Через пару минут в дверь раздался стук и в кабинет вошла худенькая женщина невысокого роста. Её короткие волосы были в лёгком беспорядке и чуть влажными. Странно. Раньше с её прической все было в порядке.
Перед её приходом я задвинул стул и чёрное кресло за стол, а сам сел на диван. Я внимательно следил за реакцией библиотекаря и пригласил её сесть рядом со мной. Она спокойно села на диван. Её спина касалась одной из кукол, но кажется ей не приносило это никакого неудобства.
— Пожалуйста, представьтесь. Расскажите, как давно тут работаете.
— Меня зовут Оксана Витальевна. Фамилия – Царёва.
— Вы с Елизаветой Михайловной однофамилицы?
— Не совсем. Она жена моего старшего брата.
— Понятно. Извините, что перебил, продолжайте.
— Хорошо. Работаю я здесь около пяти лет, точно не помню, — она задумалась, затем шёпотом что-то посчитала. — Если точнее в этом году будет уже шесть лет.
— Где работали раньше? — ее расслабленная поза после моих слов мгновенно стала напряженнее.
— Мне немного неудобно это говорить, но раньше я не работала. Сначала я долго училась, получила два высших образования, юридическое и экономическое. Семья у нас обеспеченная, меня на работу никто не гнал. Да и мне дома нужно было быть.
— Почему же?
Взгляд Оксаны стал туманным, как будто она вернулась к далеким и не очень приятным воспоминаниям.
— В то время, первая жена моего брата умерла, у нее были осложнения после родов. Так брат остался с трехмесячным малышом на руках, я помогала ему растить его. После того как брат снова женился, я вскоре вышла на работу. Меня взяла к себе Лиза, то есть Елизавета Михайловна.
— Вы говорите, что до этого не работали. Почему вы пошли именно в библиотеку? С вашим то образованием?
— Ах-ха я просто такой человек, — женщина рассмеялась, показывая красивую улыбку, но в глазах её я отчетливо видел печаль.
— Какой такой?
— Ну, немного ветреный, не серьёзный. Я очень не хотела ходить по собеседованиям, вот и пошла работать там, где работала моя невестка.
— Понятно. Раз уж вы родственники с Елизаветой Михайловной, я задам вам ещё пару вопросов. Скажите у вашего брата и невестки есть общий ребёнок? Или ребёнок есть только от первого брака, тот малыш о котором вы заботились?
Оксана Витальевна улыбнулась немного грустной улыбкой. Я бы назвал излом её губ – скорбью.
— Хоть мой брат и Лиза очень любят друг друга, общих детей у них нет. Хоть и плохо так говорить, но я рада, что, когда пропал Виталик, у них всё ещё осталась Машенька.
— Машенька?
— Да, у Лизы тоже была дочь от первого брака. Девочка была немного старше Виталика, поэтому стала ему старшей сестрой. Дети так быстро подружились… Ах, я в то время была так счастлива… — Оксана больше не могла говорить. Её лицо побледнело и намокло от слез.
Взяв её данные для обратной связи, я отпустил её. Осталось допросить только Елизавету Михайловну.
Я стоял около окна ожидая появления заведующей. Куда она сядет? Как будет вести себя во время разговора?
Елизавета никуда не села, она встала рядом со мной и посмотрела на марионетку, которую я держал в руке.
— Вам тоже нравятся кукольные представления? — спросила она меня.
— Нет, просто на месте преступления лежат такие же куклы как те, что у вас в кабинете… — не успел я завершить мысль, как заведующая перебила меня.
— И вам кажется это подозрительным? На самом деле, куклы в моем кабинете и правда когда-то хранились в той комнате, пока я не выкрала их оттуда.
От удивления мои брови взлетели вверх. Елизавета, видимо ожидавшая такой реакции, рассмеялась.
— Да, в детстве я таскала марионеток из кукольного театра, который раньше располагался в том помещении. Надеюсь, вы не посадите меня за детские шалости? Тем более, как видите, я вернула их.
— Нет. Я не стану сажать вас за это, — я улыбнулся, продолжая рассматривать куклу. В словах Елизаветы появилась первая нестыковка. Ведь марионетка в моих руках была сделана явно не тридцать лет назад, она была новой. — Однако я попрошу вас рассказать подробнее об этом кукольном театре.
— Хорошо. Мой отец очень любит книги, и он архитектор по образованию. Построить библиотеку и стать её заведующим было его мечтой. Собственно, когда мне было шесть лет, он осуществил свою мечту. Для привлечения детской аудитории в библиотеку, отец решил организовать кукольный театр.
Ход сработал, и поначалу эта маленькая комната всегда была битком набита детьми. Я тоже была среди них. В кукольный театр я влюбилась, как только отец показал мне его, — лицо Елизаветы Михайловны преобразилось. Передо мной появилась маленькая восторженная девочка, а не взрослая женщина. — Перед тем как открыть театр для всех, он привел меня туда, чтобы увидеть реакцию ребенка. Кажется, в киноиндустрии это называют тестовыми показами. Я до сих пор четко помню, как он вел меня среди огромных книжных стеллажей в полумраке к нарисованному на стене камину. Когда мы подошли к нему отец приподнял нижний край, а за ним была открытая дверь.
За дверью нас ожидал красивый молодой парень, ему тогда было около восемнадцати. Бархатным голосом он пригласил нас на представление и когда я села на скамеечку, началось чудо. Парень с таинственной улыбкой скрылся за ширмой, в окошке появились куклы, и красивый голос парня возвестил о начале представления. Марионетки двигались как живые, а парень так умело изображал их голоса, что я просмотрела получасовое представление на одном дыхании.
С тех пор я посещала все представления, даже когда они утратили популярность. Я настолько была увлечена, что мне не хватало еженедельных представлений и я крала кукол. Я прятала их в своей спальне, чтобы папа не увидел. Понимаете, он свято чтил законы. Я переживала, что папа разочаруется, если узнает, что я ворую марионеток. Но и со своим желанием я ничего не могла поделать, продолжая воровство.
Вот так у меня в доме оказались все эти чудесные куклы. Потом я выросла мои интересы изменились, и куклы отправились пылиться на антресоль в коробке. А недавно я нашла их там и решила отнести на работу, чтобы отдать в детский дом с другими игрушками.
— А вы не знаете кто их сделал?
— Знаю. Их делал вручную тот самый кукловод из нашего театра.
— Понятно. С куклами мы разобрались, давайте вернёмся к театру, вы сказали он утратил популярность.
— Да. Первые пять лет маленький зал всегда был заполнен, но потом постепенно количество зрителей уменьшилось. С каждым годом открывались новые кинотеатры, появились домашние видеомагнитофоны, развивалась мультипликация и детей уже не так сильно завораживали простые кукольные представления.
Когда мне было пятнадцать я нередко оказывалась единственной зрительницей в маленькой комнате.
Я заметил, что при этих словах выражение лица заведующей снова изменилось. Его выражение сейчас больше напоминало ностальгию по юношеской влюбленности. По крайней мере мне так показалось.
— Вы все еще ходили туда из-за представлений или из-за мастера, делающего кукол?
— Хах, от вас ничего не скроешь. Видно, вы хороший следователь, — несмотря на все усилия показать лицом восхищение моими навыками, на секунду в глазах женщины проскочили раздражение и легкий испуг.
— Спасибо за комплимент, но вернемся к вашему рассказу.
— Хорошо. Вы правы. Где-то лет в тринадцать, я начала замечать, что хожу на представления не только из-за кукол. Но тогда я ещё не осознавала своей влюблённости. Все чаще я оставалась после представления, чтобы помочь навести порядок, приходила заранее, чтобы подготовить выступление, иногда даже помогала мастерить этих самых кукол.
К шестнадцати мои чувства полностью оформились и, к счастью, оказались взаимными. Но ни о каких отношениях между шестнадцатилетней девушкой и двадцативосьмилетним мужчиной не могло быть и речи. Мы оба это понимали и терпеливо ждали подходящего времени.
Правда ждать пришлось в разлуке, ведь театр больше не привлекал зрителей, и Петя отправился искать другую работу. Я же окончила школу, поступила в университет. Петя пришел ко мне, когда я училась на третьем курсе. Наше первое свидание, вы не поверите, было в кинотеатре, — горькая усмешка тронула её губы. — Иронично, что наши отношения начались в кино. В индустрии, покончившей с Петиной карьерой кукловода.
— Я правильно понимаю, Петр был вашим первым мужем и отцом Маши?
— Да. Но вас вроде бы интересовала судьба театра, а не мои любовные дела? — мой вопрос вырвал Елизавету из приятных воспоминаний, и передо мной снова сидела взрослая властная женщина.
— Вы правы.
— Так вот, я продолжу. Когда в театр перестали ходить люди, Петя ушел на другую работу, а мой отец хотел переделать помещение в кладовку, но я уговорила его оставить все как есть. Я ходила в заброшенный всеми театр и предавалась воспоминаниям.
Но вскоре всё изменилось.
Знаете, как это бывает в молодости? Выпускной класс в школе, университет, любовь. Жизнь закрутилась, завертелась и вот, самое любимое место затерялось в памяти. Когда я получила специальность библиографа, и вернулась работать в библиотеку к отцу, то уже напрочь забыла о дверце за нарисованным камином. Тем более, что она находилась в секции со списанными книгами, куда редко кто заходит. Мы даже при замене проводки не стали менять ее в той секции. Просто отрезали старые провода от сети, чтобы не случилось замыкания, — заметив мой вопросительный взгляд, она опередила мой следующий вопрос. — Если необходимо сходить в ту секцию мы пользуемся фонариком. Так дешевле.
— Почему же вы не сдадите книги в утиль, и не переделаете помещение, под что-то более полезное?
— Да все как-то руки не доходили, но, когда закончится расследование, я думаю все же заняться этим. Пора внести свое видение в отцовскую библиотеку.
— Кстати, а кроме театра в здании ещё были какие-то потайные комнаты?
— Если они и есть, то я о них не знаю, — моментально ответила Елизавета. Её рука невольно сжалась, и она поспешно убрала руки за спину. — Но вы можете посмотреть чертежи в департаменте планирования.
— Хорошо, спасибо вам за помощь. Последний вопрос, вы не в курсе, где я могу найти Петра?
— Нет, — прозвучал резкий ответ. — Я не слежу за жизнью бывшего мужа после развода.
— Но у вас же общая дочь, неужели он не навещает её?
— Петр добровольно отказался от притязаний на Машу, и не навещает её, а алименты высылает на банковскую карту Маши.
— Понятно. Значит мы закончили. Можно я возьму эту куклу?
— Да, конечно, берите.
Я положил куклу в свою сумку, записал данные Елизаветы Михайловны и отправился в участок, где мне предстояло допросить Александра Смирнова. Подростка, обнаружившего труп.
Вернувшись в участок, я встретил Сашу вместе с родителями у своего кабинета. Женщина сразу же обратила на меня свое внимание. Как она поняла, что я следователь по делу для меня осталось загадкой. «Наверное пресловутая женская интуиция», — подумал я.
— Вы следователь по этому делу? — сходу обратилась ко мне мать подростка.
— Да, Громов Георгий Григорьевич к вашим услугам…
— Тогда ответьте мне, зачем вы держите тут моего сына? У мальчика сильный стресс, — стала распаляться женщина.
— Мама, — воскликнул Саша, — никто меня тут не держит. Я дал свое согласие на допрос.
— Вы мама Александра? Я понимаю ваши чувства. Я бы тоже переживал за свою дочь, окажись она в такой ситуации, но одновременно с тем, я бы ей гордился. Ваш сын не испугался зловонного запаха и темноты, как сделали бы другие на его месте. Да ещё и позвонил в полицию после находки, хотя мог просто убежать и сделать вид, что ничего не видел. Саша ответственный гражданин и хороший человек. Возможно, именно его показания сыграют ключевую роль в поимке убийцы несчастного мальчика.
Моя хвалебная речь сделала своё дело. Родители задумались, вместо того чтобы нападать на меня с упреками, а Саша только что не раздулся от ощущения собственной важности.
— Мама, вот видишь, мой долг как гражданина помочь полиции, и я его выполню. В конце концов, чем быстрее мы закончим, тем быстрее я окажусь дома.
— Он прав. Тем более у меня всего лишь парочка вопросов, это не займет много времени.
— Ну если быстро, то мы согласны, — ответила мать мальчика после коротких переглядок с мужем.
— Хорошо, кто из вас будет присутствовать на допросе?
— Я, — быстро ответила мама мальчика.
Зайдя в кабинет, я сел за стол и пригласил Сашу и его маму сесть напротив. Достав нужный бланк, я уточнил имя, возраст, паспортные данные и приступил к допросу.
— Итак, Саша. Расскажи мне все сначала. Как ты оказался в этой части библиотеки?
— Я ну… — парень стушевался, а его лицо стремительно покраснело. — Просто из любопытства зашел.
— Не стесняйся, Саша, — я отложил ручку в сторону. — Этот разговор останется, между нами. Я запишу только самое необходимое, а перед уходом прочтешь протокол, ведь ты должен подтвердить, что с твоих слов все записано верно.
— Хорошо, — парень посмотрел мне в глаза, видимо ища подтверждения моим словам. Немного поерзав на стуле и посмотрев на маму, он все же решился и сказал:
— Я был там с девочкой, мы хотели побыть наедине…
— Странный выбор, библиотека. Я думал подростки устраивают свидания в других местах. Извини, что перебил, продолжай.
— Я, честно говоря, тоже был не в восторге от выбора места, но у моей подруги строгая мать. У девушки всего несколько мест для посещения. Школа, библиотека и дом.
— Тогда понятно. В школе поползут сплетни, домой тебя никто не приглашал, осталась только безлюдная секция библиотеки. А твою подругу случайно не Машей зовут?
— Что? Как вы узнали, — Саша напрягся.
— Значит я прав. Я не знал, просто сложил два плюс два. Раз твоя подруга хорошо знает библиотеку, а её мама не разрешает ей бывать где-то кроме библиотеки, значит мама работает в этом самом месте. Единственная работница, подходящая под описание строгая и властная, никто иная как Елизавета Михайловна. У неё то как раз и есть дочь по имени Маша. Понятно?
— Да, — парень был впечатлен. Это польстило мне. Я почувствовал себя Шерлоком Холмсом. Ха, вот же хохма.
— Продолжай. Вы с Машей решили найти укромный уголок, и она привела тебя в секцию списанных книг, дальше?
— Ну, мы скинули рюкзаки, поднялась пыль из-за чего мы стали громко чихать. Испугавшись, что нас могут услышать мы решили убежать из этой секции, но в темноте побежали не в ту сторону и оказались у этого странного полотна на стене, от которого шло зловоние. Маша взяла мой телефон и осмотрела нарисованный камин. Я вспомнил сказку про Буратино и решил проверить, есть ли за этим рисунком дверь.
Когда я сдернул полотно, мы увидели, что там и в самом деле есть дверь. А смрадный запах, исходивший как казалось сперва от полотна, резко усилился. Маша предложила уйти, но я хотел рассмотреть необычную куклу на стуле. Я зашел в комнату, а Маша… — парень замялся. — Честно, я не знаю, что с ней произошло. Когда я понял, что передо мной труп, а не кукла и вызвал полицию, то её уже не было рядом. На этом вроде бы и все.
— Точно все? Может какие-то странные детали. Ты не слышал, как Маша убегает или что-то ещё?
— Нет, там было темно, поэтому я ничего не видел. Как ушла Маша я тоже не слышал, — тут выражение лица парня изменилось на испуганное, будто он снова вернулся в тот момент. — Хотя погодите. Я слышал шарканье. Будто кто-то стоял неподалеку, и ушел после моего звонка. Но это точно была не Маша. Напоминало шарканье из фильмов ужасов, понимаете меня?
#рассказы #исстории