Гл.12.Paulatim summa petuntur
Вершины достигаются не сразу
С появлением рабыни в доме Нестерова, сам собой появился и порядок.
После того как Валборг подмела, а потом и промыла полы в доме, оказалось, что под слоем строительного мусора, остатков гипса и пыли, во всех комнатах, полы украшены мозаикой . выложенной из небольших кусочков разноцветного мрамора. Стены в доме сверкали ярко-белой гипсовой штукатуркой, а вместо стекол в окнах мастера вставили тончайшие пластинки мусковита, светлой слюды.
Сквозь такие окна прохожие выглядели, как размытые бесполые силуэты, однако свет в комнаты пропускали неплохо.
По большому счету, все было неплохо: еды, вина, масла для освещения дома, одеял и шкур для сна, всего в принципе хватало, но Нестеров понимал, что рано или поздно ему придется возвращаться в его родное, привычное для него время, но возвращаться желательно не с пустыми карманами. А вот для этого, ему, профессиональному карманнику, необходимо хоть как-то, хоть на время и для вида легализироваться.
Единственно, в чем Владимир разбирался лучше всего (если конечно отбросить воровское ремесло), была медицина и Костоправ, решив не искушать судьбу и, экспромтом рожденную легенду о себе как о медике преподнесенную им владельцу корабля Агамемнону воплотить в жизнь. Здесь.
В Горгиппии.
В пес знает, каком веке до нашей эры…
Вот тогда-то и появилась та самая, мраморная табличка над дверью в доме Костоправа.
Хотя Нестеров, был почти уверен, что его медицинского образования, должно вполне хватить для того чтобы без особого вреда для людей, заняться врачеванием в Горгиппии, он все-таки, решил посмотреть на местных врачей, своих так сказать потенциальных коллег.
Зафрахтовав « Дафну», лодку старых своих знакомцев, Агамемнона и Дайодороса, Костоправ посетил ближайшую к Горгиппии, греческую колонию, Фанагорию, в которой практиковали два медика, смертельно ненавидевшие друг друга.
Узнав адрес ближайшего из них, он, решившись подчиниться вдохновению, направился к его дому.
То что этот, выбеленный белой известью дом, является жилищем врача , лучше всякого указателя говорили крики и рычанье от боли, доносившиеся из открытого окна.
-Что б ты издох, Перикл! Да что б тебя после смерти, паромщик в день раз пять туда и обратно переправлял через Реку Ахерон, реку боли! Да что б у тебя руки отсохли, собака и сын собаки!
Костоправ подошел к дому и прижавшись к теплой от солнца стене , незаметно посмотрел в окно.
Лекарь, распоров ножом лодыжку , лысому, толстому греку, пытался пальцами вытащить из нагноившейся уже раны, большую занозу. Пациент шипел, ругался , дергался всем телом и всячески мешал Периклу, судя по всему довольно слабенькому врачу.
-Да…- Буркнул Нестеров, отходя от окна и возвращаясь на пристань.
-Похоже такие вещи, как анестезия, местным врачам еще не известна…
Ну, значит, будем думать…
Он подошел к мосткам и заметив «Дафну»дрейфующую поблизости, призывно замахал руками.
Пока лодка раскачиваясь подходила к причалу, Костоправ прошелся по местному, Фанагорийскому рынку и переправив в мешочек висящий на его груди изрядное количество меди и серебра, радостно приветствовал владельца лодки.
Рад тебя приветствовать, уважаемый Агамемнона…Я уже увидел все что хотел…А сейчас, назови свою цену, не скромничай, но отвези меня к лучшему кузнецу на побережье.
Хозяин лодки призадумался, приподнял залапанный край хитона, помочился в море и обтерев пальцы руки об оранжевый хламис , согласился.
– Я знаю такого кузнеца, лекарь Ванджелис. Всего один статер с черепахой, и я домчу тебя к мастеру…
– Будет тебе черепаха! Будет.
Владимир запрыгнул в лодку и устроившись на бухте каната попытался задремать…Болтанка «Дафны» всегда вызывала у него приступы морской болезни. Хоть и не сильные, а все одно, противно.
Гл.13. Ad augusta per angusta
К высокому через трудное.
Кузнец и в самом деле оказался стоящим мужиком. Лишь бегло взглянув на рисунок выполненный Костоправом, пальцем на песке, он ухмыльнулся и глотнув из глиняной кружки неразведенного, почти черного вина бросил .
– Одна тетрадрахма и завтра к обеду можешь приходить или присылать своего раба.
– Не слишком круто за столь пустяшную работу? – Проговорил Нестеров в упор рассматривая кузнеца- хапугу.
– Я взял бы меньше, но боюсь, Гефест разочаруется во мне и лишит меня своего покровительства. А что мы есть без божьего покровительства!? Пыль…
-Одна тетрадрахма и ты начнешь работу прямо сейчас.
Ногой, пододвинув к себе тяжелый табурет, Костоправ сел чуть поодаль от наковальни.
– Еще не так поздно, кузнец. Работай и как знать, быть может, к тебе с моей легкой руки заказчики потянутся один за другим. Сам знаешь, Гефест…
Чем дальше и напыщеннее разглагольствовал Костоправ, тем больше ему казалось, что все это: и древняя Горгиппия, и кузнец, и даже его рабыня Валборг, ожидающая своего господина в его доме на крутом берегу «Понтос Аксейноса», иначе говоря «Негостеприимного моря» , все это какие-то жалкие картонные декорации дешевого, низко бюджетного спектакля.
Казалось вот еще мгновенье и кузнец, сбросит с грязной мозолистой руки, кожаную перчатку и сплюнув сквозь курчавую бороду, под ноги Костоправу, добродушно ругнется.
– Ну и хули мы здесь , все позабыли!?
Текста нет, суфлера тоже нет, про декорации я вообще молчу: говно унылое. Из выпивки ничего кроме вина с медом.…Скажите товарищи, какой ммм, чудак и без того говнистое вино медом испортил!? Это что за купаж такой, блядский!?
Но вместо этого, кузнец ухмыльнулся и бросил в огонь продолговатую бронзовую пластинку толщиной не больше пары сантиметров.
Никак не пойму, господин Ванджелис, зачем вам такая длинная трубка, да еще свернутая в спираль?
Нестеров устало вытянул ноги и осмотрев свои пыльные пальцы ног, торчащие из вырезов эндромин, хохотнул радостно: кузнец с ходу увидел главную и самую сложную деталь прибора, змеевик.
– Лекарства делать, друг мой, лечебные снадобья. Я как-никак врач, верный слуга бога Асклепия.
– Тогда ясно.- Хмыкнул мастеровой понятливо и остудив в ведре с водой, длинную, только что заклепанную трубку , принялся забивать ее мелким, сухим песком.
-Здесь главное, не переусердствовать…- Тихо, почти интимно прошептал кузнец и забив с обеих концов трубки деревянные пробки, начал медленно гнуть метал своими сильными пальцами.
Трубка постепенно приобретала вид самого обыкновенного змеевика.
Высыпав песок из трубки, кузнец заткнул один ее конец пальцем, а другой засунул в род.
– Ну, вот и все, господин лекарь. Считай самое трудное уже сделано.
Проверив герметичность змеевика силой своих легких, проговорил кузнец и отложив трубку в сторону начал пробивать в крышке котла дырку.
Изогнуть готовый змеевик и, прикрепить его к выпуклой крышке было делом получаса и уже к полночи, уложив практически готовый самогонный аппарат в джутовый мешок, кузнец получил свою честно заработанную серебряную монету, тетрадрахму.
Проверив серебро на зуб, кузнец осклабился довольный и убрав тетрадрахму в замызганный кошель поклонился Костоправу.
– Вам помочь, господин лекарь? Две-три лепты, и донесу мешок прямо к дому.
– Да почему бы и нет!?
Нестеров поднялся, потянулся и вышел в темноту.
Гл.14.Consonus esto lupis, cum quibus esse cupis
Будь в согласии с волками, с которыми ты хочешь жить
Валборг за время отсутствие хозяина, успела прибраться, приготовить еду и нагреть воду в ванне.
По дому, рабыня обычно носилась практически, в чем мать родила. Легкий строфион, пояс из мягкой кожи, которым женщины в Древней Греции подвязывали грудь и набедренная повязка из тонкой шерсти, вот, пожалуй, и все ее одеяние.
Вот и сейчас, поставив на стол, перед Костоправом большое блюдо козлятины, жаренной с кореньями и чесноком, она с ногами забралась на застеленную черной овечьей шкурой крышку саркофага, и остро оточенным ножом, напевая какую-то лишь ей ведомую песенку, начала вычищать грязь изпод ногтей
«пришла нощенька вѣдркѥ
тлеютъ во печи ѫгли жаркѥ
врѣмѧ темноѥ ѻпоустилосе
колбельна ародилосе
во ибоушеньк што родехонька
сваю дощенькоу матерь коханька
баю баюнькгласица сдесь
принеси же сонъ ведмедемъ велесоу
да иъ краба иъ плетеного
принеси ѥго съ мира ѻного
въ зыбочкоу клади гди дите сопитъ
поусть же въ сладкомъ снѣ
маѥ чадо спитъ яко въ
зимнюю пороу спѧчоую»…
Нестеров с трудом понимал свою рабыню, однако с ней общаться было все-таки проще, чем с греками.
– Как ни крути, а все ж таки мы с ней, практически братья. Славяне мы…
Костоправ проглотил последний кусок мяса, жесткого и одновременно до отвращения жирного и, стараясь не смотреть на полуголую девушку, начал собирать свой первый и скорее всего единственный на всем земном шаре самогонный аппарат. Кузнец и взаправду попался толковый.
Сияя отполированной бронзой , дистиллятор стоял на столе во всем своем величие. Осталось налить в горшок вина (зачем маяться с брагой, когда местное, довольно крепкое вино продается в Горгиппии на каждом углу?), поставить на огонь и опустить змеевик в холодную воду и все, процесс пошел.
Валборг, – Не быстро, что бы рабыне легче было его понять, проговорил Костоправ.
– Я сейчас пойду, пройдусь, а ты сегодня к заходу солнца, купи вина, самого плохого и дешевого, две малые амфоры, наполни холодной водой ванну и растопи очаг. Я вернусь и начну делать снадобье.
Владимир старательно оделся, расчесал волнистые волосы и завязав шнуровку у сандалий направился к двери.
Как человек, мечтавший не просто вернуться домой, в Москву, а вернуться человеком не бедным, Костоправ теперь не просто срезал кошельки у наивных горожан, а выбирал из обнаруженных в них монет, наиболее редкие и хорошо сохранившиеся экземпляры.
-Коллекционеры с ума сойдут…
Придирчиво сортируя и полируя монеты, думал Нестеров.
Еще бы.
На подоконнике разновеликими пирамидками, лежали, ожидая своей участи, сверкая реверсами, аверсами и идеально ровными гуртами драхмы, оболы, статеры, тетрадрахмы, стефанофоры, кистофоры и филипусы. Отполированная бронза гиппокампов, блеском соперничала с темной патиной серебра тетрадрахм и безликим, вечно сияющим золотом Карфагенских статеров.
Когда Валборг, вооруженная влажной тряпкой протирала подоконник от пыли, она почти всегда рушила эти пирамидки , за что получала нагоняй от своего хозяина, рабовладельца Костоправа.
Прогулку свою, по улочкам вечерней Горгиппии, Нестеров начинал обычно от большого и светлого дома главы Горгиппии, Архонта Аполлония.
Большой и тучный, Аполлоний, в окружении благородных горожан, любил поговорить о будущем Горгиппии. По его предположениям, город этот вскоре станет не менее могущественным, чем Филиппы на востоке Македонии, и не менее красивым, чем «жемчужина Родоса»- Линдос.
Иногда слушая его разглагольствования, Костоправ, внутренне насмехаясь над Аполлонием, вспоминал, что после разрушения античной Горгиппии в этих местах селились гуннские и тюркские племена, древние болгары, да мало ли еще кто…
Обычно Архонта сопровождала чернокожая рабыня, огромная и скорее всего очень сильная. Она выносила небольшое плетеное кресло, с укрепленным к его спинке зонтом, усаживала Апполония и выносила большой кувшин вина с медом.
Костоправу подобный коктейль мягко говоря не нравился, но на угощенье приходили все знатные горожане, обычно со своими слугами и рабами, одним словом толпа собиралась не маленькая и такому талантливому карманнику каким был Нестеров, подобные мероприятия были только на руку.
К тому же знакомства с лучшими фамилиями Горгиппии тоже были не лишние.
-Когда же, наконец, вы откроете свою клинику, уважаемый лекарь Ванджелис? Весь город только и говорит о ваших инструментах, что сияют золотом на столе вашей лечебницы.
Аполлоний, как бы невзначай обнял Костоправа и ласково прошелся ладонью по спине карманника.
Владимир внутренне напрягся но, не подав виду проговорил громко, для всех.
– Завтра, после обеда, асклепейон откроет свои двери. Всех желающих приглашаю. Но больные в приоритете…Не зря говорится, Salus aegroti suprema lex medicorum.
– Благо больного – высший закон для врачей.
-Ну, надеюсь, вы дорогой друг Ванджелис , лечите лучше, чем говорите на латыни.
Рассмеялся Аполлоний и все окружающие их тоже рассмеялись.
Рассмеялся и Костоправ. Еще бы, пять минут в роли посмешища и три туго набитых кошелька.
-Гораздо лучше, уважаемый Архонт, гораздо лучше.
Нестеров поклонился и не торопясь направился домой. Гл.15. In vino veritas… Истина в вине…
Костоправ никогда не имел рабынь.
Да что там рабынь, он даже с нормальными девушками общался не часто. Во-первых специфика и издержки ремесла, а во-вторых, ну откуда на малинах, возьмутся нормальные девушки? Марухи разве что, да и те не первой молодости.
Здесь же, Нестерову повезло необыкновенно.
К его возвращению огонь в очаге не пылал, а лишь тлел, ожидая прихода хозяина. Куски кореньев, обломки веток и прочий древесный мусор, собранный Валборг по берегу, за крепостной стеной кучкой лежал возле очага. Там же на удивленье Костоправа нашлось место и настоящим дровам , похоже обрубки ствола карагача. Дрова в Горгиппии были редкостью, а карагач можно было увидеть только в домах богатых купцов или городской знати.
-Доиграешься девочка…-Качнул головой Нестеров. – Ты рабыня, тебе за такую мелочь, правую руку отсекут на раз. Признавайся, у кого дрова украла? Я тебе денег на дрова не давал.
– Зачем украла?- Валборг ухмыльнулась довольно нагло.
– Дрова на ослах везли в лакониум, баню здесь так называют. Вот несколько поленьев и упало… Я подобрала. Я не воровка.
-Ну ладно, ладно…Был я в этих лакониумах, сподобился. Если честно, так мне наши, Вятские бани, что возле Бутырского замка гораздо больше по душе.
Костоправ даже слегка погладил девушку по загорелому плечу. Все-таки вино с медом не так безобидно как кажется. В голове шумело, хотелось говорить, говорить, говорить…А может быть даже и заплакать.
-Да те обижайся. Ты не воровка, ты молодец. Да и кто я такой, что бы тебя обвинять!? Тем более в воровстве.
Ты что ж, Валборг, полагаешь, что я намного лучше тебя? Честнее, добрее… Раз я за тебя деньги торговцу выложил, так значит все, я твой благодетель и бог!? Да ничего подобного. Я…
-Вы господин лекарь мой хозяин и вы вор.
Девушка слегка поклонилась и поставив на крышку саркофага амфоры с вином, наклонилась над очагом.
-Вор!?
Костоправ от неожиданности поперхнулся и закашлял.
– Ну конечно вор. Когда вы с персом рассчитались его же деньгами, я сразу это заметила. Там где я родилась, таких умельцев называют крадецами.
-Ну, ты и глазастая, спасительница погибших в бою… – рассмеялся Костоправ, устанавливая над огнем, большой глиняный котел с вином.
– Подожди немного, я из тебя самого настоящего врача сделаю. Сначала вольную дам, а потом и за медицину возьмемся.
Нестеров закрыл крышкой горшок с закипающим вином и, согнув трубку, опустил змеевик в ванну с холодной водой.
– Валборг, возьми лепешку и жуй быстрее, только не глотай. Жуй, говорю! Давай, давай!
-Зачем?
Промычала она набитым ртом, но жевать не перестала.
– Замазывай!- Костоправ ткнул пальцем, указывая на щель между глиняным котлом и крышкой.
Рабыня выплюнула тесто, и пальцы ее начали проворно замазывать щель. Плотный бездрожжевой хлеб прекрасно подходил для подобной операции. Через несколько минут запахло кислым тестом, темная масса затвердела словно шпаклевка.
-Будь внимательна, Валборг.
Нестеров подставил под первые капли самогона оплетенную лозой довольно большую бутыль драгоценного Вавилонского стекла.
-Если огонь погаснет, будешь битая.
Если замазка из хлеба отойдет, будешь битая.
Если разобьешь стеклянный сосуд, будешь битая.
Если попро…
– А может быть, вам, господин Ванджелис, стоит меня побить прямо сейчас, не дожидаясь, пока погаснет огонь или отойдет высохшее тесто!?
Откровенно потешаясь над Владимиром, рассмеялась молодая рабыня. Похоже, своим женским чутьем, она почувствовала, что ее новый хозяин, человек добрый. Не зря же он, до сих пор ни разу ее не только не избил, но даже и не лишил обеда, и что еще более странно, не повесил у двери в спальню хлыст, непременный атрибут дома в котором живут и рабы и господа.
Конечно, аппарат был самый, что ни наесть примитивный и самогон наверняка получился так себе, мутный и вонючий, но глядя на постепенно наполняющуюся бутыль, Нестерова переполняли чувства радости и гордости за себя самого.
« Ай да Вовка, ну и Вовка…До чего придумал ловко»!
Неожиданно громко прокричал он в лицо своей рабыни и щелкнув ее по носу в восторге закружился по комнате
– Ну, вот и все, дорогая ты моя Валборг! Еще немного и мы взорвем этот город. К нам будут приходить больные не только из Горгиппии, но и из Херсонеса.…Да что там Херсонес!? К чему мелочиться!?
Имена медика Ванджелиса и его помощницы Валборг, будут на слуху в самих богатых городах Эллады: Милете, Коринфе, Афинах, Фивах и Олимпии.
Видит Бог, что уже через несколько лет, к тебе спасительница погибших в бою, будут обращаться только на вы, и только после слова госпожа…
А теперь,-
Костоправ сунул в руку девушки первую попавшую монету потяжелее и подтолкнул рабыню к двери.
– Пока ворота еще не закрыли, сбегай на рынок и купи самые спелые и ароматные ягоды и плоды на свой вкус. Пора делать настойки. Не знаю как больные, но я эту сивуху в чистом виде пить как-то побаиваюсь…
…А на следующий день к будущим медицинским светилам Эллады медику Ванджелису и его помощнице Валборг, пришел первый посетитель, вернее пациент.
Десятник сагитаров, облаченный в облегченные доспехи, гиппотораксу из бычьей кожи, вываренной в кипящей олифе, довольно пожилой мужчина, огромного роста .
Судя по тому, что ножны с ксифосом, коротким мечом , висел у воина у правого бедра, сапгитар был левшой.
Войдя в комнату довольно бодро, воин поставил лук в угол и только сейчас заметил саркофаг и разложенные на его крышке начищенные до блеска медицинские инструменты: ножи, кусачки и изогнутая пила с коротким зубом, остро отточенное бронзовое долото и молоток на короткой деревянной ручке.
– Приветствую тебя, лекарь Ванджелис. – воин вскинул руку с растопыренными пальцами.
-Прошу тебя, пусть твоя рабыня выйдет из комнаты. Я хочу поговорить с тобой.
– Валборг.- Костоправ приподнялся .
– Сходи к булочнику, к тому, что торгует у северных ворот. Принеси хлеба и меда.
Девушка вышла, засунув серебряную драхму за щеку и, Костоправ повернулся к пациенту.
– Что привело вас ко мне, достопочтенный десятник? Можешь говорить не стесняясь. Твои секреты дальше этих стен не уйдут.
Как говорится мedicus amīcus et servus aegrotum. – Врач – друг и слуга больных.
Лучник вздохнул и, приподняв тунику, наклонился.
– Так вот почему он попросил выгнать из комнаты рабыню.- Догадался Костоправ, разглядывая небольшой наконечник стрелы с заострёнными шипами, застрявший в левой половине задницы воина. Древко стрелы десятник обломал сам, но наконечник вынуть не сумел а помочь кого попросить надо полагать постеснялся: рана в заднице, дело стремное, как сказали бы московские коллеги Костоправа.
– Где гной, там вскрой…- По-русски пробормотал Владимир и налив в чашку граммов сто- сто пятьдесят самогона, протянул чашку лучнику.
– Прошу вас, выпейте, а потом и приступим.
-Слабак. Пить не умеет…
Ощерился в смешке Костоправ, глядя на поплывшего воина. Тот лежал на крышке саркофага и пуская слюну крепко спал, лишь иногда постанывая во сне, когда Нестеров надрезав загноившуюся рану, вынимал наконечник и обрабатывал задницу самогоном.
Свою первую в Горгиппии операцию Костоправ отметил земляничной настойкой на самогоне, хотя какая ж это настойка, когда раздавленная вилкой ягода была просто-напросто перемешана с самогоном и медом.
Однако, блекло-розовая жидкость не столь резко отдавала сивухой и, ее можно было даже пить, не запивая тут же холодной водой.
Итак, поздним вечером, когда более или менее отрезвевший лучник убрался в свои казармы, а Валборг принесла две теплые еще лепешки, Костоправ, подозвав ее к столу и плеснув в чашки на два пальца свеже набодяженной земляничной настойки, проговорил торжественно.
– Итак, дорогая моя Валборг, ты же не станешь отрицать, что двести драхм ни такая уж и маленькая цена за рабыню, которая по-хорошему не умеет даже готовить? Не станешь. А значит повторюсь , дорогая моя Валборг, сегодня, ни вчера, ни неделю назад, а именно сегодня, мы с тобой стали настоящими жителями Горгиппии. И в честь этого, мы сейчас с тобой выпьем, отведаем так сказать…
Нестеров запнулся, устало махнул рукой и подал чашку девушке.
– Пей Валборг, пей.
Они выпили, неспешно закусили черным виноградом и свежими грушами политыми медом, потом выпили еще и закусили вяленой козлятиной с сыром и хлебом , ну а когда опрокинули по третьей…Впрочем чего уж тут разжевывать: все к этому и шло.
Утром, Костоправ проснулся на горячем и жестком плече девушки.
– Да она к тому же еще и храпит.
Хмыкнул Нестеров и спрыгнув с постели, пошел умываться.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ,,,
Автор: vovka asd
Источник: https://litbes.com/poslednie-gastroli-shhipacha-kostopravav-sokrashhenii/
Больше хороших рассказов и стихов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.