ГОД НАЗАД я перелистывал пожелтевшие страницы газеты «За свободную Чехословакию», издававшейся в СССР в годы войны чехословацким корпусом. В номере, датированном 10 декабря 1944 года, моё внимание привлекло сообщение, напечатанное на третьей странице.
«Партизан Ян Крошлак воевал под Кишинёвом. У Бендер немцам удалось окружить партизанский отряд. Крошлак с перебитой ногой лежал у подорванного танка и один в течение шести часов своим «дегтяревым» сдерживал наступление немцев. Будучи раненым, Крошлак продолжал выполнять свою задачу, отражая атаки и не давая возможности немцам приблизиться к отряду. Вскоре части Красной Армии прорвали окружение, и только тогда Крошлака удалось самолётом отправить в Одессу».
Далее в сообщении говорилось, что за доблесть и героизм, проявленные в бою, Крошлак был представлен командиром партизанского отряда к высокой советской правительственной награде.
Меня очень заинтересовала эта заметка. Я знал, что среди наших воинов, отмеченных советскими наградами, Яна Крошлака нет. Где же искать ключ к этой загадке? Перелистав годовую подшивку военного журнала, я и там не нашёл ни одного упоминания о Крошлаке. Напрасными были поиски и в наших архивах. Генерал Людвик Свобода, который в те времена командовал чехословацким корпусом, подтвердил, что в Молдавии ни одна из его частей не воевала. Казалось, что судьба неизвестного солдата, представленного к советской награде, так и останется неразгаданной.
Единственные адреса — это города, упоминавшиеся в сообщении. А вдруг Одесса? В то время я собирал материалы о драматической судьбе словацкой части, угнанной на Восточный фронт. В 1944 году эта часть проникла в одесские катакомбы и действовала вместе с партизанами до самого освобождения города. Позднее она влилась в состав чехословацкого корпуса и сражалась в Карпатах, а затем была переброшена в тыл врага, на территорию оккупированной Словакии. Большинство из участников этой операции погибло. Я посетил Одессу, и благодаря помощи работников обкома партии удалось установить, что Крошлак был не кто иной, как до сих пор живущий в воспоминаниях одесситов словак «Ваня», один из инициаторов перехода 160 своих земляков в катакомбы. Он отличился в нескольких боевых операциях и в бою за освобождение города.
Участники боёв в одесском подземелье помогли установить, что Крошлак жив. В апреле прошлого года я сидел в домике на окраине Братиславы и слушал рослого человека лет сорока.
Бедный крестьянский парень из большой семьи. Народная школа. Работа у мясника. 1942 год — насильственный призыв и... Восточный фронт.
Только в Одессе представилась возможность уйти к советским партизанам. После освобождения города он был включён в десантную группу, которую перебросили в немецкий тыл в Молдавию.
Однажды партизаны получили приказ вступить в открытый бой. 24 августа отряд занял позицию на пригорке у деревни. И вдруг вместо ожидаемых пехотинцев на дороге появились немецкие танки. Брошены гранаты... и запылал первый танк. В тот же момент в небо взлетел фонтан земли от разорвавшихся немецких снарядов, Крошлак почувствовал в ноге острую боль.
Яна Крошлака перевезли после неравного боя в один из одесских госпиталей. Потом его отправили на Кавказ. В сентябре 1946 года Крошлак попросил оформить его возвращение на родину. Так через два года после войны, в форме сержанта Советской Армии, с вещевым мешком, где лежали рентгеновские снимки и история болезни, Ян в сопровождении медсестры возвращался домой.
На румынской границе с ним простились, а он, кое-как переступая на костылях, перебрался в поезд, который шёл на запад. В Венгрии, выйдя из вагона, он потерял сознание. Думая, что это русский солдат, его отправили в военный госпиталь. Там пришлось пробыть три месяца, и только в начале 1947 года Ян прибыл на родину, где его считали погибшим. Дело в том, что когда Крошлак после боя у Бендер оказался на перевязочном пункте, там лежал и другой словацкий солдат, Людовит Лаучик, друг по одесским катакомбам. Лаучик неожиданно услышал словацкую речь. Разговаривал человек в бреду. И вдруг Людовит Лаучик узнал старого друга. К вечеру Крошлак на мгновение пришёл в себя и попросил Лаучика рассказать на родине все, что с ним произошло. Вскоре Яна увезли, а Лаучик выполнил последнюю просьбу друга.
Я слушаю рассказ Яна о его нынешней жизни, о работе на мясокомбинате, а потом говорю:
— Вы знаете, что вас представили к награждению?
Вместо ответа он достал из бумажника газетную вырезку, наклеенную на кусочек картона. Ту самую, которую читал и я. Семь лет тому назад эту вырезку прислали ему друзья. Однако, кроме удостоверения своей почти полной инвалидности, историй болезни и рентгеновских снимков, Ян не располагал ничем, что бы подтвердило его участие в войне. Перед десантной операцией Крошлак оставил все документы у майора Портнова и больше никогда о нём не слышал.
Я пообещал попытаться найти кого-нибудь, кто помог бы восполнить пробел в его биографии. Шесть месяцев, шаг за шагом, я собирал новые данные. Удалось установить, что майор жив, что он воевал на 3-м Украинском фронте, что его звали Михаилом.
Работники отдела печати Государственного комитета Совета Министров СССР по культурным связям с зарубежными странами Владислав Шевченко и Иван Бадюл активно включились в поиски. Вскоре пришло сообщение из Главного управления кадров Министерства обороны СССР: Михаил Харитонович Портнов родился в Кутеме Первомайского района Татарской АССР, в 1944 г. был начальником оперативной группы 5-й ударной армии 3-го Украинского фронта. Получил звание подполковника, живёт в Кишинёве. Я с нетерпением ждал телефонного разговора, и вот, наконец, голос из Кишинёва пробасил:
— Портнов слушает, чем могу быть полезен?
С волнением я задал вопрос: не помнит ли он случайно словацкого солдата Крошлака, который...
— Как же, — прервал он, — это был мой десантник, погиб в Молдавии.
— Он не погиб, товарищ подполковник, он жив и вспоминает вас!
Минута молчания.
— Я прошу вас припомнить, как обстояло дело с его награждением?
Ответ был таким интересным, что я попросил изложить его письменно. Письмо пришло вскоре.
В мае 1944 г. командир 5-й ударной армии генерал Берзарин приказал наладить постоянную разведку вблизи вражеского тыла. В конце месяца партизанская группа была укомплектована. В неё попали и два словака — Ян Крошлак и Людовит Лаучик. Отряд разделили на две группы, их высадили в районе деревни Гура-Галбена, в 150 километрах от линии фронта. Группа передала много ценных сведений о расположении немецких частей, их численности, вооружении. Оба словацких солдата проявили мужество и отвагу в боях с немецкими захватчиками. В одном из них Крошлак был тяжело ранен, затем и Лаучик. Когда он, Портнов, прибыл на место их действий, Крошлака он уже не застал. Партизанский отряд за отлично выполненную операцию был представлен генералом Берзариным к награждению.
Всё это внесло ясность во многие загадки. Самым интересным было свидетельство о представлении Лаучика к награде.
Казалось, после этого свидетельства круг замкнулся. И вдруг приходит письмо из комиссии партизанского движения при Президиуме Верховного Совета УССР, где при новой проверке документов нашли представление к награждению Яна Крошлака орденом Красной Звезды и медалью «За боевые заслуги».
Двадцать лет пролежали высокие награды в архивах в ожидании того, кто их удостоен. Благодаря многим советским людям, проявившим живой интерес к судьбе неизвестного словацкого рабочего, герой найден. В канун 20-й годовщины победы над гитлеровским фашизмом Яну Крошлаку вручат награды в Москве.
Богуслав ХНЁУПЕК, главный редактор журнала «Предвой» (1965)