Таня явилась под утро. Я не спала. Мы с Али долго еще гуляли, болтали обо всем, насколько позволял языковой барьер. Он оказался неплохим парнишкой, но, забегая вперед, скажу сразу — ТКФ. Довольно человечный, чувствительный, но в то же время циничный, пользующийся женским вниманием. Не брезговал и деньгами от туристок, но клялся, что брал только то, что предлагали. Разговоры о русских и украинках для нас были табу, я не спрашивала, он не рассказывал. В тот же вечер мы с хохотом признались друг другу, что внешне ни я ему, ни он мне не понравился, а о том единственном поцелуе мы больше никогда не вспоминали.
Это рассказ в нескольких частях от анонимного автора. На канале публикуются разные любовные истории из Египта и о жизни славянок замужем в Египте. Вы можете прислать свой рассказ автору канала на почту admin@hurghada.site
Моя подруга, между тем, сияла. Мидо обработал ее от и до, Таня была готова к решающему шагу.
— Как он целуется! Как он целуется! — причитала она, намазывая на лицо ночной крем. За окном, между тем, было уже светло. — А какие у него руки! А глаза! Оооох. Я уже не могу больше ломаться, я уже сама его изнасилую где-то под кустом.
— Понятно, — отреагировала я. — Завтрашний, точнее, уже сегодняшний вечер я провожу в гордом одиночестве.
— А Али? — встрепенулась Танька.
— С Али все хорошо, но он занят. Ничего, потусуюсь в баре, может, рискну и схожу на анимацию. Лягу пораньше спать. В этот раз я побуду правильной девочкой.
Ох, Шурик, знала бы ты, к чему приведут эти идиллические планы. День традиционно прошел на пляже. Мы с Танькой еще перед отъездом решили, что никаких экскурсий, максимум — денек на дайвинг и поплавать с масками. Остальное время — пляж, диско и сон. Сразу после ужина Татьяна упорхнула к Мидо, я поплелась в лобби, как была — шорты, майка, шлепанцы. Никакого макияжа, волосы просто собрала в хвост. Взяла сразу два стакана виски с колой, чтоб туда-сюда не бегать, и устроилась с телефоном и сигаретами в уютном кресле.
Впрочем, покой мой длился недолго. Через несколько минут в кресло напротив опустился араб. Я удивленно задрала брови — ничего себе стафф обнаглел. Хотя ни бейджа, ни униформы на арабе не было. Джинсы, клетчатая рубашка, кеды. Гелевые кудряшки — куда без них. Глаза с невероятными ресницами. Симпатичный, мелькнуло в голове. Он что-то мне сказал, я вытащила один наушник:
— Sorry?
На довольно приличном английском он объяснил, что все места в лобби заняты, а он ждет друга. Ничего, если он посидит за моим столиком? Я пожала плечами: ок.
— Мой друг, как девчонка. — Кажется, араб не собирался ограничиться парой вежливых фраз. — Собирается по часу, вечно жду его.
Я вежливо улыбнулась.
— А вы откуда?
— Из России.
— Ааа. А я из Каира. Вот, приехали на выходные — немножко отдохнуть и развеяться.
Ничего себе, ребятки. Пятизвездочный отель, между прочим. Развеяться на выходные. Я повнимательнее пригляделась к нему — и верно, из-под ремешка часов торчал браслет нашего отеля. Не врет, стало быть. Мой болтливый сосед, между тем, не унимался.
— Вы давно здесь?
— Третий день.
— Неплохой отель, да?
— Да, вполне приличный.
— А почему вы одна?
— Подруга спит. Я не хочу ей мешать.
Ну не буду же я первому встречному рассказывать, что моя подруга умотала на свидание с курортным мачо.
— В первый раз в Шарме?
— Нет, в третий.
Парнишка продолжал нести какую-то ни к чему не обязывающую чушь, я односложно отвечала, а сама прикидывала, как бы поудачнее свалить на родной балкон. Мои планы найти русских и примазаться к ним успехом не увенчались — русские наш отель пока не жаловали своим вниманием.
В это время подошел друг моего нового знакомого. Знакомого ли? Он даже не представился.
— А вот и моя подруга. То есть, друг! — расплылся в улыбке араб. — Знакомьтесь, это Махмуд, а это…
Он вдруг запнулся — до него дошло то же, что и до меня минутой ранее. Я улыбалась и не спешила его спасать. Возникла пауза. Друг с веселой улыбкой смотрел на нас.
— Саша, — смилостивилась я. — И это женское имя.
— Прекрасное имя, — с энтузиазмом отозвался свежепришедший Махмуд. — А это Карим.
— Очень приятно, — я вежливо улыбнулась, подхватила телефон и встала. — Ну что ж, удачно вам повеселиться. Хорошей ночи.
— Подождите! А пойдемте с нами! Мы недалеко — в «Хард Рок».
— Нет, спасибо. У меня сегодня вечер отдыха.
— Вот и отдохнете!
— В «Хард Роке»? Могу себе представить!
Минут через десять, не выстояв перед двойной дозой убийственного обаяния (Махмуд, друг Карима, был тоже весьма хорош собой), я сдалась. Двадцать минут на сборы, и я готова.
— Смотри, вот девушка собиралась двадцать минут, а ты — час! — ставил меня в пример другу Карим. — А выглядит она в тысячу раз лучше, чем ты!
Так, шутя и смеясь, мы дошли до «Хард Рока». Внутри было полно народу, но мои спутники каким-то чудом нашли столик, за который мы дружно и плюхнулись. Я попросила пива, ребята взяли по коктейлю. Они рассказали, что работают в турфирме (так вот откуда возможность поехать в хороший отель), обычно отдыхают в Хургаде, но тут решили поехать в Шарм. Поговорили о политической обстановке — куда без этого. После третьего пива я поняла, что организм требует свое. Извинившись, пошла в туалет. Там долго стояла перед зеркалом, и поняла, что вообще-то неплохо выгляжу. Три месяца умеренного питания и спортзала перед поездкой не прошли зря, я могла позволить себе маечки в обтяг, да и ноги постройнели и подтянулись. На лице румянец, глаза блестят, волосы тоже.
— Да ты красотка, Шурик! — подмигнула я себе и, довольная, выскочила из туалета. И тут же врезалась в Ахмеда.
— Саша? — удивился он.
— Вы ошиблись, — пробормотала я и быстро начала пробираться к нашему столику.
— Саша, стой!
Но я тараном перла сквозь толпу. Увидев ребят, юркнула за столик, попросив Карима поменяться со мной местами. Но было поздно. Ахмед меня настиг.
— Саша, можно тебя на минутку? — спросил он, не забыв недовольно оглядеть моих спутников. — И кто это с тобой? Что это за мужчины? Я не понимаю!
Боже, простонала я про себя, они неисправимы. Я несколько месяцев с тобой не общалась, я четко сказала тебе, что больше не позволю делать из себя дуру, уйди, исчезни из моей жизни, ты мне не нужен, все, халас! Но нет, ты стоишь посреди клуба и спрашиваешь, что за мужчины пришли со мной, будто я твоя собственность.
— Ахмед, уйди. Все, что я хотела тебе сказать, я давно сказала. Тебя я слушать не желаю.
Разговор шел на русском, и спутники мои явно не понимали, в чем дело. И тут на арабском выступил Карим. Через пару минут я поняла, что дело верно близится к драке. Я решительно встала из-за стола, взяла Ахмеда за руку и поволокла к выходу. Я была зла. Очень зла. Так зла я не была уже давно. Вытащив его на улицу и завернув за угол, я отвесила ему пощечину.
— Это должок.
В его глазах мелькнуло что-то страшное — то ли ненависть, то ли злоба. Я прекрасно помнила этот взгляд и предполагала, что за ним может последовать. То, что он ни разу не поднял на меня руку, говорило лишь о том, что мне вовремя удалось слинять.
— Когда ты приехала? Почему не позвонила?
— А кто та блондинка в «Паче»?
— Какая блондинка?
И тут, как и всегда при подобных разговорах, моя злость куда-то резко испарилась, и навалилась нечеловеческая усталость. Хотелось спрятаться в норку, закрыть глаза и ничего больше не видеть и не слышать.
— Не важно, — тихо сказала я. — Пойми, у нас с тобой все. Ты мне никто, я тебе никто. Прощай. Гудбай. Аривидерчи. Адье. Отвали от меня.
Я пошла обратно. Он схватил меня за руку.
— Кто эти мужчины с тобой? Твои новые любовники?
— Да что с тобой не так?! Как до тебя не допрет?! Game over! Какое тебе дело? Отстань от меня!
Я вырвала руку. Он что-то кричал мне вслед, путая арабские, русские и английские слова. Впрочем, лексикон был небогат: fuck да шлюха. Я не слушала. Мне нужно было забрать сумку. Я хотела домой. Последним усилием воли сдерживая слезы, я метнулась к нашему столику. Карим и Махмуд выглядели обеспокоенными.
— Все нормально? Это твой муж? Он тебя бьет? Мы смотрели у входа, но вас там не было. Охранники сказали, что не знают, куда вы пошли.
Еще бы они сказали что-то другое, верные дружочки.
— Все в порядке. Это прошлое.
— Он сказал, что он твой муж.
— Кто? Это чучело? Мой муж? Да никогда и ни за какие коврижки!
Потом мне пришлось рассказать Кариму всю правду, иначе я понимала: доверия мне не будет. Впрочем, после той правды доверия не прибавилось. Но это было потом, а пока, извинившись за испорченный вечер, я взяла сумочку и побрела к отелю. Карим догнал меня.
— Пойдем погуляем?
— Извини, у меня нет настроения.
— Пойдем! Купим пива, посидим, поболтаем. У тебя хороший английский, я понимаю твой акцент.
Я улыбнулась:
— А я твой.
Через полчаса мы уже целовались, позабыв про акцент, про пиво и про все остальное. Я думала только об одном — как бы оказаться с ним в постели. После Ахмеда у меня никого не было, не хотелось и не моглось, а сейчас я понимала, что мое тело впервые за долгое время отзывается на тело другого мужчины. А тело мужчины отвечало взаимностью, да еще какой!
Не знаю, что там было в моей голове, но язык мой думал совершенно иначе. Потому что на предложение Карима зайти к нему в номер, я отреагировала так, что сама себя удивила:
— Нет, я пойду спать.
Маленькая безбашенная Шурочка, сидящая внутри меня, вытаращила глаза: бадруга, ты чего?! Но Шурочка-зануда высокомерно промолчала в ответ. В это время Карим устраивал вокруг меня пляски с бубнами, сделал попытку встать на колени, но я была непреклонна. Договорились встретиться за завтраком.
Придя домой, я с удивлением обнаружила на балконе Таньку. Она курила сигару размером с нее саму и отхлебывала из стакана мартини.
— Здравствуй, звезда моя, — протянула подруга, оглядев меня с ног до головы. — Видать, анимация удалась.
Я посмотрела на себя в зеркало. Волосы растрепаны, от помады остались воспоминания, тушь размазана. Ой-ой. И так я шла через ресепшен. Хороша скромняга. Рассказала Таньке все подробности сегодняшнего вечера. Про Ахмеда она выразилась одним словом, которым, впрочем, всегда его характеризовала, а вот история с Каримом ее заинтересовала.
— И чего ты не пошла? Девочка, ты здорова? Он же уедет через сутки!
— Знаю. Не знаю. Отстань. Кстати, а ты чего вообще дома? Я думала, ты там останешься.
— Чтооо? — брови моей подружки взлетели к линии роста волос. — Я?! В рентфлете?! В этом гадюшнике?! Да мы тр-ись на моем парео, я его поверх простыни постелила.
— Ну да, что-то я не подумала.
Иногда Танькин снобизм меня начинал раздражать. Значит, первым попавшимся хабибским членом ты не брезгуешь, а простыни тебе брезгливо. Хотя, может, Танька и права — зачем размениваться на ночевки в рентфлетах, когда есть прекрасный номер с чистым бельем и полотенцами, с нормальным душем и привычным набором косметики. Это только, видимо, я дура романтичная, которой важно было уснуть и проснуться вместе, а место — дело пятое.
— Шур, знаешь… — Танька чуть запнулась. — Я, кажется, влюбилась.
— Таня!
— Знаю!
Мы обе надолго замолчали и задумались — каждая о своем.
Завтрак мы проспали и рванули сразу на пляж. Плюхнулись в первые попавшиеся лежаки, вяло посплетничали о московских знакомых и снова задремали. Мой какой-то очень приятный сон прервало нечто прохладное, опустившееся мне на лоб.
— Будешь долго лежать на солнце, с тебя сойдет кожа, и тобой будут пугать детей, которые не хотят идти на завтрак.
Я открыла глаза. Надо мной стоял Карим, а его прохладная рука лежала у меня на лбу.
— Ой! — раздался тоненький голосок с соседнего лежака. — А это наш каирский принц, видимо? Hello, my name is Tanya. I’m Sasha’s best friend. But who are you?
— I’m Sasha’s friend too.
— Friend or boyfriend? — уточнила Танька.
— Увы, пока только френд, — состроил грустную мину Карим и сделал вид, что пустил слезу.
Все расхохотались.
— I like her, — резюмировал свое новое знакомство мой «каирский принц».
— Кто бы сомневался, она всем лайк, — пробормотала я.
День пролетел незаметно — пляж, обед, снова пляж. Потом мы распили бутылочку испанского вина, сходили на ужин. Все это время были вчетвером. Мидо уже кто-то сообщил, что Таня в новой компании с мужским участием, и он обрывал ей телефон. Подружка реагировала спокойно и философски, твердо решив в этот вечер с Мидо не встречаться — дабы не увязнуть. Все же уважаю я ее за твердый характер.
Аутсайд решили не ходить. Сидели у нас на балконе, слушали музыку, болтали. В какой-то момент Карим взял меня за руку и вывел из номера. Я шла, не сопротивляясь, понимая, что да — сегодня я имею право. Их номер оказался недалеко от нашего — точно, судьба. Мы зашли, в комнате было темно, доносились звуки Наама-Бей, какая-то музыка, но я ничего не слышала — в ушах гулко колотилось сердце. Карим, покрывая мое лицо, шею, плечи, грудь поцелуями, потихоньку освобождал меня от одежды.
В какой-то момент я поймала себя на мысли, что сейчас я на другом конце света, в дикой незнакомой стране лежу в одних трусах на кровати, а незнакомый, по сути, арабский мужчина целует мои ноги… Причудлива судьба.
Несколько часов пролетели как один. Мы сидели на балконе, оба завернутые в полотенца. Я курила, Карим держал меня за руку.
— Мне пора, — сказала я. — Твоему другу надо где-то спать.
— Ты могла бы поменяться с ним кроватями, — как-то грустно усмехнулся Карим.
— Не прокатит. Таня не согласится.
Помолчали еще.
— Я завтра уезжаю. Сколько ты здесь еще пробудешь?
— Еще две ночи.
— Я вернусь завтра к вечеру.
Я поперхнулась дымом.
— Что?
— Я не хочу тебя терять, когда еще толком не обрел. Я хочу быть с тобой. Каждую минуту. Каждую секунду. Я хочу знать, что ты рядом, чувствовать тебя, видеть тебя. Я не буду признаваться тебе в любви, я не верю в любовь с первого взгляда, но что-то во мне произошло, перевернулось, когда я только увидел тебя…
— Эта химия, — сказала я по-русски, совершенно забыв все английские слова.
Химия работала и в отношении меня, ведь, уже обманутая египтянином, не верящая никому и ничему, я слушала эти слова, и мне казалось, что это — правда. Интуиция спала сладким сном, и маленькая занудная Шурочка в моей голове спала вместе с ней.