Сергей Андреев
1983 год. Закончилась теоретическая часть обучения. Впереди — полеты. Курсанты третьего курса с нетерпением ждали начала этого этапа.
Полеты делятся на три категории по месту их проведения: 1. Полеты на базовом аэродроме. Всё, конечно, хорошо. С точки зрения курсантов, свободы гораздо больше, чем в стенах учебных корпусов. 2. Полеты на полевых аэродромах. Тут степень свободы больше, так как на выходные офицерская часть эскадрильи убывала на побывку домой. Оставались только дежурные. 3. Сражировка в боевых полках. Не знаю, где и как, но в городе Артем, на аэродроме Кневичи, курсанты были практически на правах офицеров, а то и лучше, так как не ходили по нарядам и дежурствам.
Нашей эскадрилье повезло. Нам предстоял перелет на полевой аэродром в город Энгельс, где базировались стратеги.
И вот мы прибыли. Нас поразили размеры аэродрома и техники, которая предстала перед нашим взором: мясищевские М-4 и его модификации. Наш Ту-134 УБЛ на их фоне выглядел как истребитель.
Поселили нас прямо на аэродроме в двухэтажном профилактории. Когда у местных были ночные полеты и начинали газовать борта, находящиеся прямо напротив здания, окна каким-то чудом оставались на своих местах, но молодому организму это не мешало видеть сны. Гораздо больше мешали комары, которых в этот год было немеряно. Одни ребята на окне лелеяли и холили паука, который уничтожал мух и кровососущих тварей. Но чрезмерная забота до добра не доводит. В начале паучок шустро кидался на добычу, которую ему подкидывали в паутину. Но потом растолстел и уже не так резко реагировал. Закончилось тем, что он упал с подоконника и лопнул.
Перед полетами каждому летчику положено сделать два прыжка с парашютом. Для этой цели с базового аэродрома прибыл начальник ПДС. Так как многие летчики не очень-то любят это занятие, энтузиазма предстоящее событие не вызывало. Я начал прыгать еще в школе, в аэроклубе, и к моменту поступления в училище у меня было 9 прыжков. Пользуясь случаем, я предложил не желающим проходить данную процедуру прыгнуть за них. Начальник ПДС личный состав в лицо не знал, для него было важно, чтобы количество прыжков совпадало с количеством курсантов. И вот, выполнив прыжок в первом взлете, я бежал к не желающему, брал у него парашют и, назвав его фамилию, прыгал снова. Человек два-три таким образом избежали неприятной для них процедуры. Были у нас два брата-близнеца: Сашка и Генка. Один из них незадолго до прыжков, играя в волейбол, подвернул ногу. Так у них вообще не было проблем, второй спокойно прыгнул за брата.
Начались полеты. За время, проведенное в Энгельсе, мы повидали много различной авиатехники — от разного типа истребителей до гигантов типа Ан-22 "Антей" и сделанного на базе мясищевских бомбардировщиков ВМ-Т "Атлант".
Идет очередная полетная смена. На взлет выруливает местный гигант. Взревели двигатели, выходя на взлетный режим. Самолет медленно начал разбег. Полоса длинная — 3,5 километра. Сначала начинают взлетать законцовки крыла. Они выгибаются кверху. Пробежав почти всю полосу, он медленно, как бы неохотно, начинает набирать высоту и чуть ли не на бреющем полете исчезает из виду. Следом взлетает наш УБЛ. Резко задирает острый нос вверх и, оторвавшись от полосы с приличным углом, набирает высоту. В эфире звучит голос РП: "34-й, ну ты прям как истребитель!" Следующий на взлет выруливает Су-17. Относительно небольшой разбег и с приличным углом уходит ввысь. Следует доклад УБЛа: "34-й на первом 200". И следом доклад Су-17: "117 на первом 1200". (Высоту Су-17 я, конечно, приврал, просто для красного словца, чтобы почувствовалась разница.)
Во время полетов заходит на посадку какой-то перелетный истребитель. Запрашивает условия и схему захода. РП доводит условия и говорит: "112-ый, вам посадка с Рубежа."
- "112, не понял, какая схема?"
- "РП: вам посадка с Рубежа."
- "112, не понял, не знаю, как это с Рубежа."
- "РП: 112-ый, в школу ходить надо, а не прогуливать уроки. Ты в створе полосы, посадка с ходу."
Похоже, 112-ый был двоечником и подготовку к перелету провел в курилке.
Энгельс находится на берегу Волги, и при любой возможности курсанты бегали на пляж. Дорога на пляж проходила через колхозный яблоневый сад. Конечно же, молодой, здоровый организм требует калорий и витаминов. Поэтому, проходя по саду и видя яблоки, руки сами тянутся сорвать их и съесть, несмотря на то что они еще незрелые. Насытившись этими райскими плодами, организм отреагировал естественным образом. Так как продукт был недозрелый, его надо было как можно быстрее вытолкнуть наружу.
К заведению, где происходит очистка организма, выстроилась очередь. Это не могло не привлечь внимание доктора. Он с помощью местных медиков быстро организовал карантин. Залил сортир хлоркой, заставил выкосить вокруг всю траву и поставил в "интересную позу" всех курсантов для взятия анализа на дизентерию. К счастью, диагноз не подтвердился, и когда организмы полностью очистились, карантин был снят, и жизнь пошла своим чередом.
В саду было много разных сортов яблок, и они начали созревать. Запомнилось одно — не знаю названия, но это было желтое, сочное яблоко, просвечивающее на свет. Мы так насытились, что, откусив кусок, жевали несколько раз, наслаждаясь соком, и выплевывали мякоть.
Хочу немного покаяться. Может, кто-то и осудит меня за то, что я занял чужое место, но в авиацию я попал по "постороннему пророчеству". Это отдельная история. Я хотел уйти из училища, а когда меня сняли с летной работы через три года после выпуска, планировал покинуть армию. Но судьба относилась ко мне благосклонно, и на моем пути встречались хорошие люди. На втором курсе в Славгороде штурман эскадрильи, майор Казанцев, и на третьем курсе командир звена, майор Еременко — спасибо им за поддержку.
Теперь о том, что произошло в 1983 году. В то время по телевизору шел прибалтийский детективный многосерийный фильм "Мираж". Сюжет был весьма захватывающим. По распорядку у нас были полеты в первую смену, отбой был произведён рано, а посмотреть очередную серию очень хотелось. Компания курсантов-раздолбаев пробиралась в соседний барак, где жил техсостав, чтобы следить за сюжетом. Летно-инструкторский состав там тоже присутствовал.
В разгар событий фильма заходит дежурный по лагерному сбору и доктор и звучит команда: "Курсанты, нарушающие предполетный режим, на выход!" Но фильм-то хочется посмотреть! И вот я совсем оборзел и выдаю такую фразу: "Почему выгоняете курсантов? Летчики тоже нарушают режим, а им можно!"
Дальше происходит следующее: утром на построении меня выводит из строя комэск подполковник Дорохов и начинает драть со всей "пролетарской ненавистью". Так и так, эта зеленая сопля сравнила себя с летчиками. "Отстранить от полетов и поставить вопрос об отчислении!" В моей зеленой, как те яблоки, что мы ели, голове зарождается крамольная мысль, и я выдаю следующую фразу: "Да с этого корыта вы меня не спешите!"
Надо было видеть состояние командира. Он позеленел от злости, сжал кулаки, а они у него, надо сказать, внушительных размеров, и говорит: "Ты будешь первым, кого спишут с этого корыта!" Я почти на месяц попал в опалу. Ходил в наряды и осматривал колеса. Осмотр колес имел свои плюсы: зафиксировавшись перед выруливающими бортами командиров, где-то за два часа до окончания полетов и до следующего мероприятия, у нас, штрафников, было свободное время, которое мы проводили на пляже.
Прошло время, страсти утихли, и я осознал свое плохое поведение. Как я уже упоминал, спасибо командиру звена, я снова приступил к полетам. В дальнейшем, став инструктором, я окончательно осознал, как плохо я тогда поступил.
Летный сезон в разгаре. Аэродромная жизнь течет своим чередом: полеты, отдых, выходные, ну и, конечно же, залеты. Штрафников отправляли копать ямы "отсюда и до отбоя". Также их отстраняли от полетов и прикрепляли к техникам, которые осматривали колеса перед выруливанием на полосу.
Как-то раз наша "команда осмотрщиков колес" проявила бдительность. Мимо выруливал Ту-95, хоть он и не наш, и мы к нему не имели никакого отношения. Просто чисто мошенально глянули на колеса. Одно из колес показалось подозрительным — оно было меньшего размера, и, взглянув на него под другим углом, стало понятно, что оно подспущено.
Выбежав в поле зрения командира, техник начал махать руками, показывая на колеса. Борт задержался на рулежке, дождался прибытия своих и был развернут на стоянку. Это событие прошло незаметно. Никого не наградили медалями, не дали грамоты и даже не объявили благодарность.
Летний и летный период подходит к завершению. Пора собираться на базу. Инструктора вручают курсантам мешки и ставят задачу: набрать яблок. Команда "Мишки Квакина" грузится в армейский КрАЗ и выдвигается на выполнение задания. В саду, шустро работая двумя руками, идет заполнение тары, при этом не забывая наблюдать за шухером. Шухер появился в виде председательского УАЗика. Так как тара была почти полной, команда заскочила в КрАЗ и дала по газам. Грузовик рванул к аэродрому напрямую через поляны и буераки. УАЗик, все же тоже вездеход, рванул следом.
На пути появилась железнодорожная насыпь. Слава Советской военной технике! КрАЗ взревел мотором и, скрепя кузовом, преодолел преграду. УАЗик понял, с кем имеет дело, и что погоня по аэродрому ему ничего не даст. Возможно, он просто не рискнул преодолевать железку и отстал.
Наши борта улетали на базу, доверху забитые всякими дарами Поволжья. Борт, на котором летел я, при взлете задрал угол, и из незавязанного мешка вдоль прохода поскакали яблоки.
Было все: знакомство с девчонками на танцах, визиты на местные дачи с целью удовлетворить потребность организма в витаминах из малины, черешни и абрикоса. Не обошлось и без стычки с местными пацанами на пляже. Самоходы в город в гражданке, которую поначалу прятали в тайниках в лесопосадке, и, конечно же, употребление "напитков Бахуса". Это была молодость.
В 1998 году я уволился из армии. Помните это тотальное сокращение? Как и откуда увольнялся — тоже отдельная история. К чему я сейчас об этом пишу? Квартиру я получил в Саратове. Естественно, захотелось побывать в местах, с которыми связаны такие воспоминания. Аэродром, конечно, совсем не тот. И очень печальная участь постигла яблоневый сад. По рассказам местных произошло вот что: прохудились емкости, в которых хранился авиационный керосин. Он попал в водоносный слой, и весь сад погиб. Печально.
Предыдущая часть:
Продолжение:
