И как же закалялась та сталь? Правильно хворый классик Николай Островский написал, что жизнь надо прожить так что бы, оглянувшись назад, можно было увидеть гору выпитых бутылок и несколько плачущих женщин (за точность цитаты не отвечаю). С бутылками, более-менее, всё в порядке. С женщинами… Я помню, одна точно плакала. А остальные – не помню. Или не видел. Или не плакали.
Цель была, это абсолютно точно. Цель была большая и светлая – жить. Первые годы она проходила под яркой светящейся вывеской жить весело. Потом пропало электричество и это «весело» было видно только днем. Под грузом времени и лет (про другой груз я промолчу - на него очень удобно складывать руки) две первых буквы согнулись, проржавели и отпали начисто! Остались четыре последних: село. Сельский вариант моей забубенной жизни пролетел как фанера над Парижем и этот же ветерок сдул следующую букву, осталось - ело.
Кто-то там из древних пробубнил с похмелья, что он ест, чтобы жить, а вот все остальные… Я, к сожалению, попал в последнюю категорию. Время не текло, а подскакивало от завтрака к обеду и потом вальяжно, как подвыпивший приказчик в смазных сапогах, подходило на раскоряку к ужину и маялось всю ночь после очередного обжорства до утреннего горшка. Тело, мозги и душа заплывали сначала жирком, таким легким, всепроникающим, незаметным. И потом он стал незаметно густеть и матереть, превратился в твердое прогорклое сало.
В этом сале и потонули опять две следующие буквы. Последняя оставшаяся - О, недоуменно округлила глаза и приняла изящную форму моего живота. Который руководил мной и не терпел, когда ему противоречили. Он не просто жил своей собственной жизнью. Он подстраивал под себя и мою. Из нас двоих уставал я первым, а этот захребетник, которого я таскаю с собой по жизни, как рюкзак, только спереди, помыкал и понукал мною. Он требовал к себе, как Наташа Ростова на первом балу, все больше внимания и как магнит притягивал все хвори и напасти.
Так вот. Я и думаю и спрашиваю себя: мне мучительно больно за бесцельно прожитые годы? Или всё-таки какой-то сухой остаток все ж таки есть? А если он есть, то где и сколько его?
Гордится особо не чем. Заслуг перед Родиной никто не заметил, а их и не было. Постоянство, как всегда, не в чести. Дочки? Да! Девки классные! Но, и здесь выплывает столько «но» - ну прямо «30 витязей прекрасных, чредой из вод выходят ясных».
Трудовые, производственные, спортивные.… Ой, не смешите меня!
Одно только могу поставить себе в плюс, что не скурвился и пытался жить честно, как бы да ни сказала братва – по понятиям. Но, это были понятия моей матери и моего отца. Я старался не нарушать их заповеди, но получалось, скажу откровенно, скверно. Спичечного коробка, я думаю, как раз должно хватить под тот самый сухой остаток. Всем не хватит, да и кому он нужен?! Так, нюхнуть как щепотку кокаину, чтобы пощекотать себе память, вызвать в галлюцинациях мой образ и спросить: «Ты хоть что-нибудь понял в своей жизни, сталевар … смешной?».
Друзья! Если вам нравится то, что я пишу и фотографирую (только грязными тапками не швыряйте!), можете помочь автору материально. Потому как "монетизация" Дзена - это уже не слезы, а воспоминания о них. Вот номер моей карты Сбера: 2202 2063 7801 0149. Буду рад и признателен любой копеечке.