Маша научилась проходить мимо машины мужа как чужая. Ещё недавно обязательно заглянула бы в окно: вдруг оставили на сиденьи что-то нужное? На колёса бы взгляд кинула: всё ли нормально? Сама она не водила, зачем? Муж отвезёт, привезёт, когда надо. Алик никогда не отказывал. Он работал директором охранной фирмы, но на рабочем месте появлялся редко и почти всегда был свободен.
- Всё украдут и без меня! – шутил он. Шутка, кончено, так себе, но по сути он был прав. Фирма принадлежала его матери. Как и строительная компания и несколько магазинов стройматериалов, а также салон красоты, бутик косметики и даже пара пекарен. Бизнес семьи Мостовых был обширен и подчинялся правилу не класть яйца в одну корзину.
Алику мать доверила «Сигнал». Дело было налаженным, реальное руководство – надёжным, можно было пристроить мальчика и надеяться, что однажды в нём проснётся предпринимательская жилка. Но Алик с юности был кем угодно, только не бизнесменом. Высокий, спортивный красавец, любитель тусовок и красивого отдыха, обаятельный лентяй, притягательный своим лёгким отношением к жизни. Чем он привлёк Машу? Да этим и привлёк – своей непохожестью на неё.
Маша была старшим ребёнком в семье. Были ещё сестра и брат. Мама и отец много работали. Мама – поваром в заводской столовой, папа – токарем на том же заводе. Потом папа получил травму и вышел на пенсию. Занимался огородом, ухаживал за домом. В их семье бездельников не было, но Маша, как самая старшая из детей, считала, что должна быть опорой всем. Без понукания следила за младшими, привлекала их к нехитрым домашним обязанностям. Училась на «хорошо» и «отлично» и не позволяла себе поблажек даже, когда болела.
В 8 классе их параллель отвезли на экскурсию в местное отделение милиции. Странный выбор для посещения подростками, но, видно, это было что-то вроде профилактики правонарушений. Показали дежурную часть, кабинеты следователей, музей – с фотографиями местных преступных знаменитостей и вещдоками. Показали даже КПЗ – камеру предварительного заключения, пустую. Затем они смотрели «Приключения Шурика» про перевоспитание хулигана, а Маша обдумывала возникшую мысль. Сержант, водивший их по отделению, упомянул про колледж милиции.
Он находился в областном центре и туда принимали после 9 класса, а выпускали младшими лейтенантами. Дальше была открыта дорога в юридический институт. Маша поняла, что будет поступать.
Полтора года она готовилась, подтягивала физическую форму и выравнивала учёбу. Поступила легко, обогнав уйму народа по баллам. Кто-то из преподавателей, следивших, как не напрягаясь, Маша выдаёт 32 отжимания и легко прыгает 2 метра в длину, прозвал её «Железной кнопкой».
Она была действительно невелика ростом, хотя «кнопка» было преувеличением или, скорее, преуменьшением. Маша решила не обижаться, но прозвище приклеилось. Впрочем, клички появились у всех. В условиях казармы и постоянного соперничества это было неизбежно.
4 года, проведённые в колледже, были трудными, но Маша чувствовала, что попала на своё место. Здесь был чёткий распорядок, ясные требования, понятные правила продвижения по служебной лестнице. Выполнил норматив, сдал зачёт – это видно всем, и ни у кого не вызывает протест, что командиром отделения становится лучший.
Командовать Маша умела и любила. Её слушались, и она понимала почему – уважали. Другие девчонки позволяли себе разгильдяйство и любили покапризничать и пококетничать. Маша не понимала такого поведения. Она была симпатичной, обладала ладной фигуркой, красилась и наряжалась по праздникам. Но приходить на стрельбы с наманикюренными ногтями казалось ей глупым.
- Железной кнопке нужен железный Феликс, нормальные парни её не интересуют, - сплетничали о ней одногруппницы.
Что ж, они были правы. Маша романов не заводила, на свидания не бегала. Может, поэтому закончила колледж лучшей в потоке и сразу попала в городское управление внутренних дел помощником следователя.
Дел свалилось столько, что Маша не успевала обжить служебное жильё: приходила домой поспать и переодеться. Но ей нравился и ритм новой жизни, и работа. И совершенно отчётливо виделись перспективы: наберётся опыта, через три года поступит в институт, вернётся уже полноценным следователем.
Но судьба решила по-другому.
В тот раз местом происшествия стал ограбленный посреди ночи продуктовый магазин. На место кражи милицию вызвала частная охранная фирма «Сигнал». Бравые парни успели скрутить вломившихся воров и сдали их приехавшему наряду. Маше, как помощнику следователя, предстояло собрать улики, опросить свидетелей, - всё, как всегда.
На следующий день она заехала в «Сигнал», чтобы встретиться с директором. Для отчёта нужна была лицензия фирмы.
Директором оказался молодой мужчина, почти ровесник самой Маши. Высокий, широкоплечий, брови прямые, глаза серые. Маша усмехнулась про себя: привыкла давать мгновенную оценку внешности протокольными словами. Но Альберт Мостовой был и вправду красавец. Увидев Машу, он встал и галантно отодвинул для неё стул.
- Какие у нас следователи, оказывается, очаровательные!
Комплимент прозвучал не пошло, не дежурно, в голосе Альберта была искренность. Она в нём была всегда, потому что Альберт был постоянно восхищён жизнью. Любить он не умел, но очаровывался часто.
Эту его черту Маша поняла позднее. А тогда ей внезапно стало приятно, и она более пристально взглянула на сидевшего перед ней мужчину. Он тоже смотрел – и от его взгляда загорелись щёки. Она взяла себя в руки, закончила разговор, получила требуемые бумаги и начала прощаться.
Он проводил до выхода.
- Вы пешком? Я думал, следователям полагается служебная машина!
- Я всего лишь помощник. Пока, – добавила она и поморщилась: это звучало как хвастовство.
- Знаете, мне ехать по делам, давайте подвезу?
Она хотела отказаться – и не смогла. Утешила себя тем, что Альберт Мостовой не подозреваемый и даже не свидетель, и нарушения в этом нет.
Попрощавшись, Маша направилась в отдел и погрузилась в работу. Сероглазого красавца из головы вытеснила рутина, но выйдя вечером на улицу, она увидела его машину.
- Мария! – он вылез из кабины и махал ей.
- Что вы тут делаете?
- Вас жду! Вы домой и опять пешком? Садитесь.
На сиденьи лежали цветы и коробка конфет – для неё.
Так всё и закрутилось.
Он представлял её своим друзьям «моя милицеичка». А у неё друзей не было. Жизнь, которую Альберт ей предложил, казалась сказочной: рестораны, отдых на курортах, апартаменты в Болгарии. Всё это, конечно, появилось не сразу - и не сразу Маша сдалась. Она не собиралась бросать работу, менять планы ради первого попавшегося смазливого парня, но всё случилось само собой.
Она забеременела.
К чести Альберта, он взял её за руку и твёрдо сказал:
- Мы поженимся!
У Маши слёзы брызнули из глаз и от облегчения, и от страха: жизнь пришлось полностью перестраивать.
Знакомство с Ольгой Леонидовной Мостовой произошло тогда же. Полноватая женщина с тонкими губами, ухоженная, властная оглядела Машу, не стесняясь, с головы до ног и только потом сказала:
- Здравствуйте, Мария! Вижу, мой сын решил остепениться. Рада.
По её тону было не слишком понятно, точно ли она испытывает радость, но Маша решила не забивать себе этим голову. Жить со свекровью в одном доме ей не придётся, а значит, ковыряться в её настроении – тоже.
Они с Альбертом поженились, Маша родила дочку, Ксюшеньку. Потом появилась Настенька. Альберт любил дочек, баловал, но всё реже бывал дома. Фирма «Сигнал» разрослась, появились филиалы, и Алик, наконец, погрузился в бизнес с головой.
Маша, занятая двумя маленькими детьми, ощущала, что что-то идёт не так, но стоило Алику прижать её к себе, заглянуть в глаза, шепнуть:
- Милицеичка ты моя! – как тревоги отступали.
Теперь на курорты они выезжали порознь. Обычно в конце июня Ольга Леонидовна собирала всю родню – а это были две её сестры с внуками и Маша с девочками – и они на всё лето уезжали в Болгарию. Золотой песок, море, солнце… Маша скучала, но ради дочек терпела.
Ольга Леонидовна относилась к внучкам замечательно. А вот к невестке – с холодноватой небрежностью. В её речи постоянно сквозило как бы недоверие к её способностям, знаниям и особенно манерам. Единственный раз, когда она встретилась с Машиной роднёй, убедил Ольгу Леонидовну, что у Марии не может быть достойного воспитания и образования.
Впрочем, особо она невестке не докучала, а та держалась от неё подальше.
Когда Ксюше исполнилось 7, бабушка настояла отдать её в частную школу, где она входила в попечительский совет. Спустя 4 года туда же отвели и Настю. Альберт всегда присутствовал на линейках 1 сентября, хотя в остальном жизнь семьи проходила без него.
Маша давно поняла, что у него есть любовница.
Осознание происходило медленно и болезненно. Скандалов не затевала, в телефоне мужа не рылась, слежку не устраивала. Она была – неведомая разлучница, и это стоило принять. Но не смириться.
Борьбу за сохранение семьи Маша начала, как стратег: обдумала, что скажет, что сделает. Для начала запретила себе кукситься и старалась постоянно держать улыбку и бодрое состояние духа. Стала строже следить за собой в обычной жизни. Выбросила домашние халаты, ходила в красивых костюмах. С утра наносила макияж. Готовила она всегда хорошо – спасибо маме – и дом содержала в исключительной чистоте, так что Альберта, когда бы он не появился, встречала довольная, нарядная жена, вкусная еда и приятный вечер в кругу семьи. Ну, и секс. Маша запретила своему настроению мешать супружеской жизни.
Спустя некоторое время «командировки» супруга стали сокращаться. Дети были счастливы, что теперь папа проводил с ними целые выходные. Они ездили кататься на лыжах, снегоходах, на экскурсии.
В новогоднюю ночь, когда дети уже спали, а Маша с Аликом всё ещё сидели при свечах с бокалами вина, он придвинулся, обнял её и начал целовать в шею.
- Ты так изменилась, - шептал он, и его объятия становились крепче, а в поцелуях появилась страстность, совсем, как в первый год их совместной жизни. – Милицеичка моя!
От этого забытого уже слова Машу бросило в жар, сладкая дрожь прокатилась по всему телу. Она поняла: Альберт вернулся к ней.
Длинные новогодние каникулы превратились в череду маленьких радостей: прогулки, настольные игры в семейном кругу, совместная готовка всяких вкусностей. Это был сплошной праздник, вечером хотелось поскорее проснуться для новых порций удовольствия, а утром – чтобы скорее наступила ночь, сулившая очередное наслаждение.
Утром 9 января Маша отправила, наконец, детей в школу и пошла на кухню готовить кофе и завтрак мужу. Он что-то долго не выходил из спальни, она даже слышала, как он возится там, что-то двигает, чем-то шуршит.
Затем он вышел уже почти одетый, умылся и снова скрылся в спальне. Маша недоумевала и ждала.
Альберт вытащил из комнаты два чемодана, поставил в холле, остановился в дверях кухни.
- Машуль, - сказал он как-то нерешительно, - ты меня пойми. Детей я не брошу, алименты буду платить. Квартира, конечно, моя, но ты живи, не волнуйся за это.
Маша хлопала глазами. До неё смысл слов никак не доходил.
- Что это значит? – спросила она. – Извини, не понимаю.
- Ну, дурочку-то не ломай, - слегка раздражился супруг. – Я ухожу. Бросаю тебя. У меня давно другая семья. Там и ребёнок растёт.
Чайная ложечка, которую Маша изо всех сил сжимала в пальцах, вдруг выпала и звонко стукнулась о чашку. Оба вздрогнули.
- Не надо только скандала! – выкрикнул Альберт. – Ты что, не понимала, к чему всё идёт?
- А трахался ты со мной все эти дни из жалости, что ли? – Маша всё ещё не понимала, что чувствует.
Альберт скривился от её грубости, но ответил:
- Это было прощание.
Маша подняла чашку с недопитым кофе и швырнула ему в лицо. Чёрная жидкость выплеснулась на стол, чашка не долетела, грохнулась на пол, Альберт криво ухмыльнулся и исчез. Хлопнула дверь.
Наступила тишина. В квартире и внутри. Кажется, сердце перестало биться. Потом вдруг словно очнулось и забарабанило с такой силой, что пришлось прижать груди руки, чтобы не выскочило. В глазах потемнело.
- Нет, - прошептала Маша, сползая на пол. – Я не умру. Дети из школы придут…
Прошёл год.
Маленький Артёмка, зачатый январскими праздниками, уже садился в кроватке и, улыбаясь, тянул ручки.
Альберт на сообщение о рождении сына ответил эсэмэской: «Поздравляю!» Свекровь приходила «на кашу», подарила всем детям по игрушке. Маша не удержалась, спросила:
- Вы знали?
Ольга Леонидовна скривилась, так похоже на своего сына, и ответила неприязненно:
- Это неважно. Я его привязать должна была к тебе?
- Знали, - констатировала Маша. – Она вам больше нравится, чем я?
Бывшая свекровь не ответила, потрепала малыша по головке, поцеловала в щёчку внучек.
- Бабушка, а можно к тебе в гости? – вдруг спросила Ксюша, получила согласие и сразу побежала собираться. Машу никто не спрашивал, она и не протестовала. После развода Ксюша стала чужой, неприязненной, дерзила, винила мать. У Маши просто не было сил справляться с её капризами. Она надеялась, что это просто подростковый период, но борьба с собственной дочерью выматывала. Поэтому, когда «гости» растянулись на неделю, а потом две и три, она чувствовала только облегчение, хотя внутри и свербило, что это неправильно.
Спустя 5 месяцев она бросила робкие попытки вернуть старшую дочь домой. Та просто заявляла:
- Мне у вас скучно. И этот всё время орёт. Я уроки делать не могу.
Летом состоялась традиционная поездка на море. Позвонила Ольга Леонидовна и, как ни в чём не бывало, позвала ехать. Маша согласилась.
Ксюша вела себя сдержанно, казалось, она вовсе не скучает по матери и сестричке, а вот Настя встрече с ней обрадовалась. В соседних апартаментах было много детей разного возраста, и очень скоро они передружились и целыми днями бегали друг к другу в гости и носились во внутреннем дворике.
Однажды Маша гуляла с Артёмкой у моря. Взяла его на руки и показывала чайку и вдруг позади раздалось:
- Тёма!
Малыш обернулся, а следом повернулась и Маша. И застыла: на песчаный берег спустились трое – Альберт, молодая женщина и мальчик постарше Насти. Альберт, словно не замечая её замешательства, подошёл совсем близко и наклонился к Артёмке.
- Ку-ку!
Мальчик испугался, отпрянул и заплакал. Только теперь Маша смогла заговорить:
- Ты что тут делаешь?
- То же, что и ты! Отдыхать приехали. Анечка, это Маша! Маша, это Аня. А это – Максим, наследник!
У Маши перехватило горло. Она мельком глянула в сторону женщины и ребёнка и быстро пошла к дому. Оставаться здесь она не собиралась.
Настя устроила скандал, так не хотела уезжать. Ольга Леонидовна осуждающе молчала.
- Мне нужно, Настя, понимаешь?
- А мне нет! – кричала дочка. – Тебе нужно, ты и уезжай! А я тут останусь с бабушкой и папой! И вообще жить с ними буду, как Ксюша!
Она оттолкнула мать с неожиданной силой. Маша пыталась её унять и стояла в неудобной позе, протянув руки. Поэтому не удержалась и упала. Настя перепугалась, расплакалась и позволила себя уговорить.
Этот случай показал, что можно потерять и второго ребёнка.
Маша понимала, что бывает слишком строга к дочери. Ей не позволялось долго гулять, сидеть в телефоне; мать следила, чтобы Настя прибиралась в комнате, была аккуратной, старательно училась. Дочка не любила читать, но обязана была делать это ежедневно. И Маша не уставала проверять, что она усвоила из прочитанного.
А у Ксюши была другая жизнь. Альберт с новой женой и ребёнком переехал в коттедж матери, а сама Ольга Леонидовна переселилась в городскую квартиру. И похоже, Ксенией теперь не занимался никто. Она гуляла до полночи – благо, жили в закрытом коттеджном посёлке, уроки делала на «отвали», часто «шоппилась».
Всё это Настя рассказывала в минуты душевной близости, которые случались не так уж и редко. Всё-таки средняя дочь росла другим человеком, более тёплым, чем старшая сестра. Она бывала у бабушки, встречалась с отцом. Так решила Маша. Ей не хотелось, чтобы её собственная злость и обида на бывшего мужа передались детям. Возвращаясь из гостей, Настя охотно рассказывала, чем занималась, и однажды сказала:
- Знаешь, мама, Ксюха живёт в своё удовольствие, но мне кажется, её ничего не радует по-настоящему. И она не ценит ничего. Папа ей айфон купил, она его сломала. Он ей новый купил. Вещи у неё красивые, но валяются кучей. И она злая какая-то. Я говорю: «Давай помогу прибраться!» А она: «Отвянь!»
- Может, она по дому скучает? – предположила Маша.
- Может быть, - согласилась Настя. – Там её никто на самом деле не любит. Давай позовём её к нам?
Они так и сделали. Ксюша пришла, насторожённая и готовая давать отпор, но её встретили ласково. Маша устроила чаепитие с разными вкусностями, потом сели играть в настольные игры. Вечер прошёл тепло и спокойно, и Ксюша даже немного потетёшкалась с младшим братом.
С той поры она временами заходила на огонёк, иногда по делу, иногда просто так.
Время шло. Артёмка подрос, Маша отдала его в детский сад и задумалась о работе. Жить на алименты было можно, но это дело не вечное. Однажды дети вырастут, приток денег прекратится. Она помнила также, что квартира ей не принадлежит. Было жизненно необходимо начать зарабатывать самостоятельно.
На первое время Маша устроилась администратором фитнес-центра. Зарплата маленькая, но работа рядом с домом. Соцпакет и возможность бесплатно заниматься.
Алексея она приметила почти сразу, как только освоилась. Он приходил пару раз в неделю, обычно вечером. Мужчина лет 40 или даже постарше, крепкий, широкоплечий. Чёрные волосы топорщились ёжиком. Тёмные глаза смотрели внимательно и спокойно.
Маша заметила его интерес к себе и забеспокоилась. Не знала, как реагировать. Украдкой наблюдала из-за стойки, как он занимается на тренажёрах, и краснела, если он видел это.
Однажды он пришёл, но раздеваться не стал. Поздоровался и сказал:
- Мария, извините, если я не прав и лезу не в своё дело. Если вы свободны, хотел бы пригласить вас в кафе.
Она растерялась:
- Сейчас? Нет, не свободна. Я же на работе до вечера.
- Я имел в виду, вы, может быть, замужем или у вас есть… - он замялся, - кто-то.
- Нету! – выпалила она и смутилась. – Хорошо, я согласна в кафе. Но мне надо сына забрать из садика.
- Сколько ему?
- Два. А дочке – 9. А старшей дочке – 13.
Он удивился:
- Вы такая молодая и трое детей!
- Мне 36, - ответила она. Пусть лучше сразу знает о ней главное.
- А мне 44. Я в разводе, - добавил он. Видимо, тоже расставляя все точки над i.
Алексей предложил взять на первое свидание детей. Своих у него не было. Жена сначала долго не хотела рожать, говорила, что ещё не пожила для себя, что надо сначала устроить быт… А потом они купили квартиру – и в этой квартире он застал её в постели с собственным другом.
Ушёл в никуда, с небольшим чемоданчиком. Сейчас снимал жильё и старался жить не оглядываясь на прошлое.
Маша понимала, что это не просто. Её саму до сих пор грызла обида.
Они начали встречаться. Алексей понравился Насте и Артёмке, и даже Ксюша, появившаяся однажды, когда они всей дружной компанией чаёвничали, поначалу дулась, но потом, наедине, сказала матери:
- Да ладно, нормальный мужик!
С Алексеем Маша поняла, что такое «быть за мужем». Пусть они не были женаты и для интимных встреч буквально воровали время у самих себя, но с Алексеем было так спокойно и надёжно, такая забота чувствовалась постоянно, что Маша, наконец, расслабилась.
Казалось, судьба возвращает ей долг.
Однажды Алексей, у которого временами болел желудок, отправился-таки к врачу. Маша настояла, видя, как он мучается и пьёт горстями таблетки.
В тот день у неё случилась двойная смена, полный зал клиентов, да ещё Настя названивала с жалобами на подружку… Только вечером она поняла, что Лёша так и не отзвонился, не рассказал, как сходил к доктору. Набрала его сама.
- Лёш, ты где? Что врач сказал?
Возникла пауза. Отчего-то Алексей не спешил отвечать. Потом вздохнул и тускло произнёс:
- У меня рак, Маша. 4 степени. Я умираю.
Машу словно ударили по голове. Обливаясь ужасом, она сжимала трубку и молчала. Наконец, выдавила:
- Ты где? Я приеду сейчас.
Потом они сидели у него дома, обнявшись. Слов не было, только страх бился внутри, и каждый пытался не дать ему вырваться наружу, чтобы ещё больше не напугать другого.
Следующие три месяца прошли как в тумане. Была «химия», тяжёлое восстановление, но прогресс не наступил. Умирал Лёша дома, и Маша каждую свободную минуту была рядом. Иногда просто держала его руку, слабевшую с каждым днём. При нём не плакала. Читала вслух книги, рассказывала о своей жизни, так подробно, как ни разу до этого. Он молчал и уходил.
И однажды ушёл.
Хоронить пришлось Маше. Дети стояли рядом, только Артёмку отправили к бабушке, ни к чему ему это было. А девочки сами решили присутствовать, даже настояли. В эти чёрные дни Маша обнаружила, что дочки у неё почти взрослые, умные, самостоятельные и всё понимают. Горе матери сплотило их.
И снова потекли дни. Мысли и душа постепенно очищались от серого тумана, поселившегося в них после смерти Алексея. Приближался Новый год.
Маше не хотелось этой обычной возни с ёлкой, угощениями, не то было настроение, но девчонки и тут взяли инициативу на себя. К празднику квартира блистала чистотой, ёлка радовала глаз, а девочки начали активную подготовку новогоднего стола.
Спохватившись, Маша отправилась за подарками. Бродила между нарядными витринами, и ей всё время хотелось обратиться к Алексею, мол, смотри, нравится, купим? Она даже повернулась разок, чтобы взглянуть ему в лицо. Вокруг были люди, но рядом – пусто.
И всё-таки…
И всё-таки жизнь продолжалась. И Алексей пришёл в неё не зря. Им было отведено так мало времени, но они его прожили замечательно. И Лёша ушёл не одиноким. А сама она ведь тоже не одна! Трое прекрасных детей, родная семья в далёкой Сысерти. Они были её опора и надежда. Значит, надо помнить прошлое, но смотреть вперёд!
Пожалуйста, подпишитесь, если вам нравятся мои истории. И поставьте мне оценку. Это мотивирует писать дальше. Не стесняйтесь комментировать.