалом, болтала по телефону и посмеивалась. Ирина застыла на пороге. Мелькнула мысль: ворваться, забрать своё, выкрикнуть всё, что накипело. Но вдруг стало ясно: нет смысла.

Она тихо закрыла дверь ванной снаружи, развернулась и вышла. В груди горел комок боли… но уже зарождалось понимание, что ей не нужно бороться за территорию, где её не уважают.

На следующий же день Ирина сняла комнату у знакомой, которая уезжала на полгода за границу. И пусть там было тесно, зато всё было её. Она сразу сообщила начальнику, что готова работать полный день, и записалась на курсы по составлению смет:

– Я хочу развиваться, – сказала она шефу. – Ведь мне нужно твердо стоять на ногах.

Работа закипела, как и учёба. С каждой новой задачей Ирина чувствовала, как уходит страх перед будущим. Ей больше не нужно вживаться в чужую жизнь, оправдывать чужие ожидания.

Через месяц на пороге нового дома Ирины появился Николай с букетом гвоздик. Он выглядел растерянным:

– Прости, Ир. Мама уехала к двоюродной сестре. Я всё понял. Может, начнём сначала?

Ирина смотрела на него и чувствовала лёгкую грусть. Когда-то она была готова терпеть унижения ради него, но теперь… всё изменилось.

– Я не вернусь, Коля. Прости, – сказала она спокойно. – Я поняла, что мне лучше одной, чем в той обстановке.

Николай молча кивнул, с трудом сдерживая тяжёлый вздох. Ему, видимо, казалось, что стоит убрать мать из квартиры — и всё наладится. Но Ирина уже успела понять: дело не только в свекрови. Она просто никогда не чувствовала себя полноценной хозяйкой в квартире Николая, да и в его жизни тоже.

Когда дверь закрылась, Ирина ещё немного постояла в коридоре. Грустно, но в то же время легко. Теперь её жизнь принадлежит ей. И больше никто не имеет права выбрасывать её еду и поправлять её вещи без спроса.

Прижав к груди папку с рабочими документами, она подошла к столу. Включила ноутбук, чтобы продолжить изучение финансовых смет. Впереди столько планов — пора их выполнять.

Так заканчивается история женщины, которая научилась выбирать себя, а не терпеть чужую власть лишь из страха конфликта.