В прошлых материалах «МП» мы писали о том, как была организована «народная война» под Киевом и неудачный контрнаступ, который отбросил перамогу далеко за горизонт. В третьей части попробуем угадать, что будет происходить в случае российского наступления на севере и расскажем, на каких условиях можно закончить СВО.
На современной войне невозможно скрыть накопление сил, и западные СМИ уже полгода говорят о подготовке российской операции на харьковском направлении. Но будет такая операция или нет — большой вопрос, потому что сегодня ни у кого в мире нет опыта взятия под контроль городов-миллионников.
Российское руководство находится на распутье: если Харьков откроет ворота, за ним рухнет вся Левобережная Украина, и соблазн попробовать велик. Но заметно, что именно к таким действиям Россию и подталкивает запад: из Харьковской области участились обстрелы территории РФ, и, скорее всего, ведется игра разведок о наличии в Харькове «подполья», готового встретить русских хлебом-солью, как в начале СВО. Для запада жизненно важно спровоцировать Россию на неудачный штурм, а затем провести оборону Харькова в формате Мариуполя, чтобы миллионник был полностью разрушен и стал символом сопротивления, а восток Украины окончательно объединился против русских. Это гарантирует Зеленскому еще 1 — 2 года непрерывной войны.
Исходить нужно из того, что цели запада и России лежат в разных плоскостях. РФ медленно, но верно увеличивает зону контроля на земле, а запад старается максимально разорвать и ухудшить отношения России с союзниками, чтобы затащить их в свой лагерь в перспективе 10-15 лет. Прецедент есть: до 2014 года восточные территории Украины были резко против вхождения в НАТО. 10 лет спустя они воюют на стороне НАТО и находятся под контролем НАТО, более того, отношение всего постсоветского пространства к России резко качнулось после начала СВО. Поэтому на земле ситуация может выглядеть как военное поражение западных штабов, но с политической точки зрения разрушение Левобережья (главной опорной точки России) будет одновременно провалом РФ.
«Крепость Бахмут» и «крепость Харьков»
Есть точка зрения, что ВСУ управляет лично Зеленский, нанюхавшись кокаина, а украинские военные действуют отдельно от западных спецов, выполняя его нелепые приказы. Однако ни одна западная структура не даст вам 160 миллиардов долларов, чтобы потратить их на чужую игру в солдатики. Это значит, для западных советников и странная мясорубка на плацдарме под Херсоном, и «крепость-Бахмут» имеют некий смысл.
Похожую тактику обороны «городов-крепостей» Германия применяла в конце войны. Ее суть была в запрете сдачи европейских столиц, которые Красная Армия брала штурмом, а каждый новый разрушенный город посылал информационный сигнал в центр, в Германию: смотрите, русские варвары всех вырежут и все разрушат, нет другого пути, кроме как обороняться и ставить под ружье детей и стариков. Что успешно работало: массовое сопротивление в Германии оказывалось вплоть до мая 1945, хотя уже в 1944 было понятно, что война проиграна.
Ту же трагедию, только в меньшем масштабе, сейчас разыгрывают на Левобережной Украине. Можно сразу сказать, что никакой легкой сдачи городов не будет: 400-тысячный Мариуполь оборонял 8-тысячный гарнизон, то есть можно грубо рассчитать, что в городской застройке для обороны 1,5-миллионого Харькова будет достаточно 25-30 тысяч ВСУ-шников, даже если местная администрация пойдет на сотрудничество с русскими, а жители разбегутся. Дальше такой новый Мариуполь будет 2-3 месяца непрерывно посылать сигналы остальной Украине: смотрите, мы героически обороняемся и умираем, а русские дотла сжигают город, который считали своим. Это отвлечет внимание от сектора Газа и Ближнего Востока, а Россия снова станет мировым злом номер один.
Второе АТО
Человек так устроен, что привыкает ко всему, даже к военным поражениям. В таких условиях задача Зеленского и компании — спустить пар через взрыв внутренней критики (а лучше — выборы), а затем локализовать войну в новой «зоне АТО» на следующие 1-2 года. К ЛДНР, где война шла 8 лет, добавится Харьковская область и Запорожье, где будут вести упорные оборонительные бои.
Из-за позиционной войны Левобережная Украина сейчас превращается в своеобразный полигон. Российская часть полигона — это ЛНР и ДНР, которые несут тяжелейшие людские и материальные потери. Украинская часть полигона — это Запорожский фронт и Харьковская область, где разрушения получает украинская территория и гибнут ВСУ. Как ни удивительно, такой формат ограниченной войны «на полигоне» вполне устраивает как российское, так и украинское руководство.
Логика Зеленского — это логика сохранения власти, которая упирается, прежде всего, в контроль столицы. В столице есть меньшинство, которое бьется в истерике и требует продолжения контрнаступа (это обслуга СМИ, она же новая украинская интеллигенция), но большинство хочет, чтобы война если не кончилась, то хотя бы была локализована не у них, а, например, где-то в Харьковской области, чтобы киевлян не трогали. Основная масса населения прекрасно уживалась с АТО, точно также они готовы уживаться с локальным конфликтом в Харьковской области, в Запорожье или под Херсоном.
Логика Владимира Путина — добиться результата с наименьшими людскими потерями, то есть наращивать военное производство и ждать, пока западная коалиция развалится. Но и логика сохранения власти в России тоже работает. Можно заметить, что российское общество уже адаптировалось к СВО — те, кто раньше летал на Новый год чартерами во Францию, начали летать в ОАЭ, класс сверхбогатых и «высший средний класс» перестроились и нашли для себя новый формат сосуществования с СВО. Большая же часть россиян войны не замечает: для них это именно специальная операция в телевизоре, правильная, но далекая, каким когда-то был Афганистан. И, наконец, есть регионы России, непосредственно затронутые боевыми действиями — Белгород, Курс, Брянск и, самое главное, ЛНР и ДНР, которые живут в реальности полноценной войны. Два последних региона, как сказано выше, несут наибольшие потери, но там работает и другая мотивация, отличная от остальной РФ — 8 лет они ждали прямой российской помощи для участия в украинской гражданской войне, и теперь за эту помощь приходится дорого платить.
Отсюда общий для двух стран вывод — длительная позиционная война не приведет к смене власти ни в одном из государств, так как все основные социальные группы достаточно стабильны и уже адаптировались к новым условиям. И тогда мы возвращаемся к тому, с чего начали: значит, надо все-таки проводить наступление на Харьков, чтобы разрушить это политическое равновесие.
5 проблем, которые предстоит решить:
- В тяжелые минуты в любой стране происходит объединение на благо родины, поэтому у белорусов заметно сочувствие к гражданам Украины и мобилизованным в ВСУ. Но сочувствие основано на ложном представлении, что это такое же государство, как Беларусь или Россия. Что в корне не верно: вчера это была частная приватизированная лавка Коломойского-Ахметова-Пинчука-Фирташа и прочих, а сегодня — военная вертикаль Зеленского, которая держится на внешних вливаниях. Это не та система, которую надо защищать. Поэтому военных преступников нужно отделить от народа и публично судить. Но весьма вероятно, что верхушка счастливо убежит в Майями и будет читать лекции в западных университетах.
- Если в моральном плане ВСУ пошли на принцип, надо дать им возможность достойно проиграть. Можно заметь, насколько аккуратно Александр Лукашенко высказывается об украинских военных: эта сила, которая никуда не исчезнет после перемирия, и ее нельзя загонять в угол унизительными условиями на переговорах.
- Чтобы дать им проиграть достойно, нужно обвинить во всех бедах Украины кого-то третьего: не только Британию и США, но, в первую очередь, поляков. На Украине никуда не исчезли антипольские настроения, и их надо всячески подогревать. Более того, если начнется бегство верхушки, среднее звено осядет в Польше. С начала СВО в Варшаву перевели золотовалютные резервы и государственные счета, поэтому там будет организовано что-то типа правительства в изгнании.
- Восточной Украины больше нет, а Западная Украина теперь везде. Население городов-миллионников сильно перемешалось, и в каждом крупном городе будет большая доля националистов, прошедших через фронт. Что создает почву для террористической сети — то есть бандеровщины в ее изначальном смысле. Точно таким же, скрытым, украинский национализм был при советской власти.
- Чтобы новое государство не воспринималось, как оккупационное, в управлении должны максимально участвовать местные жители. Но самой России еще предстоит ответить на вопрос, что такое Украина и нужен ли такой проект снова. По итогам войны возможен переход от общеукраинской идентичности к региональной, типа Северо-Западного края, каким когда-то была Беларусь. Что, опять же, будет создавать почву для подполья и украинского национализма.
Автор: Андрей Лазуткин