Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Для тех, кто заскучал по чему-то масштабному, долгоиграющему и многочастевому - вроде того, как мы с вами подробно читали в прошлом году знаменитое многослойное письмо Достоевского к Майкову, или разбирали по письмам Николая Полевого печальную историю "Московскаго Телеграфа" - рад, что и тема такая сыскалась, и совпала с моим желанием в очередной раз впрячься во что-то многопудовое. Нынче у нас на повестке января (впрочем, полагаю, что даже и марта, и апреля) - книга, произведшая эффект взорвавшейся внезапно бомбы. Заграничный автор, принятый - для николаевской России - с необычайным радушием и преподнесший последнюю вовсе не в тех цветах, каких от него ожидали. Очеркист, почти буквально ударивший Николая Павловича кинжалом в спину. Путевые заметки, долгое время вовсе запрещённые в Империи, да и после - не весьма-то жалуемые.
- "Ни один советолог ещё ничего не добавил к прозрениям де Кюстина в том, что касается русского характера и византийской природы русской политической системы. В самом деле, чтобы понять современные советско-американские отношения во всех их сложных политических и культурных нюансах, нужно прочитать всего лишь две книги: «О демократии в Америке» де Токвиля и кюстинскую «Ля Рюсси»
Это, вы полагаете, кто сказал? Какой-нибудь Бисмарк или Черчилль? Вовсе нет. Вполне уже современный нам и упокоившийся лишь в 2017 году, памятный по временам Джимми Картера Збигнев Бжезинский. Им там, на "коллективном западе", конечно, виднее... вернее, они полагают, что Россию современную можно изучать сугубо по де Кюстину, Достоевскому (лучше бы так!) и "Войне и миру", лишь проведя двадцать-тридцать параллельных линий. Это, разумеется, заблужденье. Хотя, ежели начать читать "Россию в 1839 году" с красным карандашом в руках (или по-пушкински - отчеркивая ногтем самые любопытные строчки), можно найти многое, весьма... пугающее и даже откровенно провокативное. Ежели, конечно, искать именно такое!
Однако же хочу предвосхитить возражения скептически настроенного гостя канала - из той части скромной аудитории, что относится к действительности с исключительным позитивом (хоть, право, не уверен, что тут такие остались). Так и вижу сжатые в одну металлическую полоску губы такого читателя, решительно отстукивающего на клавиатуре:
- Ну понятно! Автор собирается выискивать в и без того агрессивно сочинённом тексте самые гаденькие, самые чернушные цитаты, и, предаваясь сладострастному либеральному смакованию, преподносить их, торжествуя. Дескать - вот, полюбуйтесь, 185 лет прошло, а разве что-то изменилось? Позор! Отписываюсь! В бан!
"В бан" - это всегда очень даже запросто. Отписаться от автора Дзена, обитающего тут исключительно на бескорыстной основе и по собственной доброй воле, вам, добрый читатель, решительно ничего не стоит. Но хочу упредить: не собираюсь выискивать нарочно никаких пакостей! Впрочем, и проходить мимо явно ассоциативных строк тоже не стану. Объяснюсь. Во-первых, я искренне симпатизирую николаевской России, как и самому Императору. И даже уверен, что там, где Кюстин разглядел "ужас-ужас", я смогу найти даже повод для умиления. Во-вторых, заморскому гостю за время краткого пребывания его в Империи не открылось (да и не могло, конечно, открыться) ГЛАВНОЕ: глубинная суть России, её Душа. Приём у Государя, беседы с сановниками, блеск и нищета Петербурга и скверные дороги - это, разумеется, важно, но это лишь наносное, поверхностная суть, вершки. Истинная Россия, маркиз, - в её негромкой, непарадной красоте, в народившейся за последние двадцать лет особой имперской Культуре, в пушкинских стихах, картинах Брюллова и музыке Глинки, в пёстрых нижегородских ярмонках, коли угодно - даже в торжковских "пожарских" котлетах, в вяземских пряниках, в песне сенных девушек, чорт побери... Сдаётся мне, этого-то я у де Кюстина и не сыщу. Приехав в Россию как решительно настроенный консерватор, он под глубочайшим впечатлением от увиденного вернулся на родину отъявленным либералистом и противником монархий - несмотря на личную трагедию, постигшую его семью в годы ВФР. Ай-ай, как же мы вас напугали, monsieur! Впрочем, не станем забегать вперёд...
Подобный опыт - чтения с фломастером объёмных чужих трудов - на "РУССКОМЪ РЕЗОНЕРЕ" уже был, хоть и не скажу, что удачный. Я попытался продраться сквозь несколько томов вигелевских мемуаров в поисках любопытных заметок и наблюдений - тем более, что многие читатели тогда честно признались, что так и не смогли повторить сей подвиг. На этот раз попытаюсь войти в ту же реку - но уже более продуманно. Вроде того, как это говорилось в "Бумбараше" о марксовом "Капитале": "Картинки и таблицы пропускаем, в суть пролетарскую вникаем". Постараюсь не утомлять любезнейшего читателя весьма объёмными (и зачастую - чего уж там! - излишними по цветистости и чрезмерному присутствию самого автора - вполне в духе жанра той эпохи) многословными и многостраничными излияниями маркиза, а также живописаниями красот и видов, задерживаясь лишь на избранных мною субъективным образом местах, вызывающих и сегодня любопытный эффект déjà vu у одних, и ощущение цикличности Истории - у других. Вроде знаменитой императорской фразы "Я тружусь, словно раб на галерах", произнесённой заново и не без гордости уже спустя почти 200 лет.
Чем мне ещё показалось интересным погрузиться с головою в весьма увесистый том? Во-первых, - ещё раз побывать (пусть и "глазами Сенкевича... де Кюстина") в николаевской России. Хоть подобные праздники устраиваю сам себе с достаточной регулярностью, но этакий - признаюсь - пропустить никах невозможно. Отказать маркизу в наблюдательности и бойкости пера затруднительно - это так. Стало быть, можно будет вступать с ним в полемику по поводу его суждений об увиденном. Во-вторых, - лишний повод обсудить самого, пожалуй, спорного (любимого одними, и ненавидимого другими) монарха Империи. И, наконец-то, дать себе полную волю в подборке иллюстративного материала. Полотен и портретов николаевских времён - в изобилии. Открыв наш цикл нарочно картиною Черницына, посвящённой событию 1834 года (то есть - не совсем даже по временной тематике) я, разумеется, двинусь дальше - к соответствию с описываемым в заметках 1839 году. Как, к примеру, ниже - всё того же Черницына "Парад в Кремле в 1839 году"
... или эта акварель Василия Садовникова, ярко свидетельствующая (для наших замечательных манкуртов-кинематографистов) о том факте, что не мог Пушкин в 1837 году прогуливаться с Жуковским возле целёхонького Исаакия.
В общем, свои доводы я исчерпал, лично мне - дьявольски интересно, засучиваю манжеты своей сорочки (у одного автора, помнится, как-то прочёл - "засучил рукава манишки") и приступаю к пристрастному изучению оригинала. Буду рад всем присоединившимся к моим изысканиям в рамках нашего регулярного цикла "Внеклассное чтение"
С признательностью за прочтение, мира, душевного равновесия и здоровья нам всем, и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ
Предыдущие публикации цикла "Внеклассное чтение", а также много ещё чего - в иллюстрированном гиде "РУССКiЙ РЕЗОНЕРЪ" LIVE
ЗДЕСЬ - "Русскiй РезонёрЪ" ИЗБРАННОЕ. Сокращённый гид по каналу