Первый трофейных немецкий танк Pz.Kpfw.III (или по-нашему Т-3) наши командиры вернули немцам - звучит абсурдно, верно? Это не байка, и не моя выдумка, на такой факт я наткнулся читая мемуары генерал-майора танковых войск РККА Александра Васильевича Егорова. Но обо всём по-порядку!
Танк Pz.Kpfw.III, ставший основным танком панцерваффе в первую половину Второй мировой войны (вплоть до конца 1942-го года) пошел в производство в июне 1937-го года. Но поначалу он выпускался очень маленькими партиями. К пятидесятилетию фюрера в апреле 1938-го года, когда он впервые был показан на танковом параде в Берлине, его успели сделать всего около четырех десятков. И это за 9 месяцев выпуска.
Дело в том, что у нового танка были довольно серьезные проблемы с ходовой частью. Конструкторам долго не удавалось разработать оптимальную схему, шел перебор вариантов. Поэтому все первые модификации Ausf.A, B, C и D отличались разными конструкциями подвески и были изготовлены в количестве от 10-ти (Ausf.A) до 30-ти (Ausf.D) штук. Проблему удалось решить только к концу 1938-го года, когда на фирме Porsche K.G. была разработана принципиально новая ходовая часть с индивидуальной торсионной подвеской опорных катков, которая и стала окончательным вариантом, больше схема не менялась. Впрочем, особого ускорения не случилось, и к сентябрю 1939-го года вермахт располагал сотней Pz.Kpfw.III пяти модификаций.
Не удивительно, что при таких скромных объемах производства, ГАБТУ КА вплоть до лета 1940-го года практически никакой информации об его тактико-технических характеристиках не имело. Детально изучить новый немецкий танк удалось только после закупки в рамках советско-германского торгового соглашения танка Pz.Kpfw.III Ausf.G. Его испытания, в том числе и сравнительные совместные с советскими танками БТ-7 и Т-34 настолько потрясли советское военное руководство, что после грандиозного скандала пришлось в срочном порядке менять тактико-технические требования к разработке новых советских танков.
Среди советских историков, довольно популярен миф о том, что во время Польского похода РККА удалось вывезти в Советский Союз танк Pz.Kpfw.III и даже во время транспортировки в тыл обстрелять его из 45 мм противотанковой пушки, которая не смогла пробить 32 мм броню с дистанции в 400 метров. Якобы именно этот инцидент вынудил замнаркома обороны по вооружению маршала Кулика инициировать совместное расследование работниками НКВ и ГАУ, в котором, в итоге, сослались на некачественные бронебойные снаряды выпуска 1938-го года.
Если же обратиться к документам, то выясняется, что никакого танка Pz.Kpfw.III в 1939-м году в Советский Союз не попало. Да, со сборного пункта аварийных машин в районе Томашува-Любельского вывезли два немецких танка, Pz.Kpfw.II, модификаций Ausf.B и Ausf.C, первый из которых восстановили, а второй разобрали на запчасти и затем обстреляли. Если учесть, что лобовая броня Pz.Kpfw.II Ausf.C как раз порядка 30 мм, становится понятно, откуда растут ноги у этой легенды.
Тем не менее, один Pz.Kpfw.III все-таки побывал в руках советских танкистов. Они его просто угнали из расположения немецкой части, правда, на следующий день с извинениями вернули хозяевам. Этот случай довольно подробно описал в своих мемуарах генерал-майор танковых войск Александр Васильевич Егоров, бывший во время Польского похода РККА командиром разведывательного батальона 24-й лёгкой танковой бригады.
Произошло это в Польше, сразу после окончания боевых действий. Советские и немецкие офицеры обменялись визитами вежливости, сначала немцы посетили расположение наших частей, затем наши танкисты отправились к ним в гости. Событие по тем временам достаточно рядовое, но Александру Васильевичу очень запомнилось:
«Может быть, и не так запомнилась бы мне эта встреча, если бы не произошел во время неё один непредвиденный случай. Дело в том, что мой подчиненный старший лейтенант Ткаченко проявил «инициативу», за которую потом мне здорово попало от старших начальников.
Когда после осмотра боевых машин хозяева и гости направились в особняк на банкет, Ткаченко отстал. Забравшись в немецкий танк Т-III, он внимательно осмотрел приборы, быстро понял, что к чему, а потом попробовал завести двигатель. Нажал стартер, увеличил подачу топлива, и мотор заработал. Вот тут и возник у него дерзкий план: угнать машину в свое расположение и хорошенько изучить ее. Ведь немцы уверяли, что Т-III — танк новейшей конструкции…»
Начальство такую «инициативу» действительно не оценило. Немцы сразу обратились с претензиями к главе советской делегации полковнику Фотченкову, который был изумлен не меньше потерпевших, ибо был не в курсе этой самодеятельности. Но когда обстоятельства прояснились, и комбат Егоров ввел его в курс дела, полковник устроил жуткий разнос и чересчур самостоятельному старшему лейтенанту и его командиру. Оказалось, что этот танк нельзя трогать!
«Разговор кончился тем, что Фотченков объявил мне и Ткаченко по выговору и приказал немедленно доставить танк для передачи немцам…», вспоминает Егоров
Свою позицию в этом вопросе полковник изложил достаточно ясно. Разнося старшего лейтенанта, он особый упор сделал на возможные политические последствия этого поступка. Эту аргументацию полковника мы видим в тех же мемуарах:
«— Политики не понимаете, товарищ Ткаченко, — не скрывая возмущения, упрекал Фотченков моего подчиненного. — Ваш легкомысленный поступок может привести к серьезным осложнениям в дипломатических отношениях с Германией. И о чем вы только думали?
— О Родине думал, о нашей армии думал, — выпалил Ткаченко.
Фотченков, расхаживавший по кабинету, остановился как вкопанный. Он явно не ожидал такого ответа.
— Слышишь, какими высокими словами оправдывается, — обратился он уже ко мне. — Он о Родине думал, о нашей армии думал. А думали вы о том, что наша страна всегда точно и пунктуально соблюдает свои договоры и соглашения с другими государствами?..»
Действительно, буквально месяц назад было подписано Торгово-Кредитное Соглашение между СССР и Германией. Переговоры шли довольно долго и сложно, но как написала об этом газета «Правда» завершились весьма успешно. По соглашению Германия предоставляла СССР кредит размере 200 миллионов марок «для закупки германских товаров» (читай крайне необходимого Советскому Союзу промышленного оборудования) и встречные поставки из СССР сырья и материалов на сумму 180 миллионов марок.
Как охарактеризовал это соглашение Молотов в своей речи:
«Это было не первое торгово-кредитное соглашение с Германией при существующем правительстве. Но это соглашение отличается в лучшую сторону не только от соглашения 1935 года, но и от всех предыдущих, не говоря уже о том, что у нас не было ни одного столь же выгодного экономического соглашения с Англией, Францией или какой-либо другой страной».
Более того, это соглашение было только первым этапом развития двухсторонних отношений, за ним должна была последовать либо пролонгация Договора 1926 года или подписание нового договора о ненападении.
Так что полковник был отчасти прав. Конечно, трудно предположить, что из-за какого-то одного танка могли бы возникнуть серьезные осложнения в выполнении столь масштабных планов. Но надо учитывать общую обстановку в стране и курс партии на сближение. Если бы полковник не урегулировал проблему в самом начале, на своем уровне, в ближайшем будущем он уже сам бы получал аналогичные разносы от своего руководства.
Довольно часто встречается мнение, что подобное следование букве установок перегиб. Проглотили же немцы фактический захват бойцами РККА польской и даже немецкой техники на сборном пункте аварийных машин в районе Томашува-Любельского. Вот и тут можно было бы не отдавать, или хотя бы потянуть время для более детального изучения, выиграли бы полгода на разработку и принятие ответных решений. Кстати, такого же мнения придерживался и сам главный герой этой истории старший лейтенант Ткаченко:
«— Товарищ полковник, выслушайте меня, — просит старший лейтенант. — Я командир-разведчик и думал только о том, чтобы мы знали технику вероятного противника…
— А в бою за такие данные, может, десятками и сотнями жизней заплатить придется, — пытается убедить комбрига старший лейтенант. — Вот и хотел я, чтобы мы эти жизни сохранили…», вспоминает Егоров.
⚡Больше таких историй можно читать в моём Телеграм-канале: https://t.me/two_wars
Посыл, конечно, правильный, но не в этом случае. Вряд ли была оправдана подобная «партизанщина» в тот момент, когда Германия уже согласилась продать советской стороне для ознакомления свои новейшие образцы военной техники, а представители закупочной комиссии уже сидят на чемоданах (выедут в октябре).
Да и угнан был еще предсерийный танк Pz.Kpfw.III Ausf.D (более новых в Польше просто не было) с плохо работающей подвеской, максимальной скоростью 35 км/ч (на нем стоял еще более слабый 250-ти сильный двигатель с 6-ти ступенчатой КПП) и броней 15 мм по кругу. От уже хорошо известного нашим специалистам танка Pz.Kpfw.II он отличался только 37 мм пушкой и трехместной башней. Вряд ли он так же сильно впечатлил бы наших специалистов и руководство как наделавший столько шума Pz.Kpfw.III Ausf.G с улучшенными вдвое показателями. А имея на руках «польскую трешку» могли бы вполне отказаться от закупки, как отказались покупать уже изученные «двойки». О чем, кстати, пришлось пожалеть, так как на территорию СССР входили уже более совершенные танки Pz.Kpfw.II Ausf. F, D и E.
И тогда, основанная на устаревших данных, недооценка машины действительно обернулась бы десятками и сотнями жизней. Да и обидного, но необходимого для встряски и пересмотра требований к современным танкам урока наши танкостроители не получили бы.
Это Владимир «Две Войны». У меня есть Одноклассники, Телеграмм. Пишите своё мнение! Порадуйте меня лайком👍
А как Вы думаете, кто был прав в этом споре?