- Просыпайся. Слышала ребёнка? – кто-то настойчиво, но мягко тормошил Надю. Она приоткрыла глаза. Над ней склонились медсестра и муж.
- Кто? – еле выдавила из себя. Язык пересох и не слушался.
- Девочка. Дочка! – супруг светился нежностью, - маленькая такая, всего 49 сантиметров.
Они не хотели заранее знать пол ребёнка и на всех обследованиях предупреждали об этом.
Надюша удовлетворённо выдохнула:
- Хорошо.
- Да чего-то жёлтенькая, - встряла медсестра и поймав взгляд роженицы, ставший моментально беспокойным, торопливо добавила, - Да ничего, такое бывает, особенно при кесаревом. Ну, капельницу поставила, если что – зовите.
- Сильно жёлтенькая, - тревожно спросила Надя у сидящего в ногах мужа.
- Да есть немного. Что-то с кровью, - нехотя ответил мужчина.
- Иди, иди узнай. Как же так? Все анализы ведь хорошие были. Или это из-за возраста? – в глазах женщины блеснули слёзы. Говорили ей, что поздновато о детях думать, что сама не родит, но они так радовались этой беременности, так ждали малыша. И ходила она хорошо, проблем не было. А тут…
Надя боялась прикрыть глаза, взволнованно гипнотизируя дверь одноместной палаты. Ей уже и капельницу убрали, а супруг всё не возвращался. Совершенно неожиданно дверь распахнулась, и вошёл широко улыбающийся мужчина с маленьким свёрточком на руках:
- А вот и наша мама. Ждёт не дождётся. Сейчас мы к ней прилетим, - он, продолжая прижимать ребёнка, покачался из стороны в сторону, имитируя «полёт», и опустил свёрток рядом с Надей.
Худенькое личико, остренький подбородок и огромные серые глаза. Взглянув на дочку, Надя в первый момент оробела: девочка смотрела строго и уставше, и будто осуждала.
- Маленькая моя, здравствуй. А серьёзная-то какая, - Надя дотронулась до щёчки ребёнка и переключилась на мужа, -. А ты чего так долго?
- Я просил к тебе её принести, сказали подождать, пока всё, что нужно сделают. Вот и ждал. А пока с врачом разговаривал.
Надя, с помощью мужа, села, взяла дочку на руки. Необычные ощущения. Такой маленький беспомощный комочек, а сколько в нём тайн: характер, способности, мечты. Надя постаралась запомнить все ощущения первого контакта с рождённым ею ребёночком.
- А она разве не должна спать? И что ты у врача выяснил? – мать любовно разглядывала своё чадо: красавица, глазки умненькие, и совсем не жёлтенькая – так, чуть-чуть.
- Надюша…- мужчина замялся, подбирая слова. Не нашёл, и выпалил, как есть, – сказали, что ещё немного понаблюдают, и если там какие-то антитела не стабилизируются, то отправят в реанимацию новорожденных, в другую больницу. У неё кровь разрушается. Но я ж не врач, может не так понял, - и виновато опустил голову.
Надя замерла, перестав дышать: что он говорит? Она ослышалась? Не может быть. Вот же её девочка, с ней всё хорошо.
Увидев застывший взгляд побелевшей жены, мужчина попытался забрать ребёнка. Куда там! Руки женщины словно одеревенели, не выпускали малышку.
- Надюша, Надюшенька, - мужчина гладил жену по голове, рукам, - прости, что так сказал, у меня тоже всё внутри разрывается, я тоже люблю нашу девочку. Но лучше знать правду и действовать, а не ждать, надеясь, что всё обойдётся. Поверь, я сделаю всё, что будет зависеть от меня.
По лицу Наденьки текли слёзы. Она не замечала их. Мыслей не было. Тоска и боль. Муж вышел, и почти сразу вернулся с врачом. Вокруг Нади засуетились, сделали укол...
Казалось, будто кто-то завернул её в тёплую пушистую шаль и ласково баюкал. Так было уютно и спокойно. Надя неохотно выплывала из мягкой темноты. Какое-то время лежала расслабленно – и вдруг вспомнила. Захлестнул ужас, сами собой распахнулись глаза.
- Надюш, как ты? – со стула поднялся муж.
Надя хотела спросить про девочку – не смогла. Вновь полились неконтролируемые слёзы.
В палату вошла группа врачей, за ними медсестра с ребёнком. Лица у всех хмурые. Оглядели Надю, покивали чему-то своему. Медсестра уложила девочку на пеленальный столик и быстро развернула. Надя не раз видела младенцев. Те активно дрыгали ножками и сжатыми в кулачки ручками. Её малышка лежала неподвижно. Ноги, прямые пальчики на руках – всё казалось неестественным, безжизненным.
- Мы обязаны поставить вас в известность… - начала молодая женщина, которую представили, как дежурного врача из детской реанимации.
Она говорила о заболевании малышки, о причинах, последствиях. ДЦП или летальный исход. Но есть мизерный шанс. Полная замена крови. Если не тянуть, и ребёнок выдержит, то после последующей терапии, возможно всё придёт в норму. Но это только вероятность. И для этого нужно согласие обоих родителей.
Надя плохо слышала, плохо понимала смысл. Она неотрывно смотрела, словно сквозь мутное стекло, на свою, уже запелёнатую, кроху.
Бубнёж вдруг прекратился, и мать перевела взгляд на детского врача.
- Я обещаю вам, что, если вы решитесь на замену крови, попрошу самой вести вашего ребёнка и сделаю всё возможное для выздоровления, но риски есть, и большие, - очень тихо закончила та.
На краю Надиного сознания мелькнуло удивление: на лице молодого врача, покрасневшем и подёргивающемся, было непередаваемое сочувствие.
Первым в полной тишине подписал бумаги супруг, потом помог Наде негнущейся рукой чиркнуть каракули-роспись.
Врачи как будто вздохнули. Посыпались распоряжения, ребёнка подхватили и чуть не бегом покинули палату. Мужчина вышел за ними, а к Наде пришла медсестра с очередным уколом.
Надя замкнулась. Она не разговаривала, не реагировала ни на кого, кроме мужа, который дважды в день навещал её. У Нади отказали ноги. Ей пора было вставать и ходить, но она даже сесть самостоятельно не могла. Супруг поднимал её, кормил с ложечки, потому что и есть она отказывалась. А в промежутках между уходом за женой, мчался к девочке. Ему разрешили навещать малышку, и даже брать на руки и гулять по палате.
- Состояние критическое. Только через трое суток поймём результат. Уж лучше вы всё сами будете видеть, да и ребёночек родное тепло чувствует, вдруг поможет, – объясняли ему в отделении.
Наде он рассказывал, какая их девочка молодец, как стойко переносит непростое лечение. И врачи очень ответственные, не оставляют её ни на минуту без присмотра. А уж как малышку наряжают, платочки весёленькие повязывают!
Он не рассказывал, как гнал за скорой (хорошо, своя машина была рядом), наплевав на все дорожные правила, чудом избежал аварий, и успел-таки проскочить в ворота больницы. Не рассказывал, что буквально отобрал ребёнка у медсестры, вылезавшей из скорой, и передал с рук на руки врачу. Умолчал, что на последнее переливание не хватило крови, и его трясёт от страха: всех обзвонили, а нужный материал не нашли. Он предлагал и деньги, и свою кровь, которая не подошла. Врачи вздыхали, разводили руками и говорили, что будут искать до последнего, но пока - нет. И шанс провести вовремя заключительную процедуру таял.
Рассказы о дочери на немного взбадривали Надю, а потом она снова скатывалась в депрессию. Медперсонал, навещавший её, вздыхал, выражал надежду на скорейшее выздоровление, и осмотрев, или, вкатив очередное лекарство, удалялся.
- Это тут у нас что ли царевна-несмеяна лежит? – услышала Надя на третий вечер ворчливый голос. В палату вошла пожилая женщина в белом халате. Надя не видела её раньше.
- Да вот, изредка дежурю, когда просят. Так-то я на пенсии давно, - спокойно пояснила зачем-то.
- Уж наслышалась о тебе. Весь род блок жужжит. Вот, посмотреть на чудо такое зашла.
Надя недоумённо вытаращилась.
- Чего зенки таращишь? – усмехнулась посетительница и припечатала, - Таких мамаш-эгоисток искать будешь – не найдёшь. Страдает она, видите ли. Эгоистка махровая.
Лицо пожилой женщины стало злым:
- Ты для чего ребёнка родила? Чтобы угробить? Ты сейчас своим состоянием упиваешься, ей шанса выжить не даёшь. Даже молодые мамки знают, что новорождённый эмоционально связан с матерью. Стараются не расстраиваться, переживают не о своих проблемах, а об эмоциональном комфорте малыша. За дочь твою врачи борются, а ты? Чем помогаешь? Считаешь, нечем тебе помочь? – правильно угадала растерянность на лице лежащей женщины, - Да вот можешь. Хотя бы своим собственным выздоровлением. Кто за твоей дочерью приглядывать будет, когда её из реанимации в терапию переведут? Опять на врачей повесишь? Они-то у нас хорошие, заботливые, только ребёнку мать нужна. Без матери не поправится.
Отчитав больную, женщина вышла. Надя лежала не шелохнувшись. Сначала ей снова захотелось расплакаться, но в голове звучало гневное: «махровая эгоистка, о себе только думаешь». Да нет же, она не такая, она о дочке думает, за неё переживает.
А действительно, как это помогает малышке? Надюша настолько глубоко задумалась, что не заметила, медсестру с ночным уколом. Обнаружила, когда девушка стала её чуть приваливать набок, чтобы воткнуть иголку. Надя встрепенулась и помогла развернуть себя.
- Ой, как хорошо, какая вы молодец, - обрадовалась сестричка. – давно пора уже двигаться. Как доченька-то ваша?
Надя впервые осознала заботу о себе. Она улыбнулась. Губы не слушались, и улыбка вышла кривой:
- Спасибо, поправляется. Муж её навещает.
После ночных уколов Надя погружалась в глубокий сон. Тревоги отступали, проблемы растворялись. Ожидая наступление умиротворения, она продолжала размышлять. Вот скоро её беспокойство уплывёт, исчезнет. Во сне его нет, а почему тогда днём есть? Потому что она думает об этом. А если не думать? Так она не может, мысли сами лезут. Стоп! Мимолётное осознание пронзило её. Как это она не может? А мысли-то чьи?
Надя очень хотела найти ответ на вопрос: как появляются мысли , старалась понять откуда берутся непрошенные гости в голове и ранят её. Но и желание помочь дочери не давало покоя.
Из коридора периодически до неё доносились разные разговоры мамочек, в том числе обсуждали и её. Кто-то сказал, что молиться надо. В такой ситуации любые средства хороши. Надя в Бога не верила. Ну какой такой Бог? Кто его видел? Как правильно молиться понятия не имела. Но ведь не обязательно молитву читать, можно просто мысленно поговорить с доченькой, как будто она рядом.
Надя зажмурилась: «Девочка моя, доченька…» Она рассказала, как любит малышку, сожалеет о её болезни. Пообещала малышке и всему-всему миру, что ни за что никогда не рассердится на свою девочку. Рассказала, как будет играть и гулять с ней. Пообещала быстро поправиться и быть вместе с дочкой во время её дальнейшего лечения. Она представила маленькую ручку в руке мужа и, не сдержавшись, заплакала: «Маленькая моя, у нас очень хороший папа. Ты держись за него, держись крепко. Не сдавайся, ты у меня сильная. И я скоро приду к тебе. Я обещаю».
***
Надежда сидела в кафе и посматривала в окно. В ожидании домашних попросила принести чай: заказ они потом все вместе сделают. По улице спешили люди, чуть поодаль мчались машины. Воя и сигналя пронеслась машина скорой помощи с надписью на боку «Детская реанимация». Навернулись непрошенные слёзы. Восемнадцать лет прошло, а её всё трясёт при воспоминании о тех событиях.
- Эгоистка махровая, - проворчала женщина, делая глоток чая, пытаясь справится с дрожью в руках, - сколько раз повторять: не выдумывай трудностей. Просто дыши и радуйся тому, что приходит.
Она вспомнила, как училась не поддаваться унынию, как училась просто жить. Спокойно, уверенно, несмотря ни на что. В какой-то момент обнаружила, что получает удовольствие просто потому, что дышит, а внутри пульсирует счастье.
- Мам! - в реальность вернул голос дочери. Девушка подходила, лавируя между столиков. Щёки раскраснелись от мороза, глаза горят, - Мам! У меня "отлично"! Представляешь?! А папы ещё нет?
- Поздравляю! Я знала, что ты справишься, ты у меня такая умница, - женщина поднялась навстречу дочери, обняла, крепко прижала, - ну, видишь теперь, что зря переживала? Всегда верь в себя.
Они договорились отметить первый экзамен первой сессии в кафе. Муж ради этого события ушёл пораньше с работы, но задерживался: застрял в пробке.
Автор: идумимо
Источник: https://litclubbs.ru/articles/51305-o-mahrovom-egoizme-i-vere-v-sebja.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: