1.
Секретарь дьявольской канцелярии ещё раз перечитал один из полученных им вчера и отложенных в сторону, доносов. Информатор доносил, что, находясь по торговым делам в стране Сельджукидов, в городе Балха, он приметил одного очень необычного, весьма подозрительного человека. – Бродяжничает, ведёт себя очень независимо по отношению к властям. Вокруг него постоянно собираются люди, которые его охотно, с интересом слушают. Какие-то люди находится с ним постоянно. Информатор приводил некоторые из услышанных им фраз этого человека. Тот говорил, что, люди заблудились в своём понимании бога и божьего; что все люди – одна семья, все есть сыны божьи и меж собой – браться; что люди не должны стремиться к власти ради самой власти и к собственному обогащению; не должны привязываться к земным благам, но быть свободными от них; не должны предаваться праздности или унынию; не должны заботиться о завтрашнем дне, и тому подобное. В заключении информатор объяснял, что не может сообщить большего, поскольку люди, находившиеся с этим человеком, не всегда подпускали его к себе, может быть потому, что он сам – человек приезжий, не местный, а может быть потому, что говорили о чём-то секретном, тайном. Информатор прямо не писал, но довольно прозрачно намекал на что-то вроде второго пришествия Христа.
Иисус Христос в мусульманском мире? – ухмыльнулся секретарь. – Чушь какая-то… Но и оставить это донесение совсем без внимания тоже нельзя…
2.
К секретарю в кабинет вошёл вызванный им Дэм.
- Вот, прочти – сказал ему секретарь, указав на бумагу, лежащую на краю большого стола.
Когда Дэм закончил читать, секретарь сказал:
- Какого-то особенного беспокойства этот донос не вызывает, согласиться с подозрениями его автора оснований нет, но самого того бродяжничающего посмотреть всё же надо. Надо понять, что он за человек. Почему может казаться тем, кем кому-то показался. Какова его сила – сила ума, сила влияния на людей. Каковы его перспективы в обществе. Насколько он может быть для нас опасен или нам полезен. Так что запоминай приметы клиента, адрес, где он сейчас находится, и собирайся в дорогу. Потом прибудешь, представишь отчёт… Да, возьми ещё с собой Дэна. Так, на всякий случай. Он сейчас всё равно ничем не занят.
3.
- Ну, что, всё в порядке? – спросил Дэн, увидев Дэма с большим, туго завязанным мешком за плечами.
- Да, попался, оратор. Долго же я его пас. Сначала они сидели во дворе, а потом ушли в дом. Жара-то какая! И там, в доме сидят и сидят. Я уже думал, что сегодня его не возьму…
- Ну и что теперь? Как думаешь его проверять?
- Как обычно – разговор по душам… Хотя есть у меня одна идея. Сразу выясним, тот ли он, кого в нём кто-то заподозрил или, так сказать, ошибочка вышла...
4.
На крыше высокой круглой башни Дэм развязал мешок и освободил пленника. Он показал ему открывающиеся с высоты башни окрестности и торжественно, явно копируя своего Хозяина, произнёс:
- Все царства мира и славу их дам тебе, если ты, падши, поклонишься мне.
- Дэм, – окликнул старшего напарника Дэн. – Сейчас уже темно, Почти ничего не видно.
Пленник, молча, глядел по сторонам, на своих похитителей и напряжённо старался понять, что происходит.
Дэм, выждав минуту-другую, опять обратился к пленнику:
- Ну, и что ты мне на это скажешь?
Тот, вдруг высоко поднял брови и, мотнув правой рукой куда-то в сторону, продекламировал:
- Все царства мира – за стакан вина!
Все почести – за блеск и бархат винный!
- Что? – не понял Дэм и, посмотрев на Дэна, спросил – Что за бред он несёт?
Потом опять перевёл взгляд на пленника. Тот, глядя прямо на него, сказал пафосно, нараспев:
- Стоит власти над миром хороший глоток.
Выше почестей выпивку ставит знаток.
- Да он же пьян! – воскликнул Дэм.
- Он не пьян. Он – Хайям! – возразил ему пленник.
- Ну, точно, он пьян” – сказал Дэм и опять посмотрел на Дэна.
- Да, я пьян. Но в меру пьян – сказал пленник. – Я знаю чувство меры.
- Долбать-колотить – выругался Дэн, всё это время внимательно разглядывавший пленника. – Да это же Омар Хайям!
Дэм уставился на пленника:
- Ты что, - Омар Хайям?
- Гийяс ад-Дин Абуль-Фатх Омар ибн Ибрахим аль-Хайям Нишапури, 1048 года рождения – довольно внятно проговорил пленник. И в свою очередь спросил:
- А вы думали, я кто? А вы сами-то кто будете?
- Ты кого схватил? – прыснул смехом Дэн.
- Кого-кого? На кого было указано, того и схватил… Город Балха, дом Абу Саида Джарре по улице Работорговцев. Каких-то особых примет нет. Они тут чуть ли не все с бородами и одеты примерно одинаково. Но это точно тот, на кого было указано. Там во дворе дома их было семь человек. Говорил, главным образом, этот. Он среди них, несомненно, самый авторитетный…
- Так, я понимаю, что сделанное мне предложение пока придерживается? – спросил своих похитителей быстро трезвеющий Хайям.
- Вот незадача – сказал Дэм.
- Не того схватили – продолжал смеяться Дэн.
- Что значит не того? – поинтересовался Хайям.
- А то и значит, – сказал Дзн. – Хотели схватить… А схватили безбожника и грешника, гуляку и пьяницу, гордеца и вольнодумца.
И тут же процитировал:
-В божий храм не пускайте меня на порог
Я – безбожник. Таким сотворил меня бог.
Я подобен блуднице. Чья вера – порок.
Рады б грешники в рай – да не знают дорог. –
Это же твоё?
-Моё. И что?
- Лучше пить и весёлых красавиц ласкать,
Чем в постах и молитвах спасенье искать… –
Тоже твоё?” – продолжил Дэн.
- И это моё. Но я, всё равно – божий – не соглашался Хайям. – Да, бывает, грешу, грешен. А кто не грешит, кто не грешен? Человек – душа живая, противоречивая. И так же могут быть противоречивы его желания и поступки. –
Человек словно в зеркале мир – многолик.
Он – вместилище скверны и чистый родник…
Человек такой, каким бог его создал, и каким он вот получился. Создал бы бог его сразу праведником, так и не было бы никаких проблем. Но всё вышло много сложнее… И драматичней…
Ад и рай – в небесах – утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи.
Ад и рай – не круги во дворце мирозданья.
Ад и рай – это две половины души.
И потому бог в своей правде не так однозначен и категоричен, как те, кто определил себя право имеющими толковать его правду. Бог истинно видит, кто есть кто. Потому как не столько на то или иное, только внешнее, глядит, сколько в человеческие сердца зрит. И не по букве правды своей, а по духу её судит. И я надеюсь, что он, всё же, меня не оставит и примет. На его мудрость и его милость полагаюсь…
Тут вдруг запели муэдзины, приглашая верующих к молитве. Дэв и Дэн посмотрели на Хайяма.
- Общение с богом – дело, чуждое регламентированию, свободное, тихое, интимное, чаще, уединенное, – сказал Хайям. – Но, что-то я всё говорю, говорю, аж, в горле пересохло.
И он, освободив ёмкий бурдюк со своего пояса, предложил:
- Выпить не хотите?”
Дэм и Дэв переглянулись.
- А что там у тебя?”
- Мускатное алое… Вообще-то я пью только с друзьями, но, учитывая необычность ситуации, вынужден отступить от своих правил. Потому как, и не выпить не могу, и пить один, не предложив вам, тоже не могу.
- Довольно откровенно – заметил Дэм.
- Но это и понятно, – сказал Дэн – Душа живая чужда всякому догматизму во взгляде на жизнь. В своём понимании жизни.
- Вот-вот, верно уловил – улыбнулся Хайям и стал развязывать небольшой мешочек. – Тут у меня как раз три чашки.
- Погоди, погоди, здесь не очень удобно – поспешил Дзн – Давайте перейдём в ротонду.
И они через арочный проём перенеслись на площадку ротонды башни.
- Пурпурной влагою скорей наполним чаши,
Покуда мера дней, как чаша не полна,
– торжественно декламировал Хайям, разливая вино в небольшие деревянные пиалы.
Закупорив бурдюк, Хайям поднял свою пиалу.
- За взаимопонимание между всем сущим! – торжественно произнёс он, и они выпили.
- Хорошее вино – отметил Дэн.
- Ну, так плохого не держим, – отозвался Хайям. – Сие не вино; сие – кровь дивных бесценных гроздей…
Мне говорят: Хайям, не пей вина!
А как же быть? Лишь пьяному слышна
Речь гиацинта нежная к тюльпану…
Выпил – и уже совсем другое чувствование, видение, можно сказать, иная реальность. Такой вот выход из жесткого, подчас, избыточного контроля рассудка; такое вот освобожденье от оков бытия.
- Омар, а вы вчера чего в доме-то собирались? Что-то затеваете? – спросил Дэм.
- Нет. Просто собрались друзья. Общались. Говорили о человеке, о жизни, о мире…
Бегут за мигом миг и за весной весна.
Не проводи же их без песни и вина.
Ведь в царстве бытия нет блага выше жизни –
Как проведёшь её, так и пройдёт она...
Ну что, ещё по одной? – спросил Хайям.
- Можно – откликнулся Дэн.
- Логично – подтвердил Дэм.
-Пусть в чаше вечно пенится вино.
Пусть будет сердце страстью смятенно” –
Напевно сказал Хайям и поднял свою чашу.
Они выпили.
- Ну и что вы там, совместно, думали про жизнь? – опять спросил Дэв Хайяма.
- Что думали? – повторил Хайям, гладя свою седую бороду, – Что жизнь быстротечна и коротка. Что жизнь – это одно только мгновение. Которое надо ценить. Уметь ценить. Что человек должен много знать и уметь. Должен быть сильным. Иметь честь и совесть. Что он – творец своей жизни и должен жить своей жизнью. Должен жить в каждом дне…А ещё, - что всё – суета сует, и всё пройдёт. Что на, может, самые главные вопросы человеческого бытия – кто мы, откуда пришли, куда идём, в чем всё-таки смысл? – ответы так и не найдены. И не могут быть найдены… Приход бессмысленный, бессмысленный уход!..
Удивленья достойны поступки Творца!
Переполнены горечью наши сердца –
Мы уходим из этого мира, не зная,
Ни начала, ни смысла его, ни конца…
Но, несмотря ни на что, мы не должны печалиться, унывать, но, напротив, быть весёлыми, радоваться жизни. И дарить радость другим. Только в этом для человека и может быть смысл…
- Омар, давай ещё по одной – предложил Дэн.
Хайям разлил вино и они, молча, выпили. И так потом сидели ещё несколько минут, думая каждый о своём.
- Омар, почитай ещё что-нибудь – попросил Дэм…
5.
Так они просидели всю ночь.
Со всех минаретов опять запели муэдзины, напоминая верующим об утреннем намазе.
- Ну, что? – Будем расходиться – сказал Дэм.
- Омар, тебя куда? Опять в Балху доставить? – спросил Дэн.
- А мы сейчас где? – спросил Хайям и добавил – На Бухару похоже.
- Бухара и есть. Мы в Бухаре, в ротонде минарета Калян.
- Что-то я не помню такого.
- Так он новый, только что построили, ещё ни внешне, ни внутренне не отделали. Высота – 47 метров.
- Здорово!
- Ну, так что – в Балху? – повторил Дэн.
- Нет, не надо. Я уже давно в Бухаре не был. Тут какое-то время побуду. Кто меня ждёт? Куда мне спешить?..
Кто понял жизнь, тот больше не спешит.
Смакует каждый миг и наблюдает…
В обыкновенном видит красоту…
- Ну, тогда вон по той винтовой лестнице спустишься – сказал Дэн, указав на внутреннюю кирпичную лестницу. – А мы погнали.
- Да – подтвердил Дэн и подумал – Мне сегодня ещё отчёт писать…
P.S.
Написал эту историю и подумал, не перебрал ли я, не слишком ли вольно поступил в отношении учёного, сделавшего ряд значительных открытий в области астрономии, математики, физики. А ещё – философа, врача, автора многих известных, ёмких по мысли и лаконичных по выражению, четверостиший – рубаи.
Нет, не думаю, что у Хайяма возникли бы ко мне какие либо претензии. Мне кажется, что он только бы улыбнулся…
Говорят, что в последние 10-15 лет своей жизни Хайям провёл в уединении за чтением книг; мало общался с людьми, мало что писал. В один из дней он заложил зубочисткой страницу философской “Книги Исцеления” Ибн Сины, помолился и умер…
Чем были для Хайяма его рубаи, относился ли он к ним как к поэтическому творчеству? Но они пережили века, дошли до наших дней. И вместе с ними дошло и его имя; в каком-то смысле – и он сам. Его давно нет в этом мире, но он всё-же есть. Говорит с нами, мы его слышим, с чем-то соглашаемся, с чем-то нет, что-то запоминаем и цитируем. Он ведь так этого хотел. Очень хотел…
Автор: Николай Коробков
Дорогие друзья, пишите свои отзывы и комментарии!