В глубине старого неухоженного парка, на небольшой прямоугольной площадке, стоит трехэтажное здание, по виду очень напоминающее дома, что строили пленные немцы после войны. В доме два подъезда, но на двери одного из них висит огромный, в два кулака замок. Справа от другой двери, черная зеркальная табличка на бронзовых фигурных болтах.
« Спецшкола №1. Гор. Левоголенищенск.
Вход строго по пропускам».
На стареньком, обшарпанном венском стуле, стоящем чуть в стороне от подъезда в дом, при любой погоде сидит сонный охранник в камуфляже и темных очках. Со стороны кажется , что этот дармоед от охраны, просто спит. Но по несколько скованной позе «спящего охранника», по пристальному взгляду его прищуренных глаз, чей любопытный блеск заметен даже сквозь темные стекла его очков, становится понятно, что скорее всего выводы подобные- как минимум ошибочны.
Мимо этого охранника, в дом незамеченной, пожалуй, не смогла бы проникнуть даже мышь, что уж тут говорить про обычных учащихся, которые при виде дремлющего секьюрити невольно замедляли шаг и без лишних разговоров предъявляли раскрытые в нужном месте багровые книжечки пропусков.
Легкое покашливание охранника и двери толстого, зеленоватого стекла, повинуясь хитроумному механизму, бесшумно откатывались в сторону.
В прохладных коридорах, застеленных, в меру потертыми ковровыми дорожками, тишина и безмолвие.
Несколько дверей выкрашенных белым маслом слегка оживляли спартанскую обстановку школьного коридора.
Впрочем, надписи на табличках, прикрученных к дверям, наверняка поразили бы любого из зевак, случайно оказавшегося в этой спецшколе.
Вот лишь некоторые из них, из табличек, хоть как-то читаемых в легком полумраке коридора.
1Каб. «Основы гоп стопа». Преподаватель Владимир Нестеров (Костоправ)».
2Каб. «Форточники -элита квартирных воров«.Преподаватель Владимир Нестеров (Костоправ)»
.
3Каб.»Русская феня, появление и расцвет». Преподаватель Владимир Нестеров (Костоправ)».
4Каб.» Имитация тюремной камеры в Челябинской пересылке ( кича)». Преподаватель Владимир Нестеров (Костоправ)».
На последней в коридоре двери, табличка:
5Каб.« Класс начинающего карманника. Преподаватель Владимир Нестеров (Костоправ)».
За тяжелой, массивной дверью чуть слышны голоса. Сегодня суббота, и в предвкушении выходного, ученики более оживленные, чем в обычные дни.
У доски, самой обыкновенной, школьной доски, с легко читаемой на лице скукой, прохаживается довольно молодой, красивый, на вид не старше тридцати лет, мужчина, судя по всему педагог, скорее всего тот самый, Владимир Нестеров. Костоправ.
В классе кроме него человек пятнадцать-двадцать молодых ребят, среди них затесалось и парочка девушек.
Над доской, справа и лева, висят небольшие динамики, из которых струится негромкая лагерная музыка, настолько негромкая, что абсолютно не мешает ни педагогу, ни его ученикам.
«Шнырит урка в ширме у майданщика,
Бродит фраер в тишине ночной.
Он вынул бумбера, осмотрел бананчика,
Зыцал по-блатному на гоп-стоп: “Штемп легавый, стой!”
Но штемп не вздрогнул и не растерялся,
И в рукаве своем машинку он нажал,
А к носу урки он поднес бананчика,
Урка пошатнулся, бля бу, скеценный упал.
Со всех сторон сбежалися «легушки»
Фраер загибался там в пыли
Шнырит урка в ширме у майданщика,
Бродит фраер в тишине ночной.
Он вынул бумбера, осмотрел бананчика,
Зыцал по-блатном<у> на гоп-стоп: “Штемп легавый, стой!”
Но штемп не вздрогнул и не растерялся,
И в рукаве своем машинку он нажал,
А к носу урки он поднес бананчика,
Урка пошатнулся, бля бу, скеценный упал.
Со всех сторон сбежалися «легушки»
Фраер загибался там в пыли
А менты взяли фраера на пушку
Бумбера уштоцали, на кичу повели.
Я дать совет хочу всем уркаганам,
Всем закенным фраерам блатным:
Кончай урканить и лазить по майданам
А не то тебе бля, падла, бля, придётся нюхать дым»!
Костоправ остановился возле манекена мужчины, одетого в безукоризненный костюм, рубашку, брюки и шляпу, не торопясь срезал с его одежды штук пятнадцать колокольчиков, пришитых, где только возможно и проговорил, грустно оглядывая класс.
-… Итак, дамы и господа, основной противник вора – карманника, сиречь щипача, начиная с конца 19века и до наших дней, в России, был и есть неприметный, ничем не выделяющийся из толпы человек, так называемый филёр, от французского fileur — выслеживать.
Как бы его в наши дни не называли, какие б он не носил погоны, запомните, настоящий филер очень и очень опасен.
Представьте себе, вагон в метро или салон автобуса и вы, прикрыв правую руку небрежно наброшенным на нее пиджачком, клифтом по –нашему, обрабатываете рядом стоящего фраера ушастого.
Остро отточенной монетой, то бишь пиской, вы разрезали его карман и запустили туда руку. Казалось бы все на мази, и всем в вагоне на все абсолютно наплевать: кто ест мороженное, кто читает книжку, кто дремлет или смотрит в окно и лишь филёр, начеку. От его взгляда не ускользнет ни ваш пиджачок, ни напряженное ваше лицо, ни чуть заметное шевеление вашей руки под клитфтом.
Он вас уже вычислил и как только вы овладеете чужим кошельком или часами, считайте, что ваша участь уже решена….Еще мгновенье и вы уже не удачливый как прежде щипач, а жалкий маравихер в кандалах…А потому, действия ваши должны быть настолько выверены, настолько четки и безукоризненны, что даже матерый и натасканный филёр не смог бы вычислить вас среди толпы.
Но главный враг вора-карманника во все времена были и будут лишь человеческая лень и нежелание постоянно и ежедневно учиться.
Поэтому, с сегодняшнего дня, колокольчики на учебном манекене, я заменяю на кованные рыболовные крючки.
Речкалова, подойди ко мне и пришей эти крючки на те же, где были и колокольчики.
С сегодняшнего дня требования к вам господа и дамы как минимум удваиваются. Зима, на мой взгляд, самое благодатное время для карманника, все ближе, а руки у вас, к сожалению все еще деревянные. Вы все, даже лучшие из лучших, годны пока, что пьяных по паркам шмонать… По мне, так самое последнее дело, на которое даже самый бездарный карманник не опустится.
Кстати, те из вас, дорогие мои, кто, на мой взгляд, окажется не способным или не усердным в освоении данного предмета, будут переведены в группы домушников или грабителей, набор в которые будет вскоре открыт. Аудитории для которых уже подготовлены.
Костоправ высыпал на лист бумаги с пару десятков рыболовных крючков-тройников самого жуткого вида. Сверху положил катушку с нитками и, дождавшись, когда молоденькая, смешливая девица, Речкалова, подошла к кафедре, пододвинул крючки на край стола.
Девушка с опаской посмотрела на тройники, но нитки все ж таки взяла.
Нестеров хмыкнул неопределенно, подошел к окну и, прижавшись лбом к прохладному стеклу, замер.
Класс с обожанием смотрел на своего преподавателя и тоже молчал, словно чувствовал, что Костоправ сейчас где-то далеко отсюда, в своих воспоминаниях и может быть даже и не в очень приятных.
Гл.1 Numquam mores tuos muta.
Никогда не изменяй своим привычкам.
В довольно популярном в свое время Московском пивном баре «Ракушка», как всегда шумно и душно.
Глухо звенят полные пивом пузатые кружки толстого стекла. С фанерным шлепаньем падают на липкие, залитые пивом столы, пластиковые подносы.
Посетители, почти не понижая голоса, говорят обо всем и сразу. Под наклонными потолками в табачном дыму растворяются легкий матерок, женский смех и надсадный кашель повара, заядлого курильщика.
Возле небольшого, похожего на бойницу окна, за относительно чистым столиком мирно беседуют молодые люди.
Несмотря на полный зал, к этим двоим отчего-то никто не подсаживается. Может быть, потому что в них чувствуется какая-то жесткая, до поры скрытая сила, или от того, что у одного из них, на груди, сквозь полурасстегнутую рубаху виднеется искусно выполненная лагерная татуировка: Божья матерь с нимбом из колючей проволоки.
Тот, который с татуировкой, почти не понижая голоса, позабыв про пиво, что-то горячо втолковывал своему собеседнику, светловолосому, кудрявому красавцу лет тридцати.
-Да послушай, Володька, все уже подготовлено. Если ты сделаешь все, как я тебе объяснил, уже через три дня у тебя в кармане окажется двадцать пять штук. Гадом буду, все это провернуть, для тебя будет проще, чем котлы в трамвае в час пик, у пьяненького фраера подрезать.
– Миша, ты же знаешь, я карманник, и как мне думается карманник не из плохих.
В России щипачей моего уровня по пальцам пересчитать можно, а ты меня на квартиру подписать хочешь. Как говорили древние: «Aquĭla non captat muscas». Что в вольном переводе означает: «орел не ловит мух.»
И кстати, Мишель, что-то до сих пор я ничего внятного от тебя не услышал, отчего ты сам не наведаешься на эту свою хату? Чем ты завтра так уж занят будешь? Я правильно тебя понял, квартирку крайний срок нужно завтра вскрыть? Что-то мне во всей этой твоей истории не нравится…Как-то вся эта история не славно пахнет. Помнится латиняне о подобном говорили : «Timeo Danaos et dona ferentes»…Бойся Данайцев дары приносящих…
– Да Володя. Похоже ты не зря учился в мединституте…Латынь из тебя так и сыпется…
Михаил отпил пива и, понизив голос, продолжил.
– Вот тут ты прав, костоправ. Завтра и только завтра. Через день хозяева квартиры с югов возвращаются. Я до последнего тянул, думал получиться, но, увы, не маза. Хоть и стыдно такое показывать, но смотри…
Он высвободил рубаху из-под ремня и, с трудом привстав, повернулся к товарищу боком.
На спине его краснело несколько фурункулов разных размеров.
-И на заднице еще парочка с кулак, и на ляжке.…Вторую неделю на животе сплю. По комнате с трудом хожу, на унитаз, как на каторгу…Нет…Мне в таком состоянии квартиру никак не обнести…Полная жопа!
Нехотя буркнул Михаил, с трудом заправляя рубаху за ремень.
-Да, несомненно furunculus…
Со знанием дела проговорил карманник, прикуривая.
– Я бы тебе корешок, как медик недоучка, аутогемотерапию порекомендовал бы.…Твоей же кровью, тебе же внутримышечно. В задницу…
Хоть и ненаучно, как оказалось, но помогает точно…Ну или хотя бы дрожжей пивных попить сколько-то…
Но в одном ты прав, Миша, на дело с такой спиной идти бессмысленно.
– Вот и я о том же Костоправ. Ну что, поможешь?
-Ладно, Мишка, заметано. Вовка Нестеров добро помнит. Давай адрес. Но только ради тебя. В первый и в последний раз. Как говаривали древние, «Homo homini amicus est». То бишь: «Человек человеку друг».
– Ну что, пока вроде все сходится.
Костоправ неспешно осмотрелся и, стараясь не шуметь по шершавому рубероиду крыши, подошел к вентиляционной трубе третьего подъезда, возле которой, стояли две канистры полные воды, связанные между собой крепкой бельевой веревкой. Рядом, большая и оранжевая, словно репка в сказке, клизма.
– Ну, раз клистир на месте, дело будет на мази.
Хмыкнул удовлетворенно Владимир и, прикурив, начал не торопясь и обстоятельно натягивать слегка маловатые резиновые перчатки.
– Ладно, чего удовольствие оттягивать?
Нервно хохотнул карманник и, перекинув веревку с канистрами через шею, начал медленно опускаться в довольно тесную, прямоугольной формы, трубу. Через несколько метров, на гипсолитовой стене он увидел натянутую на самые обыкновенные канцелярские кнопки, мешковину.
– Ну, вот мы и дома.
Костоправ хмыкнул и, достав клизму, начал смачивать тряпку.
– Главное Вовка, ты не спеши.
Вспомнил он Мишкины инструкции.
– Чем сильнее промокнет стенка трубы, тем легче тебе будет пробраться в квартиру.
– Ну-ну. Посмотрим…
Владимир выбросил через верх опустевшие канистры и достал небольшое полотно по металлу.
Гипс и в самом деле поддавался на раз и лишь иногда, работу замедляли тонкие прутья арматуры, впрочем, их было совсем намного: три, от силы четыре.
Через минут сорок, Костоправ, с трудом выдавив наружу влажный квадратный кусок стены, ногами вперед протиснулся в квартиру.
Светлый линолеум кухни в гипсовой пыли выглядел грязным и неухоженным, и карманник аккуратист по натуре недовольно поморщился.
Все-таки квартирные кражи это не его.
Да еще эта перчатка на левой руке: зацепившись за пенек арматуры, тонкая резина с насмешливым писком лопнула, и теперь, как ни старайся Костоправ но , его, довольно хорошо знакомые в угрозысках многих российских городов пальчики, несомненно, обнаружит в этой квартире какой-нибудь старательный криминалист-стажер.
– Вот же непруха!
Владимир сплюнул и двинулся в комнату.
Довольно большой беломраморный ангел, стоял в нише над камином, на специальном постаменте, оббитым голубым бархатом.
– Ну, ни хрена себе ангелок!
Расстроено хохотнул Нестеров, подходя к статуе.
– Мишка говорил, что ангел весит не больше тридцати килограммов. Ну, если это так, то он наверняка внутри пустотелый.
Костоправ, согнутым пальцем слегка постучал ангелу, по закованной в белоснежную кольчугу груди.
– Пустой…
Протянул он удовлетворенно и достал из заднего кармана штанов тонкий, но прочный мешок от сахара.
…- Везде хорошо, а дома лучше. Проходи Маша…
Неожиданно донесся из коридора довольный мужской голос и на пороге появился большой и толстый, загорелый мужик в светло-сером, летнем парадном кителе генерала ФСБ. Надо полагать хозяин квартиры. Фирменную фуражку генерал держал в левой руке.
– Это что за блядство?
Он протянул свободную руку к Костоправу, словно желая потрогать наглого гостя.
– Форменное блядство…
Согласился с ним обескураженный щипач и, не дожидаясь развязки, ринулся мимо толстяка к входной двери.
Внешность генеральши Маши, рассмотреть он уже не успевал.
Гл. 2. Capiat, qui capere potest.
Пусть ловит только тот, кто может поймать.
Выскочив из подъезда, Владимир, инстинктивно прихватил какую-то никчемную, грязную от побелки доску, прислоненную к двери мусорокамеры и, торопливым шагом ринулся в ближайшую арку. Бегущего человека в грязных, залапанных гипсовой пылью джинсах, запомнит всякий, а вот грязного строителя с доской на плече, не вспомнит никто.
В этом Нестеров был уверен.
Пройдя дворами пару кварталов, он отбросил ненужную уже доску, отряхнулся, как мог и, забравшись в первый попавшийся троллейбус, поехал по Ленинскому проспекту в сторону центра.
Несмотря на внешние спокойствие и беззаботность на лице домушника –неудачника, мысли в голове его вертелись отнюдь нерадостные…Хотя и небезнадежные.
«…Какой бы властью не обладал этот генерал, но наши внутренние органы, которые напрямую ему не подчиняются, довольно неторопливы.
Пока группа оперативников появится на месте преступления, пока опросят самого генерала и его супругу, пока откатают пальчики, оставленные Костоправом на кухне и мраморном животе ангела, пока сравнят их с данными картотек, два-три часа по-любому пройдет. И за эти два-три часа, кровь из носа необходимо слинять из белокаменной. Как можно дальше и как можно на подольше».
Нестеров достал из кармана карамельку « Гусиные лапки», неторопливо очистил ее от налипшей обертки и бросив в рот, снова задумался.
«Дабы успокоить разгневанного генерала – чекиста, в городе несомненно введут план «перехват» и мой профиль уже к вечеру окажется в кармане у каждого постового.…А там опять нары, опять суд, опять приговор»…
Костоправ вздохнул, с тоской разглядывая пыльный Московский пейзаж, неторопливо проплывающий за стеклом,
А уж совсем плохо стало на душе у Костоправа, когда он вспомнил, что свой мобильный, уронил в вентиляционную трубу, когда согнувшись, пропихивался в генеральскую квартиру. И что сейчас, он даже и при желании не сможет позвонить своему дружку, домушнику Мишке, чтобы попросить о крыше на пару-тройку дней или хотя бы высказать ему свое «фи».
– Станция метро «Октябрьская«.
Прозвучало где-то над самым ухом Нестерова и он, подчиняясь скорее какому-то звериному инстинкту, нежели разуму, вышел из салона троллейбуса.
– …Ярославский.
Бросил он, уже через несколько минут первому попавшемуся таксисту и внимательно осмотревшись по сторонам, нырнул в раскаленное чрево машины.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ,,,
Автор: vovka asd
Источник: https://litbes.com/poslednie-gastroli-shhipacha-kostopravav-sokrashhenii/
Больше хороших рассказов и стихов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке.