Я с удовольствием наблюдаю не только за событиями вокруг, но и за с личными воспоминаниями. Рассматриваю их с нескрываемым интересом, как будто достаю старые слайды и включаю фильмоскоп - проектор моего детства.
Эти слайды перемешались по смыслу, по времени, но все они ценны и значимы.
Здравствуйте! С вами врач-педагог Светлана Подвинская и мои истории о вечных жизненных ценностях. Желаю всем жить в любви!
Атрибуты счастливых семейных отношений
Самые первые и яркие воспоминания о себе… Из детства…
…Я в кабине громко урчащей машины на руках в обнимку с бабушкой Натальей. Потом, в ее честь я назову мою первую дочь.
Беспокойно верчусь, смотрю кругом и вижу сзади в окно кабины зеленое дерево, дрожащее на ветру в кузове.
А за ним - счастливое лицо мамы. Она крепко обнимает фикус - непременный спутник быта каждой семьи в середине прошлого века. Рядом - отец, папа! Он обнимает маму. Я успокаиваюсь, глядя на них.
И теперь, вспоминая уже ушедших родителей, вижу их смеющимися и обязательно обнимающих друг друга! На их общем памятнике они так и остались: смеются и льнут друг к другу…
Так мы едем: мама обнимает фикус, папа - маму, а бабушка меня и мою старшую сестру.
Объятья для меня и сегодня важный атрибут счастливых семейных отношений.
А едем мы к нашему новому дому, который построил мой отец для нашей семьи. Этот дом я часто вижу во сне: как будто, я в него возвращаюсь или ищу дорогу к нему…
Это счастье, когда, хотя бы в мыслях, ты можешь вернуться в дом детства
Запах детства
До переезда в новый дом, наша семья из пяти человек жила в небольшой однокомнатной квартире.
Мы с сестрой, которая была старше меня на 10 лет, спали на узенькой койке, к которой на ночь подставлялись стулья со спинками. Стелили сверху папин старый овчинный тулуп - это было мое спальное место.
Вместо вечно сползающей простыни, у меня был мешок, типа матрасовки. Я обожала свой уютный домик и перед сном, с головой утонув в мешке, фантазировала и мечтала.
Засыпала, чувствуя запах овчины. Мне казалось, что пахнет папой.
А это был запах детства…
Просыпаясь, мы на подушке находили “привет от зайчика”. Папа, большой фантазер и выдумщик, всегда припасал для нас с сестрой что-нибудь. В кармашках моей одежды тоже лежали “приветы”.
Неизменность этих ритуалов вселяла в меня покой и уверенность. Это означало,что в моем мире все в порядке.
Значительное место в нашей комнате принадлежало шкафу, который все уважительно называли - шифоньером. Большой, деревянный и очень тяжелый.
Я знаю, потому что мне доверили помогать при его перестановке.
Про него с гордостью рассказывали, что его “своими руками”, в подарок сделал папин дядя, по имени Яков, и подарил молодоженам.
“Дядька Яшка” - так по деревенской традиции все его звали. В этом не было унижения или пренебрежения.
Он потерял одну ногу, кажется еще до войны, но по его легенде - это была фронтовая потеря, вернее прифронтовая, где он служил в обозе. Никто не спорил.
После войны у многих мужчин были тяжелые увечья. Не редкость было на улицах увидеть молодых парней-фронтовиков на коляске-платформе из самодельно сколоченных досок с колесиками.
Можно ли назвать реликвией большой платяной шкаф, я не знаю. Наверное. можно, ведь он несколько десятилетий хранил не только одежду, но и наши семейные архивы и даже тайны. В глубоком шкафу можно было прятаться.
Внутри он пах яблоками осенью и мандаринами перед Новым Годом. Это тоже запахи детства!
***
Детство заканчивается тогда, когда от вас перестанут прятать конфеты
Хорошо запомнила день смерти Сталина.
Первой весть принесла сестра. Пришла из школы - рыдает, упав головой на стол.
Пришла мама. Глаза красные - тоже плачет. Молча села за стол рядом с сестрой и гладит ее по голове.
Папы дома нет. Он придет поздно: траурные события требовали его присутствия на рабочем месте - он самый главный в каком-то “профкоме”. Этот “профком” я никогда не видела, но понимала, что он - даже папы главнее.
Бабушка надела чистый платок потемнее и, утирая глаза его концами, тоже присела за круглый стол.
Сначала я хотела присоединится, сесть за стол и поплакать вместе со всеми. Я любила этот стол. Стол, как и шифоньер, был большой, места за ним, да и под ним было много.
Но вовремя вспомнила, что утром видела, куда бабушка “с моих глаз”, как она говорила, припрятала шоколадные конфеты. И я тихо, никого не беспокоя, пошла на кухню.
Здесь, кроме бабушкиной кушетки, приютился старинный буфет. Других я никогда не видела, поэтому “старинныйбуфет” звучало для меня слитно одним длинным, но притягательным словом. Буфет высокий и длинный, как само слово. А я - совсем маленькая, мне всего 4 года!
Сооружаю подставку из подручных средств. Пытаюсь залезть повыше, но не достигнув цели, падаю на пол. Начинаю жалобно и громко, чтоб услышали, реветь.
- Что случилось? Почему плачешь? - пугаются мои родные.
- Сталина жалко-о-о! - всхлипываю я.
- Какая она у нас впечатлительная! - сказала мама и достала с полки, припрятанные ранее конфеты.
У меня не было раскаяния, хотя в ходе моей операции что-то разбилось. Такая невинность читалась во мне, такая нежность объятий мамы и предвосхищение вкуса конфет. Поэтому воспоминания эти всегда ношу с собой.
Нет ничего лучше и здоровее, чем
хорошие воспоминания, вынесенные
из детства!
И чем больше таких воспоминаний,
тем счастливее человек
(Ф.М. Достоевский)