Продолжение. Начало здесь: Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая
Рядом с бывшим спальным корпусом видим тентованный ЗИЛ-157 повышенной проходимости, а рядом у костра трое мужиков жарят на шампурах мясо. Подходим, здороваемся за руки, знакомимся. В руках у каждого из нас молниеносно появляются кружки с ароматным кофе, и перед нами возникает целая кастрюля жареного мяса с луком. Радушные хозяева очага щедро потчуют нас всем, что имелось у них самих. Замечаю, что мясо слишком жёсткое.
— Да-а-а… Старый лось попался, центнеров восемь, если не больше, — разглядев выражение моего лица, поясняет один из них.
Оказывается, наши новые знакомые — старатели с прииска «Холодный». К ним вчера прилетал вертолёт, и лётчики показали на карте место, где засекли с воздуха большое стадо лосей, голов пятнадцать. Тогда «бугор» золотодобытчиков отправил добровольцев на охоту, чтоб пополнить запасы продовольствия в артели.
— Мужики! Откуда у вас хлеб адыгалахский? Вы ж с Холодного никак мимо Адыгалаха ехать не могли, — спрашивает Лихой.
— Та… Бешеной собаке сто двадцать вёрст не крюк. Бензин-то всё равно списывать надо. Жалко уже просто в канавы выливать. Ешьте, ешьте хлебушек! Мы его ещё горячим, из печки только что, брали. В кузове два поддона целых.
Надо сказать, что это не первые любители адыгалахского хлеба, которых я встречаю, готовые ехать на дальний прииск специально ради нескольких буханок румяного ароматного хлеба. Дело в том, что пекарня на Адыгалахе строилась ещё во время войны и ни разу не реконструировалась. Там по-прежнему нет никакого оборудования для замеса. Всё делается вручную. А старинные формы для буханок, не соответствующие современному ГОСТу, ставятся в дровяную печь. Буханки получаются чуть не вдвое больше стандартных, а уж какой этот хлеб на вкус, передать словами невозможно. Это самый вкусный хлеб, который мне доводилось есть в моей жизни, недаром адыгалахский хлеб славится по всей Колыме. Между прочим, он сохраняется очень долго. В отличие от магазинного, не черствеет дней пять-шесть, что очень ценно для тех, кто подолгу находится в тайге, вдали от жилья.
— Мясо и хлеб — это не единственные подарки у нас сегодня. Водки тут ещё нам целый ящик подарили, — говорит Юра, водитель «Захара», как называли по привычке этот автомобиль ещё с тех времён, когда на капоте красовалась надпись «ЗИС» (Завод имени Сталина).
— Как это вам подфартило? — спрашивает Позин.
— Да уж и фартом это не особо звать хочется, ибо дело не очень радостное. Около моста третьего прорабства в обочину завалился МАЗ с фургоном, полным консервов в стеклянных банках. Побилось там немерено, но и целых банок не счесть. Мазурик (водитель МАЗа) одурел от горя, останавливает проезжающих и предлагает затариться, сколько унесёшь.
— Во блин! Бывает же такое! Хорошо, что на Колымской трассе, а не на материке где-нибудь. У нас тут машины не каждый день даже встречаются. Там бы его в момент «ощипали», и списывать нечего потом было бы.
— Ребят, лося поможете погрузить?
— Могли бы не спрашивать. Айда сейчас прямо.
Лося мужики привезли в кузове, затянув его внутрь лебёдкой, а здесь выгрузили прямо в протоку, заросшую травой. Ошкурили, выпустили потроха и разделали на крупные куски, разложив их в сетчатые мешки из-под картофеля. Тут же в воде охлаждается такая же сетка, полная консервированных овощей в банках с яркими этикетками. Лихой аж присвистнул, увидев эту картину.
— Чё? Зачётный натюрморт? — довольно осклабился Петя, поглаживая кавалерийский карабин, какой я видел только в фильмах о гражданской войне, — укороченную трёхлинейку, винтовку Мосина.
— Мясо, сладкий перец, голубцы, помидоры, фасоль, адыгалахский хлеб — а-бал-де-е-ть! Впервые такое вижу, — отвечаю я.
— Ну да! Только чувих и мафона с Демисом Руссосом не хватает! — хохочет Пётр. — Ладно, давай! Раз, два, взяли…
Машина быстро погружена, залезаем в кузов и мы втроём. Юра, расспросив, как ему до нашего стойбища доехать, заводит свой вездеход. Вскоре въезжаем на поляну, благодарим старателей, крепко жмём руки на прощание и, несмотря на бурные протесты Лихого, остаёмся с мешком мяса и десятком булок адыгалахского хлеба в прибытке. Он-то нам теперь очень кстати.
Смешные они, старатели. Вкалывают, как черти в аду, но с заработанным расстаются без малейшей тени сожаления. Золото, деньги для них мусор. Они презирают «жёлтого дьявола». Особая порода людей. Открытые, прямые, дружелюбные, видящие в любой ситуации только хорошее, романтики и оптимисты, трудяги — старатели Колымы. Низкий вам поклон за то, что я жил среди вас. Иначе я мог бы и не узнать, каким должен быть Настоящий русский мужик!