Солнечное апрельское субботнее утро плавно переходило в день, уже заметно морило. На просохших досках мощеного двора обычного уральского поселка два крепких, средних лет мужика, заканчивали проверять и настраивать простоявший всю зиму в гараже мотоцикл.
Ну как в деревне без него? Лошадей уж мало, кто держит, а на сенокос, дрова в лесу пилить, за ягодами ездить, да мало ли какие еще надобности? Нет – мотоцикл нужен. В некоторых дворах их по два держат. Для хозяина и подросших сыновей.
Наконец зажигание выставлено, контакты прерывателя почищены, цепь натянута и смазана, продут и поставлен на место воздух-фильтр.
Круглолицый крепыш, разбитной балагур, мастер на все руки Сашка Петров вставил ключ в распредкоробку, включил зажигание, подсосал бензина в карбюратор и скомандовал владельцу:
-Ну, Андреич – заводи!
Иж-49! Звук выхлопа его мотора не спутаешь ни с каким другим!
Весь двор уже наполнился синим дымком, а хозяин все газует – радуется устойчивой работе механического друга на колесах.
У обоих из них, друзей детства Петра Андреевича Лыкова и Сашки Петрова, одинаковые мотоциклы. Черные, с серебристыми выхлопными трубами, удобными, широкими сиденьями. Ижаки, одним словом.
Наконец, убедившись, что все в порядке, мужики уселись на крылечке, закурили, заговорили на разные деревенские темы, но было видно, что одному все не терпится о чем-то спросить, а второй вроде и хочет чем-то поделиться, но все не решается – стесняется будто.
Вообще-то, слух о приключении связиста Петрова пару дней назад, облетел весь поселок, но Лыкову хотелось услышать все от самого виновника, поскольку дело было весьма щепетильным, да и рассказчик Сашка был знатный.
Наконец он придумал с чего начать и спросил витиевато, издалека:
-Ну что, Сашка, а сходил ты в Зигазу к теще-то? Давно собирался.
Сашка вздохнул, крякнул, поняв, что придется все рассказать, прокашлялся и, затушив о каблук керзача окурок, начал.
-В четверг утром, когда пришел на работу, мне уж выписали наряд – идти в Зигазу. Всю ночь связи не было. Телефонистки Лопуху доложили, а тот знает, что у меня там тёща живет – заезжали много раз отдохнуть, да и самогонку она знатную делает.
Петров вздохнул.
-Ну что делать? Взял моток медной проволоки, сумку полевую с инструментами, кошки, да и пошел – дело привычное. Весной бывает такое. Дерево сухое на провода упадет – обрыв, связи нет.
Ну иду я себе по просеке. Столбы стоят ровно, ни один талой водой не подмыло, провода натянуты ровно, ни один не провис и обрывов нет. Снег уж растаял, почти везде травка зеленая пробивается, птички поют – благодать! И идти-то не далеко. Ты же знаешь, от нашего Тукана до Зигазинской почты около двенадцати километров будет.
Петров достал беломорину, размял табак, дунул в бумажный мундштук, закурил, пустил несколько колечек дыма. Видно, что он снова переживал эту историю.
-Больше половины пути уж прошел, взопрел. Линия связи – то напрямую идет по горам, овражкам. Хоть и знакомо все, хожено много раз, тропинка есть, а устал. Взобрался на очередной бугорок. Ложок небольшой впереди, внизу ручей, деревня наша с тобой, вернее что от нее осталось, Старая Контора. Всегда там отдыхаю.
Оба вздохнули, вспомнив детство свое, видимо. Маленькую деревушку свою со странным названием. Как бегали мальчишками по лесу, собирали грибы и ягоды, ходили в соседний поселок Зигаза в школу, пока не началась война, закончив их детство.
-Дааа. Ну вот, сижу я на поваленной лесине, покуриваю и чувствую, что вроде смотрит на меня кто-то. Вот чудится, что не один я там.
Ну, думаю, кто тут может быть? Волк или лиса?
Посмотрел по сторонам. Никого.
Прислушался.
Петров нервно смял давно потухшую папиросу.
-Андреич, ты помнишь, хоть когда-нибудь ты слышал, чтобы в том районе медведь ходил? Вот, что значит нету жительства, нет людей, скотины – дикое зверье сразу обживает место.
Петр поежился.
-Да ты что! А я ведь с Вовкой туда каждое лето езжу на мотоцикле. Показывал ему, где деревня наша с тобой была, костянику, чернику, хмель собираем. Дааа!
-Вот и я не ожидал такой встречи! Смотрю выходит на просеку к соседнему столбу от меня. Старый, видно. Облезлый весь, худой. Фыркает, воздух ноздрями втягивает и на меня смотрит.
Смотрю на него и пошевелиться не могу. Руки и ноги отнялись.
Что же делать, думаю. От медведя бегать бесполезно – догонит и вдруг осенило! А может успею кошки нацепить, да на столб взобраться. Мишка у соседнего столба трется, чешется – старая шерсть лохмотьями летит.
Не знаю, откуда силы взялись, только всунул я ноги в кошки и, не застегнув ремни и страховочную цепочку, держась руками за столб, вмиг взобрался к проводам.
-Медведь будто этого и ждал. Рыкнул и боком-боком, идет к моему столбу.
Обнюхал все, стал сумку мою полевую драть. А там плоскогубцы только, да кусок хлеба с колбасой – не успел я закусить.
Разорвал он её в клочья, поел, вместо меня и чувствую, Андреич, он еще хочет!
Встал на задние лапы, обнял столб, гад такой и качает его!
Рычит и качает! Вот ведь говорят, что он в лесу хозяин и самый умный!
Ухватился я покрепче, обнял столб этот родной руками и молю Бога.
Вслух, Андреич!
Думаю только бы провода не оборвались, ведь столбы то старые уже, подгнившие бывают, а у моего еще и пасынка нет.
И тут вспомнил, что за пазухой у меня трубка телефонная, специальная. Связь мы проверяем, когда обрыв устраним.
Подсоединился я к проводам.
Телефонистка Туканская сразу ответила, жена нашего начальника Лопухова, обрадовалась.
Думала я обрыв устранил – ей срочно Зигаза нужна была.
Я ей кричу: Поля!
Звони Василию Федоровичу! Меня медведь на столб загнал!
Не верит. Ругается еще! А мне-то каково!
Смотрю вниз, а медведь пытается на столб лезть, Разозлился или мой голос испуганный ему уверенности придал – рявкать начал!
Оба мужика, явно переживая, встали. Петров начал показывать, как он сидел почти на верхушке столба, а медведь, скользя по отполированному ветрами и дождями столбу пытается зацепиться когтями и влезть к такой близкой, но недоступной пока добыче.
-На, говорю, послушай и трубку к медведю направил, в вытянутой руке.
-Ой, матушка владычица, - только и услышал.
- Видать поверила, связь оборвалась.
Сашка опять достал пачку с папиросами.
-Погоди, я сейчас.
Петр быстро разулся и бегом вбежал в сени, где уже стояла припасенная к открытию бутылка и тарелка с хлебом и копченым салом.
Он быстро наполнил рюмки и мужики не чокаясь выпили.
-Ну и дальше?
Петров пожевал ароматное сало, понюхал хлеб и, немного успокоившись, продолжил.
-Вроде мне легче стало – сообщил, да вот только когда приедут? А вдруг трактор не заведется? Еще раз позвонил, сказал где меня искать и как лучше и быстрее проехать. Вроде все поняли. Теперь главное ждать и надеяться, что не замерзну, да у старого медведя сил не хватит по столбу вверх подняться.
А ведь ошибся я!
Давай, Андреич, еще по одной.
Выпили. Дружно крякнули. Помолчали.
-Медведь стал нервничать и пытаться влезть.
Несколько раз метра на два от земли поднимался, а телеграфные столбы-то не высокие. До меня уж совсем мало остается. Он злится и тут я вспомнил, что в кармане у меня серные спички всегда лежат.
Петров достал большой коробок с серными, охотничьими спичками. Они гораздо толще обычных, с большой, ярко горящей, головкой. Показал Петру.
-Стал я зажигать эти спички, да бросать медведю на башку, когда он пытался добраться до меня.
Говорят, что дикий зверь боится и не любит запаха паленой шерсти.
На время мишка отходил, но видно голод заставлял вернуться и он снова пытался раскачать столб или влезть на него.
-Небось замерз там? Долго ждал?
-Не помню по времени, но тракторист говорил, что его ДТ-54 так быстро еще никогда не ездил.
Услышал когда трактор – отлегло от сердца. Потом увидел, что едут по дороге на Старую Контору и поворачивают по тропе в мою сторону. Прямо по кустам, через покосы, по ложку, к столбам.
Веришь, я заплакал.
Петров вытер глаза.
-Спички-то серные заканчивались уже. Это уж я новый коробок у начальника выпросил.
Мужики увидели меня издалека, пальнули из ружья в воздух. Медведь в лес, а я еще долго не слезал – опять руки и ноги отнялись.
Мужики помолчали, вновь переживая случившееся, выпили.
-Вот так, Андреич. Уйду я с почты. Ты оставь спички-то себе. Может пригодятся.
Мне Лопухов еще даст. Он теперь добрый. Сказал - только на тракторе на такие обрывы проводов будем ездить. Опасно. Зверье все ближе к жительству стало подходить.
Время подошло к обеду. Связист Петров отказался войти в дом, заторопился домой и, попрощавшись, уехал на своем мотоцикле.
Петр закатил своего Иж-49 под навес во дворе, долго рассматривал подарок, сжег одну спичку, для пробы, еще раз вспомнил услышанное. Подивился – ведь никогда раньше, в годы их детства, так близко к деревне медведи не жили. Волки приходили в годы войны, но чтобы медведь!
Он убрал в карман своей брезентовой куртки, в которой ездил на мотоцикле, заветный коробок и я хорошо помню те спички и великолепного рассказчика – отцова друга, связиста Сашку Петрова.
----------------
Преодоление
У него часто встречающееся имя и фамилия – Антон Аристов.
Обычная одежда, молодежный слэнг и манера поведения.
Все, как у сверстников – недавних или сегодняшних студентов.
Необычна его жизнь, заставляющая с раннего детства преодолевать душевные и физические страдания, ведь Антон подавляющую часть её проводит в инвалидной коляске.
Я думаю, что никаких слов не хватит описать жизнь человека в подобном положении. Надо просто восхищаться и гордиться такими людьми. Они сумели побороть в себе слабость, превозмогают постоянную боль, стараются вести себя так, чтобы не доставлять своим близким, окружающим дискомфорт и неудобства.
Понятно, что волю к жизни, желанию учиться и стараться быть равным со своими сверстниками, привили родители и старший брат. Они помогают во всем, настраивают на позитив, стараются облегчить постоянные трудности и это, наверное, главный источник бодрости молодого еще парня.
Зная, что по выходным я бываю на аэродроме «Первушино», Людмила Геннадьевна и Евгений Иванович, родители Антона, созвонившись заранее, пообещали приехать – сделать сыну сюрприз. Он ни разу не был на аэродроме, не видел самолеты, хотя прадедушка его, Гаращенко Александр когда-то работал на аэродроме города Белорецка, разговоры об этом в семье ходили.
Ранним утром специально оборудованная «Газель» легко бежала по серпантину горной дороги из города металлургов Белорецка. За окном мелькали красивые пейзажи горных хребтов, затем бесконечные поля и наконец, через пять часов пути, Антон с родителями и другом Владом остановились у здания авиаклуба.
Я не приглашал из пилотов никого заранее. Они приезжали, каждый по своим планам, но в этот день, благодаря еще и хорошей погоде, Антон смог увидеть и высший пилотаж на спортивном самолете, диковинное воздушное судно автожир, целый спектакль - признания в любви молодым человеком своей девушке в воздухе.
Группа самолетов «Саванна» провела тренировочный полет с проходом над взлетной полосой в плотном строю.
Побывали мы и в ангарах, где стоит много разной летающей техники, в том числе сконструированной и построенной руками умельцев-любителей.
Сюрприз удался! Антон был в восхищении, ведь никогда раньше не удавалось ему так близко видеть пусть и маленькие, но настоящие самолеты и вертолеты. Чувствовать запах бензина и масла, вздрагивать от звуков двигателей на взлетном режиме, пожимать руки только что летавших пилотов. Доброжелательных и совсем простых в общении. Не отказывающих в совместных фото и в ответах на вопросы.
- А что, может быть полетаем? – спросил один из них.
Высокий, статный летчик с седыми усами распахнул двери своего самолета.
-Антон, давай! – Поддержал отец.
- Не бойся.
-Могу взять троих, - добавил пилот.
Антон заколебался. Об этом разговоров не было, но очень хотелось, конечно.
-Надо. Надо испытать себя и в этом. Пересилить детские страхи, - так думал он, мне кажется.
А отец уже подкатывал коляску к белому самолету. С помощью пилота и друга Влада, усадил в кресло, пристегнул, надел наушники.
«Цессна» легко оторвалась от полосы и взяла курс, набирая высоту, в сторону реки.
- Под нами Белая, - послышалось в наушниках. Это пилот комментировал для пассажиров свой полет.
Под крылом проплывали ровные квадраты желтых полей, лесопосадки, огромная река и с высоты нескольких сот метров были хорошо видны даже рыбаки по берегам.
Иногда немного потряхивало в воздушных потоках. Над головой, где-то высоко, бежали «барашки» белых облаков.
Двигатель самолета работал ровно, пилот был спокоен, уверен и Антон, сначала немного переживавший, постепенно расслабился.
Он летел. Он был в небе. Он был свободен!
Эмоции захлестывали. За пару десятков минут удалось столько увидеть, почувствовать, совсем не думать о проблемах!
-Посадку разрешаю, - раздалась команда диспетчера и самолет, вскоре, уже побежал по траве аэродрома.
-Мы сделали это! – с гордостью сказал отец, прижимая к себе сына, а Антон, поблагодарив пилота, обсуждал с приятелем увиденное. Как выглядит река с высоты, какой огромный мост и кораблик под ним, а самое главное, что летать, оказывается, совсем не страшно!
Мальчишки радовались, а я с уважением смотрел на родителей.
Они, мне кажется, были горды, что их сын преодолел еще один – пусть маленький, но рубеж. Ведь страх высоты не всем удается победить.
Их Антошка, даже в таком непростом положении из-за болезни, смог быть в одинаковых условиях, в каких живут его сверстники, смог подняться еще на одну ступеньку в жизни.
Смог взлететь и они, родители, были его крыльями.
По просьбе Людмилы Геннадьевны, Евгения Ивановича и Антона Аристовых из города Белорецк, передаю благодарность всему коллективу аэродрома «Первушино» и лично:
Оксане Тимофеевой
Сергею Минигулову
Дементьеву Василию
Маликову Асхату
Максадову Айрату
Семенову Юрию
Заянову Эдуарду.
----------------
Ступеньки в небо
Небо. Часто оно огромное и синее, а ночью волшебное и звездное. Хотя бывает хмурым, в облаках или грозовое.
Иногда оно даже «плачет» или бывает «с овчинку», но всегда волнует и зовет к себе – в полет.
Я совсем не ждал уже звонка из Самары от коллеги Димы Егорова, с которым мы вместе несколько месяцев назад учились на курсах повышения квалификации, сдружились и много говорили о профессии, которой посвятили свою жизнь, отдавали много не только рабочего, но и свободного времени.
И вот он сообщил, что решились – приезжают полетать на спортивных самолетах в Первушино, где я провожу свои выходные, сделать профориентацию сыну. Мол, учиться еще год в школе, но вроде и это очень важно, сын серьезно настраивается на летное училище.
Первым, на мои звонки пилотам-инструкторам, откликнулся Эдуард Заянов.
Да, конечно – он сможет приехать, полетать с парнем на учебном самолете, испытать небом, полетом, поговорить и потом, в спокойной обстановке на земле, проанализировав все свои ощущения, дать рекомендацию и родителям, и потенциальному курсанту.
Что это будет именно Заянов, я был даже рад, поскольку знал всю его непростую дорогу в кабину самолета, в инструкторское кресло.
Мечта стать пилотом пассажирского самолета у Эдика была с начальных классов, как у многих тогда. Он много читал об авиации и авиаторах, ходил в специальные кружки и школу ДОСААФ, но все испортила медицинская комиссия и стать гражданским пилотом тогда не получилось. Удалось поступить и закончить Рижский институт инженеров гражданской авиации, получить специальность радиоинженера, параллельно занимался парашютным спортом. Даже потом, когда в огромной стране начались проблемы, а вскоре она и вовсе перестала существовать, он не потерялся, вернулся в Уфу и, занимаясь бизнесом, продолжал ездить на аэродром «Забельский» - прыгать с парашютом, изучать поступившие в авиаклуб спортивные самолеты, прошел медкомиссию и получил свидетельство пилота, позволяющее летать самостоятельно.
Мечта летать сбылась и, набираясь опыта и летного мастерства, Эдуард понял, что может не только сам летать, но и учить других. Эту его черту заметили, он прошел дополнительное обучение и стал пилотом-инструктором.
Десятки мальчишек-выпускников кадетских школ республики с гордостью называют его своим наставником, давшим путевку в небо. Я точно знаю, что один из них, пройдя множество испытаний, летает не просто в специальной группе, а в лучшей пилотажной группе мира – «Русские витязи».
Он знает: чему учить, какие слова подобрать, что показать в кабине. Он – инструктор.
Вот и сегодня, после ознакомительного полета на самолете с двойным управлением «Саванна», Эдуард дал сыну моего коллеги Данилу несколько минут погулять, подумать о своих желаниях, пережить первые эмоции, а они были!
Мальчишка просто задыхался от восторга. Он впервые по-настоящему почувствовал – как летит самолет. Он всем своим телом испытал взаимодействие самолета и набегающего воздушного потока. Услышал в наушниках переговоры с диспетчером, и вроде бы что-то там разобрал!
Пока сын взволнованно ходил вокруг самолета, Заянов подошел к родителям. Мне кажется, что они переживали еще больше, чем сам Егоров- младший.
-Ребята, Данила будет пилотом, даже не беспокойтесь. Сейчас еще минут десять полетаем и он сам об этом скажет.
Вскоре самолет ушел в небо. Инструктор увел его в пилотажную зону, показал несколько простейших фигур типа «горка», «восьмерка», проход над полосой и мягко приземлил на грунтовую полосу аэродрома.
Надо было видеть этого мальчишку! Нет! Он вел себя по-взрослому: отстегнул ремни, закрыл за собой дверь и обошел кругом, с осмотром самолет. Он уже представлял себя курсантом лётного училища. Он разговаривал с самолетом, благодаря не только инструктора, но и воздушное судно.
Мне кажется, что внутренне, для себя, он уже принял решение и встал на очередную ступеньку в небо. На свою ступеньку.