Надо было задавать сложные вопросы, на которые я никак не могла знать ответы! И как можно раньше, потому что потом у меня по непонятной причине возникли комплексы... Даже на простые вопросы не отвечала, а, когда ситуация немного улучшилась, ещё не называла буквы и цифры - до сих пор помню ощущение непреодолимого барьера, но не помню, почему он возник... Почему ни один психолог не мог ничего сделать? Может быть, потому, что надо было просто научить ошибаться?
Возможно, проблемы в развитии начались с того дня, который я вообще не помню, но он есть на кассете. Это тот день, когда меня поцарапал медведь в зоопарке. Можно также предположить, что после этого была частичная потеря памяти. А как иначе объяснить фразу "Я родилась и сказала "Гермиона"?" (то есть назвала своё имя) В тот период это слово было первым воспоминанием. Мама никак не могла меня переубедить. Может быть, поэтому и наступило сомнение в том, что я знала когда-то... Бабушка решила меня вылечить. Для этого она сказала так:
- Это всё мишка виноват! Мишка тебя и вылечит! Я подарю тебе игрушку на Новый год, и ты будешь отвечать на вопросы!
Итак, дарят мне этого мишку, спрашивают, сколько мне лет. Делаю нечеловеческое усилие и отвечаю:
- Семь с половиной!
Но разве можно таким способом до конца избавиться от комплексов?
Когда я говорила "Гермиона", потеря памяти не пугала, потому что я ещё не знала, что это она. Думала, что действительно родилась... Почему-то родилась с определёнными умениями. Нет, ребёнок не может трезво рассуждать. Вторая потеря памяти была в пятнадцать лет (тогда я ещё тоже была ребёнком, но всё-таки гораздо старше) после картинга. Думаю, что это связано с плохим зрением, поэтому позволю себе снова отвлечься.
Мне в первый раз проверяли зрение на школьном медосмотре. Сажусь на стул, думаю: "Здорово - все буквы вижу!" Но одним глазом я не видела ничего, и медсестра разговаривала с мамой... Из-за этого были большие проблемы.
- У нас закончился учебник, - говорила Татьяна Юрьевна. - Теперь будем работать только с мультимедийником!
- Ура! - кричит класс.
Я думаю: "Опять ничего не увижу!" Сколько раз за всё время учёбы мне везло и не везло одновременно! Решение проблем, связанных со зрением, стало одним из таких случаев. Татьяна Юрьевна проговаривала слова, в которые нужно вставить пропущенную букву, и мне приходилось запоминать. Учительница читала изложение, а я запоминала текст с первого раза! Это не феноменальная память, а тяжёлые условия: именно они помогали быстро учить параграфы в пятом классе.
Не всегда проблемы легко решались. На математике Татьяна Юрьевна показала, что я могу не понимать тему, а я просто не видела. Да и тема была нелюбимая - задачи на движение.
- Гермиона, сколько они пройдут вместе?
Молчу: не вижу.
- Ну, этот сколько за минуту пройдёт?
В порыве отчаяния отворачиваюсь. Татьяна Юрьевна при всех говорит, что я не вижу, называет цифры, и тогда я даю ответ. Нет, я не могла признаться... В четвёртом классе была какая-то простая работа. Я не видела слова, напечатанные крупным шрифтом! Что писать? Пришлось сдать пустую тетрадь. Это была самые страшные школьные дни до увлечения Бразилией... Что же будет? Двойка? Они всё узнают? Что скажет Татьяна Юрьевна?
Была пятница, и я мучилась два с половиной дня, а в понедельник вдруг заболела! Обычно я рвалась в школу даже в таких случаях, но тогда радовалась. Может быть, организм защищается от неприятных событий? У брата была такая же история. Он говорил за очень поздним ужином:
- Что делать? У меня завтра будет четыре двойки! Во-первых, за плохо выполненное домашнее задание, во-вторых, за контрольные...
- И на часах четыре двойки, - заметила я.
Но не думаю, что причиной последующей болезни были часы. Возможно, был такой год - дело было в октябре 2016 г., а я три раза лежала в кровати в декабре! В первый раз даже казалось, что умираю, даже спать спокойно не могла: снилось, что я голосую за каких-то украинских депутатов своим кашлем! Но я предпочитала смерть обучению на общих основаниях, поэтому третью болезнь, как и первую, вызвала сама, спокойно подумав о возможном исходе.
- Ты лентяйка! - говорила мама, когда я отказывалась идти в школу в перерывах между первой и второй болезнью.
Нет, тогда я уже не была лентяйкой, я была неспособной - это две большие разницы, как я тогда очень любила говорить!
Вернусь к проблемам со зрением. Мама всё поняла в пятом классе. Ей сообщили, что я путаю верхнюю строчку, хотя на самом деле это было не так: буква "ш" была названа. Как не хотелось идти к окулисту!
- Как раньше? - спрашивала мама. - Буквы не можешь назвать?
Могу, когда я их вижу... Если непонятно, например, "б" это или "в", лучше молчать... А окулисты ещё и пристают:
- Какая буква?
- Не вижу.
- Ну, какая?
- Да не вижу я!
- Какая?
Мама должна была объяснить, как нужно: видишь два варианта - говори наугад! Может быть, тогда я бы не боялась ошибок... Из-за стеснения возникло недоразумение.
- Видишь третью снизу строчку?
- Вижу!
Присмотрелась... Оказалось, это не третья снизу строчка, а четвёртая! Почему так сложно было это сказать? Пришлось промолчать... Проблему с окулистом надо было решать, как и все остальные, с помощью психолога. Мама выбрала другой способ - повела неизвестно куда! Оказалось, проверять зрение... Я притворилась, что мне плохо, потому что не была морально готова.
Странная память! Помню, что постоянно носить очки стала в августе, а вот в каком году... Но даже если это 2015-й, то после того самого картинга. Это именно мои ощущения, а не Володи Юрьева (я наконец-то нашла "Жизнь Володи Юрьева", написанную и потерянную в 2018 г.!), когда инструктор говорит, за что нельзя держаться, и из-за плохого зрения непонятно, за что именно... То ли после того, как показалось, что дотронулась, то ли после того, как врезалась... В общем, иду по пешеходной части велосипедной дорожки. А что было до этого? Ничего не помню! Боюсь спрашивать... Нет, всё-таки пришлось спросить, что случилось на картинге. Никто не ответил...