В 2023 году исполнилось 370 лет замечательному селу Тугур в Хабаровском крае. Здесь уже три сотни лет вместе живут русские и коренные жители этой земли - эвенки. За пределами региона о Тугуре почти не знают, более известен другой объект из этого района – Шантарские острова. Да, тот самый архипелаг, который сегодня превращается в туристическую мекку и элемент локальной идентичности. Точнее, не столько сами острова, сколько их самый «раскрученный» обитатель – гренландский кит.
В летний сезон сюда приезжают сотни туристов, чтобы полюбоваться на этих редких и красивых млекопитающих. Редких – потому что еще 150 лет назад их нещадно истребляли. Именно эта - трагическая - страница истории Шантар послужила причиной появления необычной для этих краев фамилии.
Во время командировок в Тугуро-Чумиканский район я не раз сталкивался с местными жителями, которые носят фамилию Гутчинсон. Причем это не единичный случай - Гутчинсонов целый семейный клан. И это при том, что у большинства эвенков в Хабаровском крае, да и в других регионах России, уже давным-давно славянские фамилии. Их они получали после прихода в Сибирь и на Дальний Восток казаков в 17-18 веке в результате крещения и смешанных браков с русскими. И вдруг – Гутчинсоны в далеком Тугуре, на самом краю России. Откуда? Интересная задача для генеалога!
История одного истребления
Все началось в середине 19 в., когда Охотоморье, включая акваторию Камчатки, Чукотки, Командорских и Шантарских островов наводнили охотники за новым «Эльдорадо» – рыбаки из Европы и Америки. Сейчас бы мы их назвали браконьерами и контрабандистами. Плыли они сюда за нефтью того времени – китовым жиром. Ну и еще «на сдачу» - за китовым усом, который особенно ценился у дам в корсетах. Продукт вытапливания китового жира – ворвань – использовался для производства высококачественных свечей и просто как топливо.
Китобои были людьми лихими. Вот как описывает их дореволюционный исследователь И. П. Гапанович:
«Тип американского китобоя весьма любопытен, он будто сошел со страниц Джека Лондона. Он должен быть настоящим морским волком, испытанным в трудностях северного плавания: капризный и неверный промысел, которым он занимается, будит в нем чувство азарта; но он рискует не только имуществом, но и своей личностью, поскольку он охотится в чужой береговой полосе, а за ним в свою очередь охотятся русские дозорные суда: определение ширины береговой полосы постоянно вызывало споры между Россией, Америкой и Англией, соседи считали ее трехмильной, а русские претендовали на двенадцатимильную…»
Истории добычи китов в Охотоморье посвящено немало исследований, краткую «выжимку» можно прочитать, например, здесь. Не погружаясь в подробности этого варварского промысла, достаточно назвать лишь несколько цифр, которые приводил в своих отчетах легендарный губернатор Восточной Сибири Николай Муравьев-Амурский. По состоянию на 60-е годы 19 века в Охотоморье единовременно находилось не менее 250 судов со всего мира, которые убивали не менее 50 (!) китов в день. Китобои зарабатывали баснословные по тем временам деньги, исчислявшиеся миллионами долларов.
Промысел они вели в том числе в территориальных водах Российской империи. Об этом безобразии российские власти, конечно, знали, но долгое время не вмешивались. Лишь во второй половине 19 в. сюда стали направлять военные суда для охраны биоресурсов. Но к этому времени и «китовая лихорадка» пошла на спад – в Америке источником света стал керосин, а не ворвань. Спрос на китовый ус тоже упал: кринолины вышли из моды.
Но это полувековое нашествие «гостей» из-за океана не могло не оставить след в истории побережья. По всей береговой линии стояли американские фактории. А Шантарские острова, предположительно, были базой по переработке жира. На островах до сих пор остались старые жиротопки, в которых производили ворвань. Тут же ее заливали в бочки и отправляли в США и Европу. Думаю, вы уже догадались, что Гутченсоны - американская фамилия.
Вообще в Охотоморье в середине 19 в. эта фамилия была на слуху. В эти годы в России работала американская компания «Гутчинсон, Кооль, Филиппиус и Ко», которая специализировалась на пушнине и добыче морского зверя на Командорских островах и Камчатке. Но вот имел ли отношение герой нашего исследования Гутчинсон к этим бизнесменам, было непонятно.
Меня настолько захватила эта история, что я решил основательно покопаться в источниках. В процессе поисков пришлось «снимать» несколько слоев информации, чтобы наконец добраться до сути. Но началось, как это часто бывает в генеалогическом поиске, с семейной легенды.
Легенда о Лумукан
Если вы спросите жителя Тугура или Чумикана по поводу необычной фамилии, которую носит чуть ли не треть населения Тугуро-Чумиканского района, то скорее всего вам расскажут историю про Лумукан. Так звали девушку, которая давным-давно жила в этих местах и влюбилась в американского китобоя Карла Гутчинсона. Они жили вместе у истока реки Тугур, но в какой-то момент китобою понадобилось уехать на родину. Американец обещал вернуться, но расставание затянулось надолго. У Лумукан тем временем родился сын. Девушка часто выходила на скалистый утес и подолгу вглядывалась в морскую даль - ждала шхуну Карла. Устав от ожидания, она бросилась со скалы и погибла в пучине морской. Ребенок зацепился за растущую на склоне лиственницу, его позже подобрали эвенки. А через некоторое время на горизонте показалась шхуна китобоя. Долго горевал американец по своей любимой, но позже женился на другой эвенкийской девушке. А скалу с тех пор стали называть Лумукан, «горой любви». До сих пор это место в Тугуре предназначено для романтических встреч. А силуэт обрыва, кажется, напоминает профиль девушки, которая с надеждой смотрит за горизонт.
На этом в поисках можно было бы поставить точку. Но оказывается, есть и другая версия этой легенды, которую изложил писатель Рувим Фраерман в повести «Никичен». Да-да, это тот самый автор знаменитой «Дикой собаки Динго, или повести о первой любви», которую все мы читали в школе. Фраерман в период Гражданской войны жил на Дальнем Востоке, бывал и на Охотоморье. И написал начале 1930-х годов несколько повестей о приходе новой «красной» власти на дальневосточные окраины.
Действие «Никичен» происходит в том числе в Тугуре и Чумикане. Детально пересказывать сюжет нет смысла, но Гутчинсонам в повести уделено много внимания. Во-первых, там фигурирует выдуманный правнук Карла Гутчинсона Сидней, который решил в 1920 году посетить места, где жил его предок. А заодно - «навариться» на торговле с местными жителями. Товары Сиднея, привезенные из Америки, никто не покупает, эвенки принимают американца настороженно. В целом в повести семейство Гутчинсонов позиционируется как буржуины, кровососы и эксплуататоры туземного населения. Появление в Чумикане правнука Гутчинсона как бы дает автору повод рассказать эвенкийскую легенду о его прадеде. Как утверждает сам писатель, легенду пересказал ему один местный эвенк в 1920 году.
Но тут сразу начинаются нестыковки. У Фраермана эта глава называется «Легенда о Бородатом волке». Бородатый волк – это собственно и есть американец. А главную героиню легенды зовут не Лумукан, а Сырраджок. Да и в целом сюжет несколько иной.
Краткое содержание такое: жила среди «овенов» (эвенков) прекрасная девушка Сыррраджок, которой не было равных в мастерстве вышивания. В это время приплыл из-за моря человек, которого эвенки прозвали «Бородатый волк». Человек этот не хотел жить по-овенски, построил большой дом, добывал соболей из чужих капканов, убивал кабаргу, с аборигенами ничем не делился. Тем самым он разозлил главного местного духа Нгаленгу. В какой-то момент американец даже стал скупать пушнину у эвенков, отплачивая им за это водкой. Такого Нгаленга стерпеть не мог. Он забрал все припасы у Бородатого волка. Опечалился американец, и за эту печаль, как утверждает легенда, его полюбила прекрасная Сырраджок, и стали они жить вместе с «волком». У них родилась дочка Лючиткен, которая вернула американцу охотничью удачу. У него накопилось немало добычи, которую он решил продать «за морем». Отца Сырраджок старого эвенка Чученчу американец оставил в доме «за старшего». В это время о судьбе Сырраджок узнал богатый овен Улабан из Якутии. Он поклялся убить «волка» и спасти девушку. Улабан отправился в долгий путь к Охотскому морю. Добравшись до дома американца, он постучался в дверь. Открыл ему отец Сырраджок. Улабан спросил – ты хозяин дома? После утвердительного ответа Улабан заколол ножом отца Сырраджок, думая, что это и есть американец. Сырраджок погрузилась в печаль и стала ходить на утес - ждать своего Бородатого волка. Не дождавшись, бросилась в море. С тех пор скала называется «Сырраджок». Эвенки, не любившие американца, сожгли его дом и не дали счастья его дочери Лютичкен.
А как на самом деле?
Легенда про Сырраджок вызвала у меня серьезные подозрения - слишком уж черной краской изображен в ней американец. По-другому, наверное, и не мог описать его Фраерман, ведь повесть «Никичен» была напечатана в СССР в 30-е годы. Подозреваю, что писатель «беллетризировал» и добавил немного идеологии в уже известную легенду про Лумукан.
Но кем же тогда был на самом деле этот загадочный «Бородатый волк» по фамилии Гутчинсон? Действительно ли он «напортачил» на древней «овенской» земле и сбежал за море? Пришлось мне обратиться к историческим источникам, архивам и воспоминаниям. И они рисуют диаметрально противоположную картину!
Начнем с советских источников, которых трудно заподозрить в симпатиях к американцам. Окрестности Тугура не раз посещали советские геологи, например Лев Красный. Он оставил превосходные отзывы о внуке американца Николае Гутчинсоне, который был в его геологической партии проводником. Лев Красный коротко упоминает историю появления этой фамилии в Тугуре – якобы в 19 веке шхуну китобоя Гутчинсона поймали русские патрульные суда, и он осел в Тугуре, женился на эвенке. Еще более подробно о потомках Гутчинсона рассказано в книге советского писателя Николая Улаева «Костер у моря».
В книге приводятся воспоминания Александра - сына знаменитого местного краеведа Василия Розова, который в 1940-х годах основал в Тугуре музей. Деятельность Розова заслуживает отдельного рассказа, но сейчас нам интересен Гутчинсон. Вот что вспоминает Александр Розов:
Мне по пути в Чумикан попалась повесть Фраермана «Никичен». В ней описывалась история района, жизнь американского промышленника Карла Гутчинсона, его жены-эвенки и их детей в устье реки Тугур. С двумя их детьми – Александрой Карловной и Павлом Карловичем Гутчинсонами, людьми уже преклонного возраста, мы с отцом встречались, подолгу беседовали. Наш же 30-летний проводник Иннокентий был сыном Павла Карловича. В его обличье довольно явственно проглядывал дед – Карл Гутчинсон. Внешне он мало походил на эвенка – выше среднего роста, белоснежное лицо, голубые глаза, а на голове – копна кудрявых гутченсоновских волос. Был грамотным, говорил чисто по-русски, человек предельно честный, глубоко понимающий и любящий природу и свой край.
Вот это уже больше похоже на правду, чем пересказанная Фраерманом легенда. По крайней мере мы уже понимаем, откуда пошел род Гутчинсонов. Да и вкрапления в последующие поколения Гутчинсонов «европейских» генов тут, что называется, налицо! Но это воспоминания из 20 века, а жил-то американец в 19-ом. Пришлось искать дальше в исторической литературе. И результат превзошел ожидания.
Самый честный китобой
В начале 2000-х годов во Владивостоке вышло несколько монографий (Позняк Т. З., Гарусова Л. Н.) об участии иностранцев в развитии российского Дальнего Востока на рубеже 19-20 веков. Есть там и упоминания о «тугурском» американце, звали которого на самом деле Charles Hutchinson.
Информация о Чарльзе (Карле) хранится в фондах Российского исторического архива Дальнего Востока. А есть она там, потому что Гутчинсон написал немало прошений российским властям, ведь он был… едва ли не единственным честным иностранным китобоем! Вот краткая его история жизни на основе архивных источников, которые собрали историки:
Американский подданный Чарльз Гудженсон (более известный как Карл Гутчинсон) родился в Бостоне предположительно в 1838 г. На российский Дальний Восток прибыл в 1862 г., до 1865 г. проживал в Удской округе и работал в Российско-Американской компании, затем перебрался в Николаевск-на-Амуре и занимался китобойным промыслом на судах Линдгольма и Ельцова. Пойти на службу к русским купцам удачливого китобоя вместо ведения собственного дела вынудила честность. После удачного промысла в Охотском море Карл Гутчинсон купил и снарядил свое китобойное судно и переехал из Сан-Франциско в Удск. Перед выходом в море он подал прошение местным российским властям о разрешении ему китового промысла. Власти отказали Гутчинсону как иностранцу. Это запрещение лишило Гутченсона возможности выйти в море и заставило его лишь смотреть, как его соотечественники, не спрашивая разрешения, успешно и безнаказанно промышляли китов в русских водах. Случай этот его разорил и с тех пор (1867-69 г.г.) он живет в Удске более 30 лет. Позже, в 1884 г. Карл Гутчинсон подал прошение военному губернатору Приморской области о принятии в российское подданство, поскольку в качестве российского подданного надеялся получить разрешение и даже судно для китобойного промысла. В результате, несмотря на положительные характеристики военного губернатора И. Баранова, он сумел обзавестись лишь свидетельством «в том, что дозволяется ему, Гудчинсону, водвориться в Приамурской области, считая водворение это со дня подачи Гудчинсоном по сему предмету прошения, то есть с 23 августа 1884 года. При этом вышепоименованный Гудчинсон… не перестает однако считаться иностранцем». Только через пять лет американец стал российским подданным
Эта информация действительно отвечает на многие вопросы и уводит нас от непривлекательного образа «Бородатого волка», созданного Фраерманом. Дополняет эту фактуру замечательная книга исследователя А. А. Прозорова «Экономический обзор Охотско-Камчатского края» (1902 г.).
Автор в самом начале 20 в. побывал в старом казачьем селе Удск, которое было тогда центром округи (куда входил в том числе Тугур), и застал там уже престарелого Карла Гутчинсона. Он работал помощником местной предпринимательницы Русановой:
Говоря об Удском крае, нельзя не сказать несколько слов об этом пожилом ныне человеке, пользующимся известностью и расположением всего края. Американец по происхождению, он появился в Охотском море около 1863 г. в качестве штурмана, а потом и капитана китобойного судна. …Более 30 лет он живет в Удске. Заброшенный в этот край, он занимается промыслом соболя, а в настоящее время, дожив до преклонных лет, занимается торговлей, воспитав четырех взрослых сыновей, хороших охотников.
Настоящий Гутчинсон
Исторические свидетельства дают факты, но не отвечают на вопрос – каким человеком был Карл Гутченсон? Он столкнулся с бюрократической машиной и не смог вести бизнес, ради которого приехал в Россию. Но почему все же он остался жить на глухой окраине Российской Империи? Ведь мог же уехать за океан, в Сан-Франциско, а не жить в избе посреди тайги? Именно этого не хватало в моей истории – личности человека. И я нашел ответ на этот вопрос в воспоминаниях праправнучки Карла Гутченсона Лидии Пантелеймоновны Соловьевой.
Информация, как это часто бывает в моих исследованиях, лежала совсем рядом. В начале 2000-х годов сотрудники Хабаровского краеведческого музея им. Гродекова побывали в нескольких экспедициях в Тугуро-Чумиканском районе. И привезли оттуда большую коллекцию предметов и документов, которые им передали семьи местных эвенков. Коллекция была оцифрована и размещена на сайте goskatalog.ru. Там я и нашел альбом с воспоминаниями Лидии Пантелеймоновны. Руководство музея любезно разрешило мне ознакомиться с документами. Эта находка и стала мотивацией для меня рассказать историю Гутчинсонов.
Автор составила родословное древо Гучтинсонов, которые сейчас уже живут не только в Тугуро-Чумиканском районе, но и по всей стране. А еще наклеила в альбом несколько семейных фото. Вот так, например выглядел Иннокентий Шмонин, знаменитый охотник и внук американского китобоя. Именно он упоминается в советских источниках. Здесь Иннокентий уже в возрасте. Действительно, не совсем типичная внешность для эвенка.
Лидия Пантелеймоновна, как и я, задается в своих воспоминаниях вопросом – что же держало Карла Гутчинсона на Тугурской земле? Отвечает она так:
Как и всех тогда, его видимо привело желание разбогатеть, попытать счастье. А жизнь, возможно, повернула совсем по-другому. Китобойный промысел не удался. Уехать в Америку не смог. А может, просто влюбился в местную красавицу. Женился, завел свой дом, остался, рыбачил, охотился. Усвоил местные обычаи, язык. Отлично говорил по-якутски. Пользовался среди аборигенов большим уважением. Детям своим – Александре, Павлу, Карлу прививал самые благонравные черты: мужество, доброту, честность.
Пишет она и про легенду о Лумукан, и тоже считает ее слишком «художественной». Карл не бросал свою эвенкийскую жену и один за океан точно не уплывал. Его жена умерла, и уже стареющий китобой женился во второй раз - на молодой девушке, которая работала у них в доме. И вот с ней он как раз и отправился за море – в Америку! Лидия Соловьева приводит в своих воспоминаниях эту потрясающую историю, которую ей рассказали представители старшего поколения Гутчинсонов:
Эту историю я услышала от внука Карла Гутчинсона Афанасия. Карл очень любил свою вторую жену, но больше всего он обожал доченьку Марию – Мэри. На своей шхуне «Святая Мария» он повез их домой в Америку, чтобы познакомить с родственниками. Две сестры его, жившие в богатом двухэтажном доме, с большой радостью приняли семью брата. Приготовили ванну, помыли, переодели невестку и племянницу, повели знакомить с гостями. В большом зале сидело много народу, все удивленно смотрели на них, восхищались необыкновенной красотой белокурой голубоглазой Мэри. Со второго этажа по лестнице к ним спустился высокий красивый офицер в морской форме. Жена не узнала мужа! Лишь когда он подошел к ней и заговорил по-якутски, она поняла, что перед ней Карл Гутчинсон. Сестры Карла полюбили его жену и доченьку, хотели забрать Мэри на воспитание. Но Карл не согласился и вновь вернулся в Тугур.
Путешествие на шхуне через океан, Америка, белокурая эвенка Мэри, морской офицер, встреча с сестрами, которых он не видел более 40 лет… Мне это напомнило историю Покахонтас из всем известного мультика. Кажется, это практически готовый синопсис для фильма или сериала!
Могила, уходящая в море
История рода Гутчинсонов продолжается и сегодня в Тугуре, но земная жизнь Карла оборвалась в начале 20 века. Вот что вспоминает Лидия Соловьева:
Карла похоронили. Дочь Мэри осталась одна с матерью без своего покровителя, защитника. Она восхищала всех своей красотой. К ней приезжали свататься с Амура, Экимтана, Якутии. Пышные светлые волосы, раскосые голубые глаза приводили в восторг каждого, кто ее видел. Но скромность, необычайная застенчивость вынуждали ее отказывать всем. Прошли годы, мать состарилась, нуждалась в помощи, надо было спасать оскудевшие оленьи стада, приводить в порядок хозяйство. И Мэри была вынуждена выйти замуж за богатого эвенка, который был старше ее почти в три раза. Она от него родила одного сына.
Нет ли здесь отголосков легенды о Сырраджок и тяжелой судьбе ее дочери Лютичкен, которую пересказал (или придумал?) Рувим Фраерман? Ведь любая легенда собирается из фактов и вымысла, многократно пересказывается, а потом канонически закрепляется в литературе. Кто знает, может быть это как раз тот случай?
Карла Гутчинсона похоронили на берегу, на косе у Тугура. Могилу через некоторое время смыло в море – то самое, по которому он приплыл из далекой страны, чтобы обрести свою судьбу.
