Егор наблюдал, как на его щупленькую старушку-соседку накидывается ее шарообразная племянница. Разнимать их он не пошел. Его и не звали. Женщина грозно нависла над своей тетей и запугивала ее тем, что ее внучата по миру пойдут скоро.
А старушке все ни по чем.
Она отпрянула назад и пошла к колодцу – шланг от насоса поправить. Поскольку колодец рядом с участком Егора, то его билет с “балкона” превратился в билет в “партер”.
Зина перешагнула через грабли, забытые на траве.
- Хорошо, я уступлю, - заговорила она с улыбочкой, - Не вашим – не нашим. Полученное сразу продаем, а я помогаю тебе прикупить что-то отдельно. Если мы на одной площади будем тебя напрягать.
Егор откусил кусок яблока, прислонившись к забору. Не очень-то вежливо так смотреть на соседей. Но… он день через день слушает эти перебранки. Как Зина с мужем разбежалась, так ищет какой-нибудь выгоды.
- Мне и тут нормально.
Бабушка Настя, поправив шланг, пошла к моркови – прополоть. Вот удивительная женщина! Еще огородом занимается.
Женщины скандалили:
- Надо признать жилье ветхим! Отсюда переселимся. Доплатим потом и запишем на меня. Это лучший вариант! Ты под старость поживешь в уютной атмосфере города, а не на окраине, в этом вашем селе. И меня обезопасишь! Тебя не станет – что мне с этой лачугой деревенской прикажешь делать? Брать такую же, но втридорога?
И полушепотом:
- Зина, я тут доживу.
- Ты-то доживешь, и до ста доживешь, и нас всех переживешь еще, а нам куда потом – побираться?
- Ну, если она вас всех переживет, то этот вопрос перестанет быть актуальным, - крикнул Егор.
Он бы спросил у бабушки Насти, не нужна ли ей защита, но в тот раз, когда об этом спрашивал, в него прилетел веник. От нее же. Племянница-то скоро наорется и уйдет, а с бабушкой Настей им рядом еще, как верно заметила Зина, еще жить и жить.
А вредная бабушка Настя может с лихвой отомстить.
И Егор для нее – это репейник, прицепившийся к брюкам.
Но она, конечно, не всегда была такой.
Современные подростки и люди, которые сильно младше Егора, знали бабушку Настю, как угрюмую старушку, торгующую домашней продукцией, черникой и “лисичками” у их станции, с которой они по утром отправлялись кто куда – город то близко, вот он, вот его видать. Населенный пункт вообще один и тот же, просто их поселение как-то осталось на обочине. Все мотались по железной дороге. И видели бабушку Настю. День ото дня она сидела возле станции с ведрами и корзинками. Цветочки не продавала, хоть и выращивала их, но это ее принципиальный вопрос. Молодежь-то знала, что она сидит тут всегда – и в жару, и в мороз, и в ураган, но большинство из них думало, что она это делает от нужды или от скуки. Не с кем, наверное, перекинуться парой слов дома.
Им невдомек, что бабушка Настя ждет сыночка. Васю. Случалось, что она подходила к компании школьников и в кого-то из них внимательно всматривалась. Этого пугались, но не брыкались и не скандалили. Старушка же. Нельзя с ней так. Бабушка Настя могла подолгу всматриваться в лица – Вася? Неужели? Сейчас? Но не он, разумеется. Да и искать его среди подростков бесполезно – Вася учился в одном классе с Егором. А было это… было это в конце 80-х.
- Бабушка Настя? – окликнул ее Егор. На всякий случай, стоит спросить, не желает ли она прогнать эту назойливую муху.
- Отцепись.
Она его “подачки” никогда не принимала.
- Отцепляюсь, - помахал Егор.
Старшие поколения знали. Потому к бабушке Настя относились подчеркнуто уважительно, старались купить у нее соленья-варенья или петрушку с грядки. Егор тоже как-то подошел за черникой, но бабушка Настя купюры у него не взяла, ничего ему не продала. Обругала.
Егор и Вася не дружили. И бабушка Настя это до сих пор помнит.
Куда пропал Вася? Никто так и не узнал. После выпускного он подрабатывал где-то в промышленном районе. Говорят, Слава Семенов его с кем-то там свел, помог, прибыльное место нашел. Вася просто сел в электричку и уехал утром. И больше не вернулся. Славу даже арестовывали и пытались вести расследование, но ничего не нарыли…
Настя была безутешна.
А в 1997 году она поговорила с какой-то “знающей старушкой”, и та сказала, что Вася жив. Надо его дождаться. Она и ждет. С того самого года. Сколько бы ее ни разубеждали… Конечно, и признавать дом ветхим она не хочет.
В принципе, он и не ветхий. Что-то, может, поправить и подлатать, а в остальном – крепкий. Но Зина уверена, что у них получилось бы все это провернуть, если бы бабушка Настя не упрямилась.
- В баню… это все, - убежала Зина.
Весь ее напор ни к чему не приведет. Однозначно. Она, видимо, так и не поняла, что для ее тети значит это место. Бабушка Настя не подвинется. Она не переедет, даже если обвалится потолок – будет ночевать в палатке. Но от Васеньки – никуда. Вдруг он еще придет?
***
- Не набирает ничего, - бабушка Настя смотрена на шланг. Забился, наверное.
Егор на днях, когда соседка опять ушла продавать урожай, уже отгонял от сарайчика ее племянницу Зину. Зина его намеренно расшатывала. Как догадался Егор, она сама решила ухудшить условия бабушки Насти. Явно и насос заклинило не просто так. Травы и песка кто-то в колодец накидал, насос сломал. Настя откуда-то выволокла два железных ведерка и отправилась на колонку, а это у их сельского магазина.
- Ваша принципиальность до добра не доведет, - сказал Егор, - Приходите к нам, если нужно – у нас и скважина, и бойлер, и душ.
Пока она ходила к колонке, Егор сам натаскал ей воды.
Бабушка Настя опрокинула пластиковую бочку, оттуда вылилось все, что он натаскал.
- Ну, это уже слишком! – воскликнул Егор, - Чем я вам не угодил? Когда не поздоровался?
- Ты Васю моего дразнил! Учиться ему не давал!
- Да когда такое было? – спросил он, - То, что мы поцапались пару раз? Вы с Верой цапаетесь постоянно, но даже подругами считаетесь. Что не так? Я Васе лягушку подкинул? А он мне – ужа. Мы ребятишками были. Чудили, конечно. Но это не “дразнил”. Посмотрите на детей! Даже на Зининых. Они спорят. Дерутся. Вон, летом песком бросались. Дети. Есть молчаливые. Есть непоседливые. Мы с Васей оба были такими, что не могли и дня без приключений. Но я его не дразнил. А хулиганили оба.
- Неправда.
- Чем я вам не угодил? Не дразнил! И в школе тоже!
- Ты на Юле женился…
Женился.
- Ну, женился. Что тут ужасного? Погодите…
Эта мысль у него, наконец, сформировалась. И как в день их свадьбы бабушка Настя кричала что-то… Но он тогда подумал, что это ее привычные претензии. Он никогда же не был для нее нормальным соседом.
Вася поставил уроненную бочку.
Бабушка Настя заговорила:
- Вася с ней встречаться хотел. Годами на это надеялся. Но боялся подойти-то. Она в старших классах красавицей слыла, но ни с кем не знакомилась. Вася искал подход. Любил… И в промзону эту ездил, чтобы собрать немного… на розы. На кино. Куда там молодежь водит избранниц? Вот и он хотел. Чтобы… как мужчина… Я пыталась его вразумить – “не езди туда, не езди, пускай заплатят меньше, зато поближе к дому”, но он не услышал…
Перед Егором ожил образ Васи. За 30 лет он думал, что черты лица, цвет волос, что весь образ стерся из памяти. Но нет. Егор вздохнул. Он сейчас видел, как Вася ныряет с вышки у пруда, как идет с ними на дискотеку, видел, как Вася покидает свой дом и обязательно улыбается маме. Он не уходил, не сказав ей что-то хорошее напоследок. Егор даже вспомнил, как выглядел Вася в последний день. Будто это было вчера. Он стоял там, где сейчас растет рябина, и сначала сказал маме, что он купит пирожки на обратном пути, а потом повернулся, увидел Егора и произнес – “до встречи”. Хотя они редко разговаривали, если не в компании.
Что подкосило Настю? Неизвестность. Ожидание, которое никогда не кончится. Куда ушел Вася? На работу? На какую конкретно, ведь он подрабатывал в промышленной зоне и гаражах? Добрался ли он до туда? Говорили, что, вроде, да. Куда пошел потом? Кто с ним был? Кто его увел? Или это несчастный случай? А вдруг он жив?
- Но Юля с ним не встречалась, - сказал Егор, - Ничего предосудительного… мы не совершили.
- Но, когда он придет, то могла бы! – ответила ему бабушка Настя, - Я никого не виню. Но смотреть на тебя невозможно. Пришел бы Вася…
Кто-то открыл калитку.
- Да не придет он! – в их беседу вмешался третий человек – Зина, - Надоела уже с этой шарманкой, что спасу нет! Не придет! Чего тут ждать у моря погоды в разваливающемся доме?! О нас подумай – о твоей племяннице и ее детях. А не о парне, который никогда уже не приедет на твоей электричке, на которую ты днями смотришь. Нет его! С кем встречался бы? Еще о свадьбе расскажи. Не будет у него никогда никакой свадьбы. И Егор с Юлей просто нормальные люди, которые живут дальше. И которые тебе ничего не должны. Егор, она и мне не хочет помочь с жильем, потому что менять эту лачугу на что-то приличное нельзя. Вася же вернется сюда, а тут никого нет! Мамы нет! Куда же он пойдет? Пришел он уже!
Договаривала она свой монолог уже за воротами – Егор выскочил вместе с ней и захлопнул калитку.
- Ты думай хоть немного перед тем, как сказать! – рявкнул он, - Она, конечно, помешалась на этом, но, если уж на то пошло, то это ее дом! И ее право выбирать – пойдет ли она признавать его ветхим и захочет ли жить в городе с такой, как ты, под боком. Погляди на себя. Вымахала! Уже тетка с детьми. Пахать иди, а не с пенсионерки тряси! Сама она распорядится своим имуществом.
Егор отмел все обиды. Пошел и снова натаскал воды для соседки.
- Анастасия Игоревна, я воды натаскал. Заходите к нам. У нас скважина, - зачем-то снова про это рассказал, - Простите меня, если что не так.
Она не оторвалась от помешивания теста.
- Я знаю, что Вася бы тоже вырос, тоже женился и завел детей. Он бы тоже говорил мне про скважину и приносил воду, если бы не провели водопровод. Поэтому я не могу на тебя смотреть. Твое вины нет. Уходи.
- Зина болтает, не думая.
- Но зато честно.
Егор пошел домой. А на утро собрался и съездил за насосом. Но отдать его оказалось уже некому. Там стояла Зина, которая с уставшим видом просто сказала, что теперь ей другое жилье точно не светит.
Бабушка Настя тихо ушла во сне.
А спустя два года всплыла какое-то старое дело. Появились свидетели и улики. Нашли и Васю. Установили, что это именно он. И их с мамой имена теперь всегда рядом.