История болезни Фридриха III и её влияние на историю.
"Германия, которой не существовало". Часть 2.
В прошлой статье мы с вами остановились на том, как ведущие врачи Германии были озадачены болезнью кронпринца и делали уже сдвинутся наконец то в мёртвой точки в решении этой ситуации. Был даже приглашён ведущий специалист в лорингологии из Англии, чему несказанно была рада наследная принцесса. Итак, продолжаем.
20 мая доктор Морелл Маккензи провёл первичное обследование кронпринца и решил, что обнаружил признаки доброкачественного изменения опухоли. Это решение положило начало конфронтации с немецкими врачами, что в итоге привело к взаимной враждебной блокаде. Немецкие врачи были убеждённый в злокачественности образования; Маккензи же в своих преимущественно пророческих высказываниях указывал на доброкачественность. И вот что интересно, какой стороне больше доверяла наследная принцесса, а, следовательно, и пациент, который всегда прислушивался к своей жене? Маккензи вселял надежду; фон Бергманн, Герхардт и другие немецкие врачи, напротив, представали перед кронпринцессой Викторией вестниками мрачного будущего : немого и больного, а возможно, даже мёртвого Фридриха Вильгельма.
Методология процедуры доктора Маккензи соответствовала сегодняшним принципам диагностики, как заметил австрийский патолог профессор Роланд Седиви: " Доктор Маккензи сильно опережал своё время и уже тогда представлял современную точку зрения на диагностику опухолей, так как <... > злокачественная природа должна быть подтверждена микроскопическим исследованием... ". По его мнению, Маккензи настоял на выяснении природы опухоли, и 21 мая 1887 года с помощью гортанных щипцов (Forceps laryngis) провели биопсию, в результате которой были извлечены несколько кусочков ткани. Эти образцы были отправлены Рудольфу Вирхову ( 1821 - 1902) в Берлин.
Диагностика Вирхова и его действия - не самая успешная глава в биографии этого ученого, в будущем одного из основоположника клеточной теории. Трижды образцы были отправлены к Вирхову на анализ и трижды он не находил никаких признаков злокачественности. Даже четвёртый кусочек ткани, который был получен в результате отхаркивания уже тяжелобольного Фридриха Вильгельма, жизнь которого уже была близка к концу, под микроскопом не показал никаких признаков рака. Было даже высказано предположение, что политические взгляды Вирхова - а он был одним из самых ярых критиков Бисмарка, хоть даже отдалённо не обладал его риторическими навыками, сообразительностью и харизмой, - повлияли на его мнение, поскольку он, как и кронпринцесса Виктория, не хотел замечать, какая судьба уготована " лучу надежды" либеральных сил. Однако при проведении исследований ткани, часто случается, что образец - биопсия - не содержит злокачественных клеток, даже если он взят из поражённого раком органа.
Роланд Седиви, с позиции эксперта в данной области, защищает отца клеточной патологии: " Вирхов очень своевременно и ответственность указал на потенциальные недостатки. Мы же, современные потологи, так же прекрасно понимаем, что на основании образцов, не репрезентативных для опухоли, можно сделать неверные выводы. А Вирхов пишет: " Оправдано ли такое утверждение в отношении всей болезни, невозможно однозначно установить по извлеченным кусочкам ткани"". В июле 1887 года Фридрих Вильгельм отправляется в Англию для принятия участия в грандиозном параде в честь своей тещи, королевы Виктории, вступившей на престол полвека назад в возрасте 18 лет. Некоторый из присутствующих на параде женщин, увидев кронпринца на коне, сравнивали его с рыцарей Лоэнгрина, но один медик из толпы высказалась довольно резко: " Лицо наследного принца выглядело бледным, почти желтовато-белым. Неподвижный, сидя на лошади, больше напоминал белую статую, чем живого человека. Его ввалившиеся глаза вызвали у меня дурное предчувствие болезненного прощания, недели горделивое чувство восхищения - оно противоречило его облику". В течение дни Маккензи провёл ещё 2 операции с помощью проволочной петли, и Фридрих Вильгельм был очень доволен уходом за ним, что предложил своей свекрови пожаловать доктору высокий титул - его душевный подъём был так же связан тем, что Маккензи, по всей вероятности, вопреки здравому смыслу, описал недуг кронпринца как излеченный. Вот так пионер лорингологии стал сэр Морелл Маккензи, что едва ли улучшило его репутацию в глазах его коллег в Лондоне.
Кронпринц и его жена отправились в многомесячную поездку для реабилитации с остановками в Венеции и, наконец, в Сан-Ремо, но всё безуспешно. В ноябре обнаружили, что опухоль, которую не единожды удаляли, снова выросла, стала намного больше и при ларонгоскопии выглядела ужаснее, чем когда-либо. В этот момент Маккензи тоже измерил свой диагноз: " Теперь это выглядит как рак". Врачи не были полностью откровенны с пациентом. 11 ноября Фридрих Вильгельм написал: " Главный доктор фон Шреттер во главе <... > в присутствии жены поделился своим мнением <... > что случай серьёзный <... > Я спросил, рак ли это, на что он ответил : по крайней мере, что-то на него похожее... ".
Теперь врачам стало ясно, что только полная операция может спасити пациента, но Фридрих Вильгельм от неё отказался : "... уже через несколькоминут пришёл ответ от Его Императорского Высочества, в котором он выражал несогласие на операцию и просил произвести только надрез трахеи". Надрез трахеи, трахеотомия, был неизбежен, так как опухоль выросла настолько, что кронпринцу стало трудно дышать. Это вмешательство произошло 9 февраля 1888 года, поле того так " ... дыхание стало настолько ко шумным, что на противоположных концах стола можно было услышать чуть ли не каждый вдох кронпринца. "
Таким образом, кронпринц избежал смерти от удушья, но больше никогда не смог подать голос; с тех пор Фридрих Вильгельм мог общаться лишь с помощью записок. Операция у врачей прошла легко и успешно, что могла стать показателем переворота, произошедшего в медицине за последние десятилетия XIX века. Незадолго до этого были достигнуты другие грандиозные успехи: примените общей анестезии с 1846 года - величайший момент человечества - и , наконец, местной анестезии; а так же обнаружение Робертом Кохом и Луи Пастером под микроскопом возбудителей болезней. Несмотря на упрямое сопротивление, в больницах ужесточили правила соблюдения гигиены и применение антисептиков, чего удалось добиться благодаря шотландскому хирургу Джозефу Листеру.
Люди в Германии и в Европе с беспокойством читали в газетах о здоровье будущего кайзера Германии, а, следовательно, потенциально одного из могущественных людей Европы. Ведь над ними их повседневной жизнью, несмотря на прогресс, висел дамоклов меч в виде серьёзной и внезапной угрозы неизлечимых заболеваний. В какой то степени, эта угроза сформировала сознание людей в XIX веке, в котором технический прогресс сыграл столь важную роль, как чума, оспа и сифилис в ранних эпохах.
В 1888 году, который вошёл в историю Германии как год трёх императоров, в Любеке жил 13-летний мальчик по имени Томас Манн. Именно ему в будущем удасться увековечить две крупнейшие болезни XIX века в великих литературных памятниках: туберкулёз в "Волшебной горе" и холеру в " Смерти в Венеции ".
Вскоре в Сан-Ремо прибыли вести, которых Фридрих Вильгельм ждал очень долго, но пришли они слишком поздно : 9 марта 1888 года его отца, кайзера Вильгельма I, не стало. Больной взошёл на престол под именем Фридрих III. Подавленное состояние немого кайзера смог уловить Франц Герре: " Отмеченный смертью, он знал, что его дни сочтены. Но он был рад, что на его долю выпало хот немного власти и славы".
Его поезд особого назначения прокладывал путь в Берлин сквозь снежную бурю. Канцлер Бисмарк принял Фридрих Вильгельм вежливо и без совучстаия; мысли государственного деятеля были о власти и политике. Его мысли прям переполняли противоречивые сценарии. Что было бы лучше - или менее катастрофично, - для него, его политики и для будущего Германии: короткое правление Фридриха III или более долгое - эксцентричного нового кронпринца Вильгельма, которому к тому времени было уже 29 лет и на которого в придворных кругах смотрели как на восходящее солнце? Фридрих III же вместе и императрицей Викторией - ведь таков был уже её титул, - переехали во дворец Шарлоттенбург. Когда позволяла погода и состояние кайзера, они каждый день совершали коротные поездки в экипаже, на что жители Берлина смотрели со смесью сочувствия, любопытства и, конечно же, жалости.
Борода монарха скрывала серебряную канюлю трахеотомии от посторонних глаз. Однако лечащие императора врачи видели страшные проявления болезни и каждый день очищали канюлю от дурно пахнущих выделений. В отчаянии от того, что чуть меньше года назад он сделал мрачный прогноз, но потерпел неудачу из-за стены отрицания реальности, которую возвели вокруг пациента Маккензи и его покровительница Виктория, Эрнст фон Бергманн незадолго до восхождения своего пациента на престол воскликнул: " Теперь каждый может увидеть ,как изо рта кронпринца льётся раковый гной! ".
Фридрих III умер 15 июня 1888 года. Вскрытие, которое проводилось под руководством Вирхова, слишком явно показало то, что он не видел или не делал видеть под своим микроскопом. Рак полностью разрушил гортань императора, а также часть трахеи и лёгких; как было написано в ответе о вскрытие, они были сильно воспалены, в них началось образование абсцесса. Маккензи, получивший за свою врачебную деятельность астрономическую сумму - почти четверть миллиона золотых марок, в том же году опубликовал книгу о болезни его титулованного пациента, которого он называл Фридрих Благородный. Но надолго он не пережил кайзера и умер спустя четыре года, в 1892 году, от сердечного приступа в 54 года.
Фридрих III унёс в могилу и видение совершенно другой Германии. Сейчас мы можем только догадываться, оправдал бы покойный надежды либералов или оказался бы в ловушке властных структур лишь ограниченно демократического, ориентированного на власть государства. Изучив дневники кайзера, историк Фолькер Ульрих усомнился, что Фридрих III имел бы возможность ,или хотя бы желание, осуществить действительно радикальные перемены : " Симпатии кронпринца к либеральным идеям его жены не заходили настолько далеко, чтобы подтолкнуть его, например, к системным реформам в направлении парламентаризма. Хоть он и поддерживал контакт с либеральными политиками, Фридрих III оставался тесно связан с милитаристской средой прусского королевского двора".
Мы не знаем, какую бы выглядела эта гипотетическая Германия. Немецкая нация жила бы под властью Фридриха III, который правил бы - при условии нормального здоровья и с учётом генов его отца, который был долгожителем - с 1888 до, может быть, 1910 годов или, если бы дожил до возраста своего отца, даже до 1920 года. Учитывая влияние на него его жены, дальнейшее канцлеровство Бисмарка в такой сценарии маловероятно. Однако мы знаем, как выглядела реальная Германия с 1888 по 1918 при правлении Вильгельма II, сына Фридриха III.
Лидирующая в промышленности и науке, но возглавляемая непостоянным, часто иррационально действующим кайзером и чередой слабых, неподходящих и некомпетентных канцлеров, германия стало очагом напряжённости на сцене европейских держав. С вильгельмовской Германией у нас ассоциируется милитаристкую помпезность и бряцание саблями, противостояние с Англией, переросшее в гонку морских вооружений и, как следствие всего этого, переход Франции и России в лагерь враждебных Герминии сил. Вильгельм II был олицетворением хвастливости и шовинизма, и в конечном итоге всё это сыграло решающую роль - ведущего, а также ведомого - на пути в Великой катастрофе XX века : массовой гибели людей в Первой Мировой войне. Так что принимая во внимание это распределение сил, можно быть почти уверенным : при Фридрихе III при любом раскладе всё сложилось бы иначе. И даже лучше.