Давным-давно, в крохотном городишке Краймбург, затерянном близ северных гор, разделяющих людской и магический миры невидимой завесой, произошла история, ставшая страшной легендой.
Вечер в канун Рождества. На городской площади суматошно. Взрослые снуют, заканчивая приготовления к празднику, а дети, вереща, бегают вокруг высокой, пушистой, богато украшенной, вечнозелёной ели. В воздухе, тихо звеня, витает волшебство. Ничто не предвещает беды.
Веселье прекращается вмиг, оттого что земля содрогается и с грохотом покрывается трещинами, будто пробудившись от долгого тяжёлого сна. Жители испуганно застывают. Некоторые, посмотрев под ноги, вскрикивают, заметив, что стоят рядом с небольшими надломами и отбегают, собираясь стайками.
Десятки напряжённых взглядов в полной тишине осматривают местность в поисках причины происшествия, и только свежевыпавший снег похрустывает, придавленный обувью. Спустя пару минут люди отходят от первого шока и начинают переговариваться.
— Может, это ледяные великаны пришли на праздник, учуяв запахи еды? — подёргав старшую сестру за рукав пальтишка, спрашивает маленький Лео.
— Нет, глупый! Ледяные великаны заперты за непроницаемой завесой, им ни за что не прорваться сюда! — ехидно ухмыльнувшись, мотает сестра головой. Словно опровергая слова девочки, земля под ногами горожан задрожала с новой силой.
Многие не удержав равновесия, с криками валятся на припорошенные снегом дорожки. Из земных недр раздаётся воинственный хоровой рёв, прокатываясь громом по округе, а из расширившихся провалов показываются ледяные глыбы, отдалённо напоминающие человеческие ладони, цепляющиеся за край в поисках опоры.
Через мгновение на поверхность взбираются незваные гости. Три исполина возвышаются над обычным человеком на добрых семь-восемь голов. Мертвенно-бледные лица, отдающие голубым отливом и искажённые свирепыми гримасами, не сулят ничего хорошего, а близко посаженные глаза, мерцающие всполохами синего пламени, жаждут крови.
— Бегите! Прячьтесь, безумцы! — раздался отчаянный старческий крик, приведя в чувство любопытных замешкавшихся горожан. Начинается паника. Люди бегут с площади. Спотыкаются, падают, давят друг другу ноги и руки. Повсюду слышен плач, смешанный с мольбой о помощи.
Будто бы в насмешку один из великанов отцепляет от пояса палицу внушительных размеров и рявкнув остальным двум:
— Smash a ' bhaile gu pìosan! — подходит к ели и обрушивает её мощным ударом. Зелёная красавица, жалобно скрипя, упала, придавив немалым весом, по меньшей мере, сотню человек.
Три ледяных великана разразились злобным смехом, но их прерывает звонкий детский голос:
— Уходите прочь из Краймбурга! Вам здесь не рады! — маленький мальчик подбегает к исполинам совсем близко, замахиваясь деревянным мечом.
— Неужели нашёлся храбрец, бросивший нам вызов? — опустившись на колени, с усмешкой спросил великан, обрушивший ель, — что же, достойно уважения. Представься молодой воин.— Два других продолжили уничтожать остатки рождественского убранства, и не спеша продвигались к узким улочкам городка, о чём-то переговариваясь и не обращая внимания на мальчишку.
— Меня зовут Лео, и я тебя не боюсь! Забирай своих друзей и выматывайся отсюда, пока цел! — мальчик смотрел исподлобья полон решимости броситься в атаку.
Великан зычно рассмеялся и, приблизив к смельчаку лицо, сказал:
— Я выполню твой приказ, Лео, если ты справишься с моим испытанием. Только хорошенько подумай, прежде чем соглашаться, — он заговорщицки подмигнул.
— Я готов! Давай скорее своё испытание и проваливай! — воодушевился мальчик.
— Ну что же, хорошо. Думаю, такой герой как ты с ним справится без труда. А заключается оно вот в чём: я подую на тебя ледяным порывистым ветром, а ты попытаешься устоять на ногах и не окоченеть, — великана всё больше забавляло происходящее.
— Хорошо. Начинай. Я выстою! — Лео встал в стойку и сглотнул подступивший к горлу ком.
Великан притворился, что набирает в лёгкие воздух и выпустил изо рта слабый поток ветра. Мальчику хватило и этого. Встретившись с ледяным пламенем, в мгновение ока обуявшим всё тело он хотел закричать в агонии, но застыл неподвижно, покрывшись толстой коркой льда.— Всегда срабатывает, — самодовольно хмыкнул исполин и, поднявшись на ноги, пошёл искать товарищей, бушующих беспощадной стихией на улицах Краймбурга.
***
В эту страшную ночь многие жители городка умерли. Некоторые попрятались по домам, дрожа от страха, а большинство нашло убежище под крылом Господа — в каменном храме на пригорке вслушиваясь в страшные звуки, вопли, ощущая содрогание земли под тяжёлой поступью великанов и молясь всем святым. В особенности взывая к доброте и помощи святого Николаса:
— Он обязательно услышит нас!
— Его добродетель безгранична!
— Святой Николас не оставит детей в беде!
— В великий праздник добра зло не может торжествовать!
Полный веры шёпот разбавляемый всхлипами, эхом разлетался по дому Господнему. Настоятель ходил между ровными рядами скамеек и пытался для каждого найти слова поддержки и утешения, но прервался, когда в одно из витражных окон влетел снежный ком и резкий порыв ветра, прорвавшийся внутрь, погасил свечи с лампадками.
— Они здесь! — встревоженно сказала женщина, сидящая недалеко от входа, и побежала за алтарь, невзирая на протесты священнослужителя. Десяток человек шумно переговариваясь, последовали её примеру.
— Тихо! Вы слышите?! — вдруг воскликнула девочка в тоненьком пальтишке, одиноко сидящая в дальнем уголочке и до сих пор молчавшая. В храме мгновенно воцарилась гробовая тишина. Но ничего, кроме душераздирающего воя разгулявшихся не на шутку ледяных великанов, грохота разрушенных стен и без того хлипких и старых домов не было слышно.
— Что ты услышала, дитя? — ласково спросил настоятель, подсаживаясь к девочке. Та смотрела на него широко распахнутыми глазами василькового цвета.
— Звук бубенцов из оленьей упряжки Санты… еле уловимый. Слабый, но… — девочка запнулась и опустила голову.
— Ингрид, я знаю, что ты сегодня потеряла брата — это тяжело. Лео славный мальчик и, надеюсь, он переживёт эту ночь, но прошу, не нужно выдавать желаемое за действительное. Скорее всего, никто не придёт на помощь и нам самим придётся справляться с напастью, — священнослужитель говорил, мягко стараясь не ранить детскую душу ещё больше. Остальные собравшиеся сочувственно вздыхали и качали головами.
Девочка резко поднялась с места, посмотрела на собеседника взглядом, полным слёз, медленно перевела его на присутствующих и громко сказала:
— Прятаться в храме во время бесчинств, творящихся в Краймбурге — называется: «справляться с напастью»? Что с вами не так, люди? — махнув рукой Ингрид, пробежала через ряды скамеек в проход, а дальше к выходу, но тот оказался надёжно заперт. — Выпустите меня сейчас же! Я пойду искать Лео! — завопила она. Две пожилые женщины, стоявшие к девочке ближе всех, кинулись силой усаживать её на место и злобно шикали. Другие люди шептались, осуждая и поддакивая причитающему под нос настоятелю.
Сумятица прекратилась так же быстро, как и началась, потому что в массивную дверь громко и требовательно постучали. Один раз. Второй. В третий раз удары были такой неимоверной силы, что перекладина, продетая сквозь дверные крюки, местами потрескалась. Жители городка внутри вре́менного убежища затихли подобно мышам пережидающим нападение кошки.
Через несколько мучительно растянувшихся минут удары стихли. Подождав ещё чуть-чуть, священник набрался смелости, и крадучись подойдя к выходу, снял изрядно потрёпанную перекладину. Приоткрыл скрипучую тяжёлую дверь, из-за которой раздался надтреснутый насмешливый голос:
— А вот и крысы хвостики показали. Выходите добровольно или выкуривать будем! Угля для топки на всех хватит, — раздался скрежещущий смех, его подхватили великаны.
Настоятель обречённо выпустил из рук дверь и вышел в метель, а за ним потянулись остальные люди, съёжившись от страха. За происходящим наблюдало существо, сидящее в красных санях запряжённых оленями Санты.
— Я же говорила, что слышала бубенцы, — зашептала Ингрид, но осеклась, вперившись взглядом в «спасителя». — Крампус! — выдохнула она, — ты-то, что здесь забыл?
— Замолчи! — шикнул священнослужитель, схватив девочку за руку. Та ойкнула и ссутулилась.
Крампус встал с насиженного места. Выпрямился, насколько позволял горб на спине. Поправил меховой кафтан и спешился с саней, облегчив уставшим оленям жизнь. Он обводил столпившихся людей внимательным взглядом, те, в свою очередь, боялись смотреть в гипнотически красного цвета глаза, в ночи, казавшиеся ещё ярче и злобней. Дети заскулили под их натиском и теснее жались к родителям.
Чувствуя своё превосходство, Крампус медленно, не без наслаждения, поднял когтистую мохнатую лапу, похожую на человеческую уродливую культю к голове и снял капюшон, скрывающий скрученные острые рога, наполовину разложившуюся морду с висящей лоскутами кожей и шерстью, и выпирающую челюсть с крепкими клыками. Дети завизжали, а взрослые в панике смотрели под ноги, прикрыв рты ладонями, сдерживали приступы тошноты.
— Что? Не красавец? Ну, так и вы все не первой свежести, — иронично произнёс Крампус, подходя ближе к людям. В ночном морозном воздухе витал запах гнили. — Хотя к детям это не относится, конечно же. Из них получится отличное праздничное жаркое. Эй вы, трое! — крикнул он, обращаясь к притихшим ледяным великанам, — прихватите нескольких спиногрызов на ужин, а этих, — указал когтистой лапой на взрослых, — заприте в храме, я их угольком подкопчу, как раз по случаю целый мешок с собой принёс.
Осознав, что их дни сочтены, горстка взрослых жителей, стоявших до сих пор неподвижно, в отчаянии расхватали детей на руки и попытались бежать без оглядки, но исполины оказались расторопнее, невзирая на габариты. Они будто охотники загоняли добычу в западню, а после прихлопывали одним ударом пятерни о землю и хладнокровно сортировали детские обмякшие тушки от взрослых искалеченных тел.
Игра в кошки мышки закончилась, не успев начаться. Полные мешки погрузили в сани, а оставшиеся тела сгребли в кучу внутри храма, облив горючей жидкостью. Крампус возвышался над ней, держа в мощной когтистой лапе алый мешок с углем, и вдыхал тончайший аромат крови, исходящий от ещё не окоченевшей плоти. Затем не спеша опростал мешок, высыпав содержимое и взяв один уголёк, чиркнул по нему когтем, тот податливо запульсировал красным — в его сердцевине зародился яростный огонь, поглотивший прежнюю беззаботную жизнь Краймбурга.
***
Сто лет спустя…
В крохотном городке Краймбург вечер в канун Рождества выдался тихим и безрадостным. Впрочем, как и предыдущие предрождественские вечера за минувший век. Флаг, реющий над городским парламентом, приспущен, а уличные огни погашены. Объявлен комендантский час и только на окнах аккуратных «пряничных» домиков с внешней стороны на верёвочках вывешены горящие лампадки как свидетельство памяти и неутихающей скорби по невинным детским душам, блуждающим во мраке.
В одном из таких домов жила маленькая девочка по имени Агата, которой давным-давно полагалось видеть десятый сон, но она то ли из вредности, то ли из неугомонного детского любопытства битый час задавала маме наивные вопросы, лёжа в кровати:
— А когда в Краймбурге разрешат праздновать Рождество? — поинтересовалась девочка, обнимая плюшевого кота.
— Наверное, никогда. Спи доченька, — ласково ответила мама, сухо улыбнувшись.
— Мам, а ты когда-нибудь видела Санту? — воодушевлённо продолжала Агата.
— Нет. Я вообще считаю, что всё это выдумки сказочников, — женщина поправила одеяло, получше укрыв дочь и встала со стула, чтобы выйти из комнаты, но остановилась у самой двери, прислушавшись к сонному шёпоту за спиной.
— А я верю в чудеса и точно знаю, что Санта получил моё приглашение. Вот увидишь, — последние слова девочка произнесла, еле шевеля языком.
— До чего упрямая,— покачала мама головой и устало поплелась в ванную.
***
Утром Агата проснулась рано. Ей снилось, что весь Краймбург танцует под нежную умиротворяющую мелодию, вселяющую в души людей искорки забытой радости способные залечить ноющие рубцы. Девочка потянулась, протёрла глазки и только тогда поняла, что музыка из сна никуда не исчезла, а стала чуть приглушённой и доносилась с улицы. Агата соскочила с кровати и подбежала к окну, но успела разглядеть только удаляющуюся спину человека ростом с ребёнка. А на снегу виднелись небольшие следочки.
Выбежав из комнаты и спустившись на первый этаж, девочка быстро накинула курточку, надела ботинки и пулей вылетела на улицу, не услышав окриков мамы.
Агата не выпускала из поля зрения петляющих следов на белом снегу, чуть позже поняла, что они ведут на площадь ледяных слёз, названную так в честь памятной стелы, установленной ещё девяносто пять лет назад. Пройдя через арку девочка оказалась на площади и то, что она там увидела, заставило её завизжать от радости.
— Ёлка! Ура! — кричала Агата, бегая вокруг вечнозелёного дерева, достающего верхушкой до самого неба и украшенного разного вида игрушками, бусами и тускло мерцающими в свете дня гирляндами.
На площадь с самых дальних улиц стекались дети ведо́мые маленькими человечками в зелёных кафтанах и со смешными колпаками на головах. Они заводили ручные шарманки и просто улыбаясь, шли по Краймбургу.
Осмотревшись внимательнее, девочка увидела толпу детей, сгрудившуюся перед уличной сценой. На ней выступал старый седовласый фокусник с усами и бородой. Мужчина был одет в красный шерстяной костюм. Он каждый раз лучезарно улыбался, когда непостижимым образом оживлял очередную деревянную игрушку, дарил её одному из детей и получал свежую порцию аплодисментов.
Агата, как истинный юный исследователь долго наблюдала за происходящим, затем собрав в кулак всю смелость, подошла к сцене совсем близко и спросила без обиняков:
— Вы и есть Санта-Клаус? — она смотрела на мужчину с нескрываемой надеждой, а дети, до этого не обращающие на девочку никакого внимания, сначала замолкли, а потом громко засмеялись, но Агате было плевать на откровенные издёвки. Её интересовал ответ.
Мужчина нагнулся низко-низко к самому уху девочки и прошептал:
— А ты и есть та самая Агата, которая снова зажгла маячок, на карте чудес, написав мне письмо? Спасибо! Дождись конца выступления, и мы обязательно поговорим! — фокусник ей подмигнул и снова вернулся к остальным ребятам.
А девочка пошла бродить по площади среди прилавков со сладостями, возникшими за ночь из ниоткуда. Она танцевала, звонко смеялась и чувствовала себя в этот момент самым счастливым ребёнком.
Время пролетело незаметно. На улице уже вечерело, когда фокусник нашёл Агату среди детей и, улыбнувшись, спросил:
— Замёрзла? Выпьем по большой кружке какао с зефирками? — он взмахнул белым платком, и в его руке появилась глиняная кружка. Взмахнул ещё раз — вторая такая же.
— Да… Я с радостью! — немного опешив, девочка взяла предложенный напиток.
Некоторое время они прогуливались молча, но мужчина всё же заговорил первым:
— Агата, у тебя есть ко мне какие-то вопросы? — его голос был доброжелательным, а в глазах таилась печаль.
— Есть… несколько, — смутившись, ответила девочка.
— Задавай не стесняйся, я не кусаюсь, — подбодрил фокусник. — А после один из моих эльфов проводит тебя домой, уже очень поздно.
— Почему на площади за весь сегодняшний день не было взрослых? — удивлённо поинтересовалась девочка.
— Почему не было? Они и сейчас здесь. Всё дело в арке — она заколдована. Проходя через арку, взрослый человек на время становится ребёнком, а дети остаются детьми, только более весёлыми, — мужчина удовлетворённо посмотрел по сторонам.
— А…ладно. Тогда почему ты, Санта, не прилетал в Краймбург целых сто лет? У нас много плохих детей? — голос Агаты дрогнул.
— Нет! Что ты, малышка! Перестань… здесь всё намного сложнее. Тебе мама рассказывала об ужасной легенде? — фокусник-Санта хмурил брови.
— Ага. Злые великаны и Крампус испортили Рождество и бла-бла-бла-бла, — девочка закатила глаза.
— Так вот. Это произошло взаправду. Сто лет назад. Я доверился своему брату — Крампусу, а он сговорился с ледяными великанами, заточил меня во льдах, украл оленей, карту чудес и полетел по Земле «раздавать подарочки». Много бед наворотил, по сей день исправляю. Из-за Крампуса на моей карте горящих точек осталось совсем мало. Люди перестали верить в чудеса. А на Краймбурге точка погасла так давно, что я и не надеялся… — Санта-Клаус тяжело вздохнул.
— Кажется, Крампусу нужна хорошая взбучка! — нарочито грозно сказала Агата.
— Он своё ещё получит. Пусть только заявится! — ответил седовласый мужчина, немного повеселев. — Тебе пора, малышка. Твоя мама ждёт по ту сторону арки. Мой эльф вас проводит, — Санта окликнул одного из эльфов и дал указания.
Агата смотрела на доброго пожилого мужчину и вспоминала о дедушке, которого не стало год назад. Мама врёт, что он уехал жить на ферму, но девочка всё прекрасно понимает.
До арки они дошли молча, а возле неё Агата тихо спросила:
— Мы ещё когда-нибудь увидимся?
— Конечно! В следующем году обязательно, если ты не забудешь написать мне письмо.
Девочка и Санта смотрели друг на друга и улыбались. В минутном порыве маленькая Агата крепко обняла мужчину.
— Я никогда тебя не забуду, дедушка, — прошептала она.
— И я буду помнить тебя, внучка, — голос Санты дрогнул.
Эльф поторопил этих двоих, показав на песочные часы вверху арки. Седовласый мужчина кивнул и толкнул девочку в проход. Напоследок услышав: «До скорой встречи!»
— Прощай, Агата, — шепнул он в пустоту.
Автор: Светлана Андреева
Источник: https://litclubbs.ru/articles/35394-vek-bez-rozhdestva.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: