Барловенто – один из регионов Венесуэлы, хозяйственная деятельность которого почти на 100% связана с культивацией какао и производством шоколада. Низменность Барловенто, пересечённая рекой Чико, объединяет несколько долин, протянувшихся с запада на восток от окрестностей Каракаса до границы штата Анзоатеги и с юга на север от штата Гуарико до побережья Карибского моря.
С чего всё начиналось
Наиболее патриотичные венесуэльские авторы утверждают, что первые плантации какао в долине реки Чико появились уже в 1580 году. Разбили их монахи доминиканцы, которые в свою очередь переняли традиции культивации какао от индейцев племени томуза. Никаких осязаемых подтверждений тому нет. Настолько старых монастырей в этой области не обнаружено, а от индейцев томуза осталась парочка упоминаний в хрониках, о том, что в качестве рабов их использовать не получалось. Соответственно, колонистам они были ни к чему, а их присутствие нежелательно. Учитывая нравы большинства колонистов, хорошо хоть записи остались. Что касается плантаций, вероятно какие-то очаговые посадки какао в регионе были, но слава того самого какао Барловенто и Каренеро Супериор началась со второй половины 18-ого века. В летописях хронистов читаем: в 1745 году в долине Барловенто насчитывалось 558 какао-асьенд и порядка 5 000 000 деревьев какао. При этом основная часть производства работала на экспорт, в первую очередь какао уходило в мексиканский порт Веракрус.
Однако мы помним, что с 1730 года на территории Венесуэлы начинает разворачивать деятельность Королевская гипускоанская компания, одной из тактических задач которой была наладка прямых поставок какао и табак из Венесуэлы в Испанию, без заходов в иные порты. Само собой, конфликт между производителями какао и представителями Компании обозначился моментально. Надо сказать, что изначально Компания пыталась установить более менее дружелюбный экономический режим. В частности для производителей табака и какао были резко снижены налоги, до 2.5%. Но при этом, борясь за монополизацию, Компания самостоятельно устанавливала цену закупки, которая была ниже рыночной. Соответственно, владельцы какао-асьенд попадали в неприятную ситуацию: сидя на золотой жиле, вынуждены были оставаться нищими. Первое вооруженное восстание против гипускоанцев вспыхнуло уже в 1732 году. Затем последовали протесты 1734 года, затем большой и скандальный судебный процесс против агентов Компании, уличённых в неправомерной конфискации, затем бунт в Сан Филиппе 1741 года.
Однако ни один из этих протестов не имел такого размаха и таких далеко идущих последствий, как восстание под предводительством Хуана Франциско де Леона, начавшимся в 1749 году.
Когда Хуан был маленький, с кудрявой головой…
Родился Хуан Франциско 19 марта 1692 года, на острове Иерро Канарского архипелага. Точная дата его переезда в Венесуэлу неизвестна, но известно, что первоначально он жил в Каракасе с женой и 14 детьми, что само по себе выдаёт в нём человека энергичного и напористого. При этом далеко не вся деятельность Хуана Франциско де Леона была направлена на продолжение собственного рода. В 1734 году он основывает город Панакире, в верхнем течении реки Чико, в центральной части низменности Барловенто. Идеальные природно-климатические условия региона и близость реки, идущей через Сан Хосе де Барловенто к порту Папаро на морском побережье, быстро превращают глухой провинциальный городишко в процветающий центр культивации какао. На этом Хуан Франциско не останавливается и продолжает исследовать близлежащие территории, продвигается на восток, организует новые плантации в районе между современными городами Панакире и эль Гуапо. С ростом коммерческой и хозяйственной деятельности, росли авторитет и влияние Хуана Франциско в регионе. И доросло оно до того, что в 1744 году губернатор Каракаса, с подачи Гипускоанской компании, назначает его Лейтенантом юстиции и Судьёй по делам о конфискациях. Много радости это назначение Леону не принесло.
Во-первых, ему самому деятельность Компании была не по душе, во-вторых, назначение сильно подмывало его авторитет в среде местных землевладельцев. Ведь глядя на новые регалии Хуана Франциско любой из них мог бы спросить – «А ты вообще-то за кого, Хуан?».
Будучи судьёй в делах о конфискациях ему пришлось бы действовать в интересах Компании и, фактически, быть её агентом. Чтобы как-то сгладить ситуацию, Хуан Франциско обратился к губернатору с просьбой дать ему назначение, которое не указывало бы столь явно на сотрудничество с Компанией. В просьбе ему было отказано, и Хуан Франциско решил действовать по-своему. Оставаясь главой региона, он всячески покровительствовал контрабанде, в том числе шедшей из родного Панакире. Не только покровительствовал, но и активно расширял сеть по производству и доставке нелегального какао, в первую очередь на голландский остров Кюрасао. В конце концов, размах стал таким, что не замечать его стало невозможно, и Хуан Франциско был смещён с должности по приказу губернатора Каракаса в 1749 году. Отметим, что в общем-то неблаговидная деятельность Леона преследовала не только и не столько цели личного обогащения, но и экономическое процветание всего региона.
То есть в глазах местных, Хуан Франциско де Леон представал, как человек, который с риском для свободы и жизни борется за интересы своих земляков. Поэтому его принудительная отставка и назначение на его место дона Мартина де Эчеверрия – представителя Компании, моментально вызвало вспышку недовольства.
Сам Хуан Франциско де Леон пишет манифест, адресованный Его Величеству Королю Испании, в котором требует ликвидации Гипускоанской компании и полного выдворения из региона всех лиц баскской национальности, буквально так:
«Наша главная цель – разрушение Гипускоанской компании, и речь не только о лишении бискайцев товаров или факторий, но и о запрете бискайцам занимать должности лейтенантов и министров юстиции, которые они сейчас занимают, и не только это, но и полное выдворение людей этой национальности с территории провинции, чтобы не осталось ни одного. Все они должны отплыть к берегам провинции Бискайа на первом же снаряженным для этой цели корабле, что появится в заливе»
Всему виной баски?
Кому-то может показаться странным, что вопрос чисто экономический, вдруг приобретает такую яркую националистическую окраску. Тут необходимо сделать небольшое пояснение. Если проводить близкую нам аналогию, то баски на службе у Испанской Короны, примерно то же самое, что казачество на службе Российской Империи. То есть, некая этно-социальная группа, отличная от большинства населения, которая получает ряд экономических и политических преференций в обмен на верную службу и защиту интересов государства. И как жители российских городов и сёл чуяли неладное, видя, что к ним движется казачий полк, так и у испанских колонистов при виде басков резко портилось настроение. Гипускоанская компания же состояла целиком из басков, «головной офис» Компании находился в Гипускоа, городе в 60-ти километрах от Бискайи.
Важно понимать и то, какими «испанцами» были Хуан Франциско де Леон с прочими земляками из Барловенто. Большую часть населения этой области составляли потомки завезённых из Африки рабов - в основном из Конго и Анголы. К середине 18-ого века, они причудливо перемешались с индейцами и европейцами, и ещё раз между собой. И вся эта этническая пестрота – креолы, метисы, мулаты, самбо, а вместе с ними и канарцы, со всей откровенностью почитались за людей второго сорта, по сравнению с испанцами и басками. Естественно, у жителей провинции Венесуэла не было никаких сентиментальных связей с Испанией, они не считали её родиной и в подавляющем большинстве плохо себе представляли где эта Испания находится. То есть, баски для них были просто на просто хорошо вооруженными иностранцами, к тому же говорящими на непонятном языке. И вот им-то они должны были сдавать за гроши потом и кровью выращенные какао бобы. Всего вышеназванного с лихвой достаточно не только для бунта, но и для полномасштабного восстания. Что и случилось после публикации манифеста Хуана Франциско де Леона.
От искры загорелось пламя
Когда манифест разошелся среди своих, Хуан Франциско решил доставить его губернатору Каракаса Луису Франциско де Кастельяносу, чтобы тот перенаправил его лично королю. Этот план нашел горячее одобрение среди землевладельцев, торговцев, пеонов и батраков Барловенто, которые решили составить Хуану Франциско компанию в предстоящей поездке в Каракас. Желающих поучаствовать в мероприятии набралось около 8 тысяч, а чтобы придать веса манифесту, делегация в полном составе вооружилась, полученным от голландцев с Кюрасао холодным и огнестрельным оружием. Чем они расплатились за оружие, и так понятно.
Марш на Каракас состоялся весной 1749 года и 19 апреля Хуан Франциско с товарищами прибыл на площадь Чакао – в самое сердце столицы. Надо сказать, что по ходу марша не состоялось ни грабежей, ни мародёрства, ни вообще каких-либо мероприятий, которых можно было бы ожидать от столь многочисленной вооруженной группы людей. Хуан Франциско пришёл договариваться миром. Хитроумный губернатор Кастельянос также решил действовать осторожно. Принял протестующих со всем возможным почтением, выслушал претензии и даже предоставил Хуану Франциско адвоката, чтобы тот помог должным образом составить документ для дальнейшей передачи Его Величеству. Манифест был составлен, в нём Хуан Франциско «от имени благородного сословья и плебса» обозначил основные требования: помимо выдворения басков, в манифесте появились пункты об открытии свободной торговли какао, свободе перевозки наземными и морскими путями. Губернатор Кастельянос принял манифест и пообещал отправить его в Мадрид с первой же почтой. Кроме того, был собран специальный Совет, который должен был оценить правомерность требований Хуана Франциско, расследовать злоупотребления Компании и начать процесс выдворения. На том участники переговоров и расстались, полностью довольные друг другом.
Вернувшись в Барловенто, Хуан Франциско узнал, что губернатор зачем-то срочно уехал в ла Гуайру, манифест королю так и не отправил и никаких мер по выдворению басков предпринимать не собирается. Пришлось поворачивать назад. Настойчивый Хуан Франциско, во главе своей армии, добрался до ла Гуайры и ясно дал понять губернатору, что не двинется с места, пока тот не начнёт выполнять обещания. Кастельянос вновь сделал финт и якобы начал готовить юридические документы для процесса выдворения представителей Компании. Это несколько успокоило Хуана Франциско, он частично распустил, частично расквартировал свою армию и принялся ждать. Губернатор тем временем написал письмо Королю, в котором описал Хуана Франциско де Леона, как обычного бунтовщика, к которому следует применить самые строгие меры. Чтобы поддерживать упрямого представителя какаотерос из Барловенто в благодушном неведении, губернатор даже организовал ему пару выступлений перед судебным советом, а пока Хуан Франциско ораторствовал в зале суда, разоблачал злодеяния Компании, под одобрительные кивки слушателей, губернатор Кастельянос ушёл в отставку, вместе со всеми обещаниями.
Новая метла
На его место из Санто Доминго был прислан временный губернатор – дон Хуан Мануэль де Арриага-и-Рибера. Первоначально дону Хуану была поставлена одна задача – «умерить пыл» бунтовщиков. Для этой цели он невзначай прихватил с собой 1500 пехотинцев и небольшой кавалерийский отряд. Должно быть, Хуан Франциско понял к чему идёт дело, но всё-таки предпринял ещё одну попытку уладить дело. Встретился с новым губернатором и потребовал исполнения обещаний, данных Кастельяносом. На это требование он получил уклончивый и витиеватый ответ, дескать поживём-увидим, а пока, дорогой Хуан, продолжайте ваши выступления, с обязательным разоблачением, всем очень интересно послушать. В общем-то, ни у кого уже не оставалось сомнений, что дело будет решено в пользу Компании. Последние сомнения рассеялись, когда в 1751 году временного губернатора сменил постоянный – дон Филиппе Рикардос. Этот уже не прикрывался никакими дипломатическими вывертами, а открыто повёл репрессивную политику, начал процесс восстановления пошатнувшихся прав Компании в регионе Барловенто. Только тогда Хуан Франциско де Леон решился поднять вооруженное восстание.
Увы, даже хорошо вооруженные батраки не могли оказать достойного сопротивления профессиональным военным, а развернуть партизанщину у взбунтовавшихся какаотерос просто не хватило времени. Люди Хуана Франциско терпели одно поражение за другим, за ними последовали аресты и казни. Были арестованы и повешены ближайшие соратники Хуана Франциско, в их числе канарец Андрес Родригес Бетанкурт, мулат Хуан Мучинго и самбо Раймундо Ромеро. У 1752 году Хуан Франциско де Леон понял, что дело проиграно и сдался властям. 28 марта 1752 года Хуана Франциско де Леона, вместе с сыновьями и уцелевшими соратниками заковали в цепи и отправили в Испанию, в крепость Каррака города Кадис. Заключение бунтовщика долго не продлилось, в августе того же года Хуан Франциско заразился оспой и умер. Его сыновья получили королевское помилование и возможность вернуться в провинцию Венесуэла. Хотя преследование Леона не кончилось даже с его смертью. 25 сентября 1753 года по указу короля дом Хуана Франциско де Леона в Каракасе был разрушен, а сами развалины и прилежащие земли обильно засыпаны солью, «как вечное напоминание о его бесчестии».
И всё-таки добился своего
Столь бесповоротный и разрушительный провал восстания Хуана Франциско де Леона имел позитивные последствия, и его жертва оказалась ненапрасной. Видимо, вся эта ситуация с бунтом против Гипускоанской Компании дошла до ума и сердца короля Фернандо IV. Их Величество осознали, что репрессивная и потребительская политика представителей Короны в колониях может привести к непоправимым последствиям. Король решил незамедлительно принимать меры: аннулировал все данные Компании привилегии, начиная с 1728 года; дал венесуэльским производителям разрешение на свободную торговлю с портом Веракрус; обязал Гипускоанскую Компанию перенести «головной офис» в Мадрид; в провинции Венесуэла приказал создать Совет по установлению цен на продукцию, в состав которого обязательно включались губернатор и представители региональных властей. Фактически, все требования, обозначенные Хуаном Франциско де Леоном в памятном манифесте, были выполнены. Король не убрал басков из провинции, но обязал Компанию включить в состав венесуэльских землевладельцев и коммерсантов. Притом незамедлительно. Специально для венесуэльцев было выпущено 300 акций Компании, уже к концу 1752 года.
В конечном счёте, Хуан Франциско де Леон ценой собственной жизни завоевал для Барловенто долгие годы экономического процветания, и как раз вовремя. Ведь слава Барловенто связана с распространением какао сорта Тринитарио, которое началось во второй четверти 18-ого века. Тринитарио – гибрид культурного Креольского какао и дикого Форастеро, высаженный в низменности Барловенто, обрёл индивидуальные вкусовые и ароматические свойства, благодаря уникальному микроклимату и почвенному составу региона. Шоколад известный во всём мире как Каренеро Супериор – это шоколад из какао бобов сорта Тринитарио, выращенных в Барловенто. Как отмечают эксперты вкус какао Барловенто, несмотря на характерную терпкость, больше тяготеет к утончённому вкусу какао Креольских сортов, при этом имеет уникальные ароматические характеристики – легкий цветочные и ягодные нотки, аромат сушёных персиков. В целом, вкусовое разнообразие какао Барловенто столь велико, что описать его в одно характеристике не представляется возможным.
Что же до памяти о Хуане Франциско де Леоне, то спустя 60 лет, его имя было поднято на знамёна войны за независимость. Он был признан одним из предтечей революции и освобождения. Хотя, в сущности никаких политических требований сам Хуан Франциско не выдвигал и не имел ничего против монархии как таковой. Единственные против кого он боролся были верноподданные баски, потерявшие меру в коммерческих авантюрах. Кстати, по неумолимым законам диалектики главным предателем Испанской Короны и одновременно освободителем Южной Америки от испанского владычества стал этнический баск – Симон Боливар, неугомонный сын владельцев кофейной асьенды, в провинции Каракаса.