- Ох и недобро вы поступили, Прохор Ильич, ох и недобро! Пошто же вы девицу эту своими шутками приветили? Теперича она будет думать, что она вам не безразлична вовсе, а оттого языком молоть будет! Не подумали вы, Прохор Ильич, что то до матушки вашей дойти может? Дарья Николаевна, дай Бог ей здоровья, женщина богобоязненная, сердобольная. Никак она этого вашего порыва не оценит! Видит Бог, никак!
Прохор недовольно посмотрел на своего крёстного, а по совместительству, дядюшку.
- Да будет вам, Тихон Матвеевич! Анна, девица та, молчалива, а уж обо мне, тем более, слова не скажет. Любит шибко, - Прохор ухмыльнулся, - И вообще, Тихон Матвеевич, можно думать, что вы с моим батюшкой по молодости не шалили! А? Вот видите! С лица вы сошли, а это значит прав я!
Тихон Матвеевич с укоризной глянул на племянника.
- Побойтесь Бога, Прохор Ильич! Илья Матвеевич, покойный ваш батюшка, был человеком редкой справедливости и чести! Впрочем, вся семья наша была такой! Ни одного плохого слова о нас говорено не было, а почему? Да потому-что, дорогой племянник, мы росли в труде! А вы? Ваше племя избаловано да изнежено, вот и занимаетесь вы всяческой ерундой!
Прохор сморщился.
- В труде! Знаем мы Ваш труд! Ну да ладно, дядюшка... Некогда мне, знаете ли, дела ждут! Это ведь только для вас я баламут да бездел.ьник! И вот ещё, дядя... Смею просить, чтобы вы о разговоре нашем смолчали... Знаю я, что маменька моя Вам дорога, так поберегите её здоровье... Не за чем ей эти головные боли... Договорились?
Тихон Матвеевич вздохнул.
- Если бы не моё глубокое уважение к вашей матушке, то я, право слово, не смог бы молчать, но... В общем, коли Дарья Николаевна, что узнает... То знайте! Не от меня!
Прохор удовлетворённо кивнул ибо знал, что дядя его человек слова и коли пообещал то обещание своё выполнит...
Сам Прохор о сложившейся ситуации шибко не горевал.
Ну случилось и случилось. Дело молодое.
О чувствах Анны он и вовсе не задумывался.
Считал так, сословия Анна низкого так, дворовая, а это значит, что внимание барина должно ей льстить, а коли ей того не шибко хотелось так то ерунда!
И вообще, коли бы она своей косой да лицом смазливым перед ним не светила то Пахом бы её поди и не заметил, а она вона какие фор.тели перед ним выписывала! Кто тут сдержится?
Вот и он не сдержался!
А вину? Вину никакую Пахом не чувствовал, мало того, об Анне он через неделю забыл, словно её в его жизни и не было...
Сама же Анна о проступке молодого барина не забыла.
Да и как забыть коли тот день из памяти было уже не стереть.
Тот самый проклятый день когда лишил её Пахом девичьей чести, без её на то согласие...
Вначале, Анна хотела в омут с головой, но... Побоялась... Слишком велико было желание жить, хоть и испорчена та жизнь была навсегда.
Анна, на глаза барина, старалась больше не попадаться. Впрочем, совсем скоро она поняла, что больше ему никак не интересна.
И этот факт немного её успокоил, но только до того времени пока не поняла Анна, что что-то с ней не так, а уж позже дошло до её осознание того, что понесла она.
Ох и напугалась Анна.
Родных у неё кроме слепой бабушки Прасковьи не было, вот к ней то и пошла Анна со своей бедой.
Та внучку корить не стала, лишь грустно покачала головой и сказала.
- Дитё тебе, Анна, не вытянуть, а порченную замуж тебя никто не возьмёт. Без дитя ещё может быть, хитростью да обманом, а вот с дитём тебе жизни не будет. Вот и решай, внучка, как дальше быть.
- Да и что же делать то мне, бабушка? Ведь не хотела я этого! Видит Бог, не хотела! За что, бабушка, мне доля такая? Скажи, за что?
Бабушка Прасковья вздохнула.
- Не могу ответить тебе, внученька. И совета никакого дать тебе не могу, хотя... Знаешь... Упади в ноги Дарье Николаевне! Барыня... Она хорошая... Может решит что, а больше у меня для тебя совета нет...
Анна такой совет вначале отмела полностью, но время шло, а выхода так и не находилось и тогда Анна решилась...
Дарью Николаевну она скараулила во дворе, там ей в ноги и кинулась.
Стала было рассказывать, что да как, но не смогла. Зашлась в рыданиях.
Дарья Николаевна тут же приказала отвести Анну в её покои и уже там, немного успокоившись, та и поведала ей свою беду.
Дарья Николаевна Анну выслушала, а после приказала ей идти в кухню, потому как ей самой надобно было обдумать услышанное...
Надо сказать, что Дарья Николаевна растерялась и за советом отправилась всё к тому же Тихону Матвеевичу.
Сына видеть ей сейчас совсем не хотелось.
Тихон Матвеевич её выслушал, а потом стал каяться, что о проступке Прохора знал, только вот не ведал, что дело так далеко зашло.
Хоть и гневалась Дарья Николаевна, но решать что-то было нужно и она подумав да рассудив решила, бросить Анну и своего незаконного внука, в угоду своему сыну, она не сможет...
Анну Дарья Николаевна отправила в дальнюю деревню.
Так её знать никто не знал, а потому пустили легенду, что она вдовая, дальняя родственница её мужа, а то что молоденькая совсем, так то у каждого своя судьба.
Анна такому исходу была очень рада, тем более, что бабушку Прасковью Дарья Николаевна разрешила ей взять с собой...
В отведённый на то срок Анна благополучно род.ила сына и, надо отдать должное Дарье Николаевне, та приехала посмотреть на мальчика и даже привезла для него богатые подарки.
От людей Анна слышала, что Прохора маменька женила на добропорядочной девушке.
Впрочем, иного Анна и не ожидала.
Для неё и её сына Дарья Николаевна стала добрым ангелом и за эту женщину до конца жизни молила она Бога.
Надо сказать, что и Анну Бог не оставил своей милостью.
Через несколько лет после всего случившегося, вышла она замуж за хорошего, деревенского мужика.
О прошлом её он не знал и вообще, о том, что было знали мало кто.
Дарья Николаевна тогда ещё раз помогла Анне и с тех пор, хоть и изредка, но внуку своему кое-что дарила. Хоть и не лично, а через доверенного ей человека.
А Анна?
Анна на жизнь не жаловалась.
Как сложилось так сложилось. На всё воля Божья.
Всем спасибо за внимание!
С Сочельником Вас, друзья!