Записки мирняка. Когда завтра становится вчера (Часть 1).

Время движется неумолимо, каждый день неотвратимо сменяет новый день. Всего ничего прошло с того момента, когда я написала эти строки: «Кто знает, суждено ли сбыться этим новогодним планам, не случится ли что-то страшное, что оборвёт короткую ли, долгую череду празднований и горестей одного, отдельно взятого человека.
Кто может предсказать, каким будет не то, что следующий, Новый, год, но даже завтрашний, предновогодний день уходящего года»
Всего одни сутки прошли, «завтра» стало «сегодня», и вот мне уже известно, что такое случилось страшное, что остановило череду празднований и горестей отдельно взятых людей, оборвало их жизни.
В ответ на вчерашнюю массированную ракетную атаку украинских городов, в которых позже был объявлен траур, так как погибло и пострадало наибольшее с начала войны число мирных жителей, я уж не говорю о разрушениях жилых домов и зданий гражданской инфраструктуры, ракеты полетели туда, откуда были прилёты по Харькову – в Белгород.
Белгород… Город моего детства, родной, нежно любимый мною ещё со времён молочных зубов. Город, в который я не могу попасть вот уже почти четыре года, с начала ковидного карантина и по сей день. Не могу приехать на могилы своих родителей, чтобы срезать высоко растущую траву и высадить цветы, покрасить лавочку, и неизвестно, смогу ли теперь вообще когда-нибудь сделать это.
Теперь там, в Белгороде, такие же мирные люди, как и я, колотятся крупной нервной дрожью в коридорах и ванных своих квартир, слушая громкое бабахканье за окнами и жалобное дребезжание стёкол в оконных рамах и отчаянно боясь за своих родных, за своих детей.
Так было у нас с 24 февраля 2022 года. Мне хорошо знаком этот животный страх за себя и близких, суматошные и бесплодные метания по квартире в полном непонимании, что же делать, куда бежать, где укрыться, чем загородиться… Да мы-то теперь привыкли, давно уже относимся к этому, как мне советовали – «ну, бахнуло и бахнуло». Но я очень переживаю, не могу не переживать за своих родных, друзей, и во мне нет ни ненависти, ни плохо скрываемого злорадства, которое частенько обрушивали на меня некоторые знакомые с той стороны фронта в прошлом году, пока я не прекратила всякое общение с ними…
Новости ужасны. Большое число погибших и раненых мирных людей, и самое страшное – погибли дети, маленькие дети. Я мать, и в моём понимании нет чернее горя и страшнее беды, чем гибель и похороны своего ребёнка. Своего любимого дитя, который ждал Нового года, подарков, которые Дед Мороз вот-вот принесёт под новогоднюю, уже наряженную ёлочку. Который был рождён для долгой и счастливой жизни, но не для такой внезапной, безжалостной смерти в предновогодние дни, у наряженной, сияющей разноцветными огоньками городской ёлки, смерти, после которой собственная жизнь теряет всякий смысл.
Я ощущаю жгучую боль в груди, тупо болит голова от виска до виска через затылок, сердце трепыхается в груди выброшенной из воды на камни рыбой и колотит гулкими ударами по рёбрам – разыгралась тахикардия, боль пронзает металлическим стержнем из-под левой лопатки до локтя левой руки, наверное, это уже стенокардия завладевает моим сердцем.
Мельком пробежавшись по комментариям в белгородских новостях, я вижу, кроме слов соболезнования родным погибших шокирующие меня слова поддержки и понимания тем, кто в такой чёрный день запускает фейерверки, на большую громкость включает музыку. Я не вижу ни одного слова сочувствия, соболезнования от некоторых известных блогеров своим же соотечественникам. Да и траур не объявлен, хотя бы только в городе. Хотя справедливости ради, надо отметить, что многие люди, мирняки, выражают свои соболезнования родным погибших и пострадавшим, проникнувшись непередаваемой глубиной скорби понесённых утрат. Многие выражают возмущение беспечностью городских властей, устроивших новогоднюю ёлку на центральной площади города, каток, прочие развлечения – в такое-то, военное время. Ещё я вижу призывы к мести, и ненависть, густую и жирную, словно нефть, буквально сползающую с монитора. К своему удивлению я вижу и несколько сообщений, напоминающих, что и украинцы понесли сопоставимые потери среди мирных днём ранее при массированной ракетной атаке. А ведь это действительно так, и по эту сторону границы сейчас вместо пусть скромных в военное время, но всё-таки предновогодних хлопот, кто-то оплакивает своих близких, хоронит родных…
Только у нас два года уже, как не ставят на площади города новогоднюю ёлку, запрещены народные гулянья на открытом пространстве, действует комендантский час и работает система предупреждений о готовящихся ракетных атаках с призывами находиться в убежище в это время. Очевидно, уже укоренившаяся в нас привычка жить по этим несложным правилам, заботясь о собственной безопасности, хотя бы в какой-то мере помогает сохранить свою жизнь в зоне ведения боевых действий. Хотя, конечно, когда прилетает в жилой дом, и эти меры предосторожности не смогут спасти.
Я не понимаю, и не принимаю точку зрения, однажды прочитанную в инете. Мол, девочка, погибшая при обстреле ВСУ в Донецке – это страшное преступление, за которое надо найти и покарать всех виновных и сопричастных, служащих в ВСУ. А вот девочка, погибшая в Виннице при обстреле ВС РФ, ну, так что ж теперь, тельняшку на себе рвать от стыда за ВС РФ, что ли? Ведь наши стреляют исключительно по военным целям, не по детям, а вот те – они лупят куда попало, бесцельно, лишь бы по мирным. Именно так звучат официальные оправдания и обвинения, причём, и тех и других, совершенно одинаково. И это не удивительно, так повелось ещё со времён Первой мировой войны: «Когда мы бомбим города — это стратегическая необходимость, а когда бомбят наши города — это гнусное преступление.» (Эрих Мария Ремарк "Время жить и время умирать") Хотя, наверное, так кратко и точно это было лишь сформулировано Ремарком после Первой мировой, а велось так всегда, с первых дней существования человечества, только оружие менялось с развитием технического прогресса в сторону увеличения масштабов безжалостного уничтожения себе подобных.
Для меня гибель ребёнка при обстрелах и бомбардировках где бы то ни было, и шестилетней девочки в Донецке, и четырёхлетней девочки в Виннице, и десятилетнего мальчика в Харькове, и детей в Белгороде, и детей в Израиле, и в Палестине – суть явления одного порядка. Военные преступления одного порядка. Ну не должно быть так, чтобы умирали невинные дети от обстрелов, бомбардировок, мин, терактов, не должно! Не должны рыдать над гробами своих убитых детей несчастные матери, и никакие, даже самые высокие цели не могут считаться оправданиями этим преступлениям!
Но какое значение имеет мнение пацифистки, «ноющей и жалующейся, как одной ей плохо» (это я процитировала прилетавшие мне упрёки по поводу «Записок мирняка»)! Преисподняя давно уж разверзлась, и адская «игра в теннис» продолжается и набирает обороты. Да, происходящее мне напоминает именно адскую игру в теннис, только вместо спортивных ракеток в ней – пусковые ракетные установки, а вместо безобидного мячика – до отказа начинённые смертью ракеты, снаряды, беспилотники. Подача – ответный удар, ответка – на ответку, «удар возмездия» на «удар возмездия», месть за месть, «око за око», «зуб за зуб», кровь за кровь, смерть за смерть… Священная ненависть и горячая жажда возмездия с обеих сторон нарастает лавиной, и мы, мирные люди по обе стороны границы – заложники боевых действий, в эпицентре которых находимся.
Отчётливо понимаешь, что скоро, очень скоро будет нанесён ответный удар адской ракеткой. За хлебом, что ли, сходить, пока ещё супермаркет работает, неизвестно, какая будет обстановка в ближайшие дни, может, и носу на улицу не высунешь. Да и для новогоднего стола что-то я собиралась купить, не помню, что. О встрече Нового года уже не думается, боль в сердце, тяжело на душе.