Что-то знакомое мелькнуло в этом лице, прошило искрой память, но водочные пары благополучно затуманили ее потуги. Как в парной на окошке. Симпатия, всё-таки, присела ко мне на подлокотник и там и осталась.
Гульба по клубу нарастала. Публика честно пласталась за рабочими столами и чтобы утрясти результаты длительной и тяжелой работы выходила на танцпол между номерами стриптиза и древними приколами дедушки с красным носом и в шубе и его внучки с километровыми ногами и в новогоднем прикиде, заканчивающимся в районе пупка. Компании смешивались в коктейли, свободно перетекали от одного столика к другому. Женщины блестели мишурой и глазами, у мужиков галстуки уже распущены и, чтоб не задыхаться, расстёгнуты крайние пуговки на сорочках. По одной сверху и снизу.
Официанты метались, как черти на сковородке, вынося следующие вкусности и достойные напитки, длинная стойка бара превратилась в один общий братский стол. Танцовщицы соревновались в длине ног со Снегурочкой и затейливо наяривали ими прямо над ближними к эстраде столиками.
Народ торкнуло и попёрло. Правда, не всех в одну сторону. Кондиционеры не успевали справляться с густыми выдохами двух сотен людей, в такт музыке подпрыгивающих, жующих и выпивающих. Чтобы дать сорочке хоть немножко подсохнуть, я спустился на первый этаж с моционом. И вовремя. В закутке между игровыми автоматами и туалетом два стриженных атлета сосредоточенно мутузили то самое знакомое лицо, которое я так и не вспомнил. Лягнув одного в пах, отвесил второму контрольный выстрел локтём в голову. Ребята легли вовремя, так как подоспела охрана. За ними, привалясь спиной к стене, пытался встать мой неопознанный знакомец. Левый глаз уже почти закрылся неслабой лиловой опухолью, и нога проскальзывала по кафельному полу. Протянул ему руку и помог встать. Для таких габаритов и роста он весил подозрительно мало, почти как ребенок. В туалете я плеснул ему водичкой в лицо, поправил одёжку, вывел и посадил на бортик боулинга.
- Посиди. Сейчас я снег принесу. Метнулся на улицу, вздохнул благодарно два раза морозного чистого воздуха, слепил хороший снежок и с сожалением вернулся в этот Ноев ковчег. Взял у маркёра боулинга чистый пластиковый носок, завернул в него снег и приложил к сильно опухшему глазу.
- Держи сам. Где мы с тобой встречались? Лицо знакомое, а вспомнить не могу.
- И я не помню.
- А звать-то тебя как, помнишь?
- Помню. Ангел.
- Во, блин! Болгарин, что ли?
- Ага, болгарин. Я с недоверием посмотрел на его светлые волосы и голубой глаз. А с другой стороны, хоть исландец! Что-то в нем притягивало.
- Ладно, болгарин. Сейчас я тебе вызову такси и посажу. А то твои спарринг-партнеры могут выйти тебя проводить. Тебе куда ехать?
- Некуда. Как-то спокойно и без эмоций ответил «болгарин».
- О, как! А где ж ты живешь? Бомжи такие дорогие костюмы и обувь еще не носят.
- Жил. Поправил он меня. - Я жил у женщины и мы с ней пришли сюда. Но, она мне только что сказала, что не может меня обманывать, а жить ей со мной трудно.
- А чего тут трудного? Ты вроде молодой еще…
- Она просит, чтоб я связывал ей руки и всё такое. А я не могу!
-Дааа… История. Так это ее приятели тебя так отделали?
- Один из них. Бывший приятель. А теперь уже нынешний. Они периодически сходятся. Но, она боится его.
- Что так?
- Он без всяких уговоров просто насилует и избивает ее.
- Понял. «Гриша! Бьёшь, значит любишь!»… Знакомо.
- Его не Гриша зовут.
- Да, это так. Присказка такая есть. А ты, значит, насиловать отказался?
- Я не могу. Она же живая душа!
- Правильно. Правильно говорят: «Чужая душа – потёмки».
- Кому – как…
- Да. С дамами разбираться – легче повеситься! Я вспомнил, что наверху меня самого ждет уже моя дама и на эту новогоднюю ночь у нас с ней были большие планы.… Хмель куда-то выветрился из головы, настроение падало в минор.
- Ты иди. Спасибо, выручил. Тебя ж там ждут. Он кивнул головой вверх.
- А ты?
- Посижу маленько и пойду.
- Куда?- Не знаю.
- Нет. Так не пойдет. Ты посиди пока здесь. Я сейчас вернусь. Что я хотел сказать своей даме, я не знал. Но, понял, что своего белокурого болгарина так не брошу. Там разберемся…
Дамы за столиком не было. Покрутил головой. Она лихо отплясывала в компании моих крестников и симпатичной миниатюрной женщины с огненными волосами. Не то, чтобы обидно, но как-то всё само собой определилось. «Потом заберу. Если позвонит…». Забегая вперед, скажу – не позвонила.
Он сидел, грустно понурив голову и подперев ее пакетом, из которого капала вода.
- Как дела? Бодро спросил я.
- Глаз замёрз.
- Так убери пакет! Он опустил руку, а фингала-то и нет!
Настроение на гульбу пропало, как его и не было. И вроде бы пил наравне со всеми, но хмель куда-то выветрился, а смотреть тверёзому на пьяные рожи – удовольствие не из приятных.
- Поехали. Спросил-сказал я ему.
- Поехали. Согласился он.
Везти к себе в квартиру в новогоднюю ночь вместо желанной женщины незнакомого мужика… это из разряда ненаучной фантастики. Тем не менее, мы поднялись и зашли.
- Спать хочешь?
- Нет.
- Может, есть хочешь?
- Спасибо, не хочу.
- Что ж ты скучный такой?! Ладно, давай выпьем.
- Давай.
Я налил две стопки водки, достал нарезанный лимон и открыл банку фаршированных оливок. Чокнулись за встречу. Опрокинули холодную водку в рот. Интересно было ощущать, как из холода внутри проявлялось тепло, вкус напитка и интерес к жизни.
- Закусывай-закусывай! – я подвинул ему оливки.
- Спасибо, я не голоден. Всё ничего, но какой-то он грустный и жалкий, что ли…- Так, брат! Без второй нам не обойтись. Ты наливай, а я пойду, переоденусь, ты, кстати, тоже можешь костюмчик снять и залезть в душ. Я достал ему свою старую спортивную форму, размера на 4 больше. Переоделся, вернулся в халате. Болгарин уже сидит в моих трусах-шортах и футболке с 13 номером, как застенчивый первокурсник. Меня как-то напрягало его отзывчивое молчание.
- Ну, рассказывай! За что пьем? Он, вслед за мной, поднял запотелую стопку и опустил глаза. – Давай, чтобы у тебя всё срослось с твоей фифой.
- Давай. Только у меня с ней уже не срастется.
- Э, пессимист. Давай тогда за мою выпьем. Тем паче, что я ее вроде бы как кинул. Вообщем, за любовь!
- Давай. Только она тебя не любит. И сказал-то как-то обыденно и просто.
- А ты почем знаешь?! Я вот знаю, что не люблю мужиков, которые не хотят спать, есть, выпивать и женщин. У тебя по жизни перекосов никаких, случайно, нету?
- Случайно – нет. А не случайно – есть. Мне можно не есть, не спать, не выпивать. Можно и без женщин, но я их по-прежнему люблю. А знаю я – потому, что мне положено знать. Я ж тебе сказал, что я Ангел. Не совсем, правда, болгарин. Просто, Ангел небесный.
Глаза в фокусе, вид не бешеный, может просто тихий?
- Вот видишь, ты и сам мне не веришь. Я не пьяный и не «тихий». И «белочки» у меня нет, как ты изволил только что подумать.
Я затряс головой, пытаясь собрать свои мысли в кучку.
- А доказать могу запросто, если не веришь. Он опять отвечал на мой невысказанный вопрос.
- Давай, докажи. А то я шизовать уже начинаю. Он тяжело вздохнул, повернулся ко мне спиной и задрал футболку. Над лопатками, пониже шеи на его теле были прилеплены два белых крыла, размером с куриные или голубиные. Я громко рассмеялся, аж прослезился!
- Давай, цыпленок, выпьем! Ну и насмешил ты меня своим новогодним прикидом!
Он обидчиво встал в полный рост, выпрямил спину и замахал-захлопал своими масенькими крылышками. С каждым взмахом они увеличивались в размерах и немного погодя закрыли собой всю его спину. Воздух упругими волнами от крыльев бил мне в лицо.
- Пей-пей, тебе легче станет. Он присел на краешек стула. По краям, как фалды фрака, спускались до пола два здоровенных белых крыла.Я нашел горлышком бутылки свой открытый от изумления рот и вылил туда половину. Откашлялся, поперхнувшись, запихнул горсть оливок и, почти не жуя, проглотил.
- Как?!... Как они выросли?
- Как, как.… Как у любого нормального мужчины! От желания. И не только женщины. Я просто пожелал, чтобы они выросли, они наполнились моим желанием и всё! Я готов к полету. Правда, это уже почти рудимент. Т.к. я и без них летать могу. Вроде, как копчик у тебя, только от твоего желания он в хвост не вырастет. То, о чем ты подумал, совершенно другая вещь, но принцип где-то одинаковый.
- Погоди, а ты бога видел? Какой он?
- Ну, видел-видел…. Ты сначала спроси: что он такое, а потом уже какой?
- Так. Всё. Стой. Погоди. Давай нальем, а то мне всё кажется, что это глюки. Так, тебе, поди, и алкоголь не в кайф?
- Ага.
- А зачем же ты пьешь?!
- Как зачем?! За компанию! Кто ж в одиночку-то пьёт? А в принципе, пить, есть, спать мне не надо. И еще я знаю мысли все сокровенные.
- Пить, есть, спать…. Обалдеть! Да, ты святой человек!
- Есть маленько…
- Так, а с женщинами как же? У тебя ж там кто-то был надысь!
- Это тоже рудимент. Я могу без них. Но, не хочу. Потому, что они без меня не могут. Я чувствую, что ей со мной хорошо и могу усилить это чувство до бесконечности.
- Иди ты! А что же тогда она от тебя ушла? А?!
- Я ж тебе уже говорил. Не могу я делать женщине больно. А у нее боль рождала воспоминания и дальше по кругу. Это муторно, короче сам почитай Зиги Фрейда
.- А почему ты решил, что моя меня не любит?
- Я не решаю. Я знаю. Ей просто хорошо с тобой. Уютно и спокойно. Но, это не любовь. Она открыта для любви и ждет ее. Или более лучший вариант: красивей, богаче, моложе. Скорее всего, второе. Тут уже не любовь. Почти бизнес. Как с тобой сейчас. Ты уверен, что она тебя любит, и за это она получает от тебя всё, что захочет. Напомни, пожалуйста, когда ты ей в чем-нибудь отказывал последний раз?
- Так сразу и не вспомню.
- И не сразу тоже не вспомнишь, не напрягайся. А за это она дарит тебе якобы свою любовь.
- Поди, и погуливает еще у меня за спиной?
- Ну что за народ!? Этот вопрос не ко мне.
- И что же мне теперь делать? Если она меня не любит.
- Как, что?! Любить и жить. И ждать. Может и полюбит…
- А ты мне можешь сказать точно, полюбит или нет?
- Чудак-человек! Как я могу это знать, если она сама еще не знает? Важно открыть себя, запустить ее внутрь и честно показать, что ты играешь не краплёными картами. Что намерения твои чисты, а любовь безгранична.
- Типа как поумнеет и полюбит?
- Ум здесь абсолютно ни при чем! Чувства важны. Почему любят бедных и горбатых, одноглазых и хворых?
- Даже и не знаю…
- Потому, что любят! Это аксиома и тебе не понять. Не парь себе голову. Лучше наливай.
Хлопнула входная дверь, и на меня пахнуло свежим морозным воздухом. Шея затекла от неудобного дивана, торчащие из под халата ноги замерзли.
- Вот так и ходи с тобой по клубам… Моя ненаглядная с мороза сверкала глазами и розовыми щечками. И что самое удивительное, улыбалась, была спокойна и не сердилась.
- Мне охрана сказала, что ты опять отбуцкал каких-то хулиганов, повез знакомого мужика и должен скоро вернуться. Я подождала, поплясала с каким-то монстром, который мне через полчаса предложил сбежать от его дамы и показать мне нечто удивительное. Но, мне показалось, что нечто подобное я уже у тебя встречала и, кроме того, я захотела посмотреть – на кого ты меня променял.
Мозги в моей голове крутанулись лототроном и с трудом встали на свое место.
- А где твой гость и кто он? Она собрала со столика пустую бутылку, 2 стопки, банку из-под оливок и понесла их на кухню. Я огляделся. Никого. Только на спинке стула аккуратно висит моя старая спортивная форма.
- Хвастался, что когда-то играл или пьяный собрался бегать в спортзал? Она уселась рядом со мной на диван, и стала гладить еще не отогретыми руками мою гудящую голову.
Колени были мягкие, пахли свежим снегом. Мысли запутались в ее пальцах. Постанывая от удовольствия, я бормотал:
- Приятель со студенчества. Играли вместе. Болгарин. И ты не поверишь, имя такое смешное – Ангел!
- А я уж думала, что опять охотник с Алтая!
И улыбаясь, пощекотала меня, поднятым с пола, длинным белым пером.
Друзья! Если вам нравится то, что я пишу и фотографирую (только грязными тапками не швыряйте!), можете помочь автору материально. Потому как "монетизация" Дзена - это уже не слезы, а воспоминания о них. Вот номер моей карты Сбера: 2202 2063 7801 0149. Буду рад и признателен любой копеечке.