Глава четвёртая
Грустная история
История Деда Трескуна в кратком изложении была таковой. Он происходил из незапамятных времён, когда люди верили в силу стихий и персонифицировали их с богами. Так появились божества, отвечающие за различные природные проявления. Чуть позже, когда человечество стало отходить от первобытности, появились и другие представители так называемых высших сил, связанных с событиями людского бытия: войной, любовью и т. п. Вот только так называемые стихийники были первыми, чем гордились, считая себя выше остальных.
Главное же заключалось в том, что все они могли существовать именно благодаря людским поверьям. Проще говоря, дождь шёл бы и сам по себе, как и сверкала бы молния, но люди считали, что этим молниево-дождевым хозяйством руководит конкретная высшая сила. Мысль и убеждения людей имеют материальное воплощение, ведь мысль - материальна, так что появились сначала так называемые стихийники, а потом и прочие божества. Вот только у всего есть обратная сторона. Для существования божеств необходимы те, кто в них верят. Это позволяет подпитывать старых богов людской энергией. Если же количество поклонников конкретного божества уменьшалось до критического уровня, то боги сначала впадали в спячку, а потом просто переставали быть.
"Немало тех из моих коллег, кто растворился в небытии, - с горечью говорил Трескун, - поскольку люди всё меньше верят в нас. Впрочем, мы ещё долго продержались. В Европах, к примеру, нас уже давненько нет - по-вашему счёту уже пару-тройку сотен лет".
Сам он продержался так долго благодаря двум причинам: Россия - холодная страна, а из этого вытекает, что каждую зиму люди волей-неволей вспоминают о нём. Вторая причина - это память, которую Дед Трескун оставил о себе. Он рассудил, что лучший способ заставить людей помнить о себе - это страх. Это позволяло, помимо прочего, получать дополнительную энергию, получаемую от страха людей.
"Люди так устроены, что лучше всего запоминают страх. Это самая сильная ваша эмоция и, пожалуй, самая вкусная. Лучше разве только эмоции радости, особенно детские, но мне это, увы, не светит".
В своё время он заметно преуспел на данном поприще, создав себе суровый и даже жутковатый имидж, как бы сказали сейчас. Это помогло ему протянуть дольше всех. К настоящему моменту он остался последним из старых богов. Впрочем, его время неумолимо подходило к концу.
"Осталось мне, мил человек, совсем немного, - грустно говорил дед, - максимум смогу дотянуть до начала следующего столетия, если, конечно, всё сложится удачно и мне очень сильно повезёт. А ежели смотреть объективно, то осталось мне лет тридцать-сорок".
Он потянулся к бутылке, разлил хлебного вина. Выпили. Посидели. Помолчали. Потом снова наполнили рюмки и осушили их. В голове у Смирновского не было никаких мыслей, разве только в груди неприятно щемило от несправедливости. Как бы ни были старые боги жестоки и к каким бы они не прибегали методам для того, чтобы люди в них верили, они были не только частью человеческой истории, но и принесли людям немало пользы на определённом этапе их развития. Да, теперь время изменилось и человечество утратило надобность в старых богах, но они не хотели возвращаться в небытие, откуда люди их извлекли силой собственного воображения. Впрочем, у них, кажется, просто не было выбора. Как у него не получилось добиться успеха ни в стихосложении, ни в прозе, так и у древних стихийников не получится сохраниться и продолжить своё бытие. От этой мысли было грустно и именно из-за неё сердце Смирновского рвалось от жестокой вселенской несправедливости.
Продолжение 13 января в 10:00
От автора
Подписывайтесь на
Ставьте лайки и оставляйте, пожалуйста, адекватные комментарии.