Призрак бродит по Европе — призрак коммунизма. Все силы старой Европы объединились для священной травли этого призрака: папа и царь, Меттерних и Гизо, французские радикалы и немецкие полицейские.
(из "Манифеста Коммунистической партии")
Это мировозренческое и практико-политическое течение не должно было бы иметь шансов на успех больше, чем у своих конкурентов, но всё-таки до сих пор не только будоражит умы, но и всерьёз пытается бороться за всемирное влияние как минимум. Это течение — марксизм. В Советском Союзе он получил прибавку по имени своего последовательного реализатора и стал марксизмом-ленинизмом. В ХХ веке в пылу внутренних распрей в нём попытались обозначить несколько ересей: оппортунизм, ревизионизм, троцкизм, сталинизм и маоизм. При желании и педантичности можно обнаружить ещё несколько "-измов". На протяжении более полутора столетий его существования, приверженцы марксизма настойчиво стремятся убедить человечество, во-первых, что их учение — это вершина научной мысли, что оно естественным образом вытекает из позитивной науки вообще. Во-вторых, что их учение является единственно верным при всех условиях. В-третьих, что их учение только и способно обеспечить процветание человечеству в некоем неопределённом будущем.
Считается, что по-настоящему стартовало это учение в массы со знакомого многим читателям хотя бы по названию "Манифеста Коммунистической партии". И вот тут и развернулась впервые по-настоящему та самая ложь, что ввергнет уже в следующем столетии целые цивилизации во внутреннее и внешнее взаимоистребление. Ложь, чрезвычайно умело замаскированная под правду.
В первой главе "Буржуа и пролетарии" с претензией на историософию с допуска банального (общеизвестного) тезиса о том, что вся история человечества связана с борьбой между разными социальными группами начинается безосновательная подмена диалектики дуализмом равноправного сосуществования добра и зла, что логично приводит к выводам о несостоятельности норм общественной морали как минимум. Читатель может и не заметить, что постепенно под понятиями "буржуазия" и "пролетариат" перестают фигурировать участники производственных отношений, а начинают противостоять нормальные люди и различного рода носители патологии.
Жизненные условия старого общества уже уничтожены в жизненных условиях пролетариата. У пролетария нет собственности; его отношение к жене и детям не имеет более ничего общего с буржуазными семейными отношениями; современный промышленный труд, современное иго капитала, одинаковое как в Англии, так и во Франции, как в Америке, так и в Германии, стерли с него всякий национальный характер. Законы, мораль, религия — все это для него не более как буржуазные предрассудки, за которыми скрываются буржуазные интересы.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 434)
Ничего общего с исторической наукой вся эта красочная историософия Маркса К. и Энгельса Ф. не имеет уже потому, что вместо вполне реальных социальных групп здесь действуют мистифицированные сообщества, при этом проявляющие признаки вполне определённой личности. Не личностей, собравшихся для одной цели, а одной личности. Потому при вынужденном признании сложной структуры общества, в итоге всё опять сносится в дуализм, который в советском учебнике обществоведения выступал как закон единства и борьбы противоположностей. Потому эта немецкая парочка и старалась оперировать исключительно колоссальными общностями — классами. В таком варианте легче теряется конкретная действительность в угоду абстракции, а общественные процессы превращаются в подобие математических формул. Итог такого развития в мистификациях марксизма — формирование и прбеда самого деструктивного социального класса, то есть пролетариата. Того самого класса, который, по утверждению классиков, не имеет собственности, нормальной семьи, национальности, морали, религии. То есть не имеет почти ничего человеческого. Этот класс и должен закончить историю в её современном понимании.
Все прежние классы, завоевав себе господство, стремились упрочить уже приобретенное ими положение в жизни, подчиняя все общество условиям, обеспечивающим их способ присвоения. Пролетарии же могут завоевать общественные производительные силы, лишь уничтожив свой собственный нынешний способ присвоения, а тем самым и весь существовавший собственность.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 434)
Аргументация авторов "Манифеста Коммунистической партии" тоже по своей тавтологии далеко не только от научной, но и от вообще логически обоснованной: свои последующие тезисы обосновывают через свои же предыдущие, но ничем не обоснованные раньше.
Все доныне существовавшие общества основывались, как мы видели, на антагонизме между классами угнетающими и угнетенными
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 435)
Аргументация по той же схеме, как у покойного Алексея Навального в его знаменитом интервью с Юрием Дудем: "вот есть сверхсекретный сверхядовитый "Новичок", потому меня отравили". Сначала без всяких ссылок на исторические факты введён тезис о том, что, несмотря на всё реальное многообразие социальных страт, групп, сословий и прочего, вся общественная жизнь во всемирно-историческом масштабе сводится к непримиримой борьбе двух неразрывных классов. И далее этого примитивного дуализма.
Во второй главе "Пролетарии и коммунисты" всё обстоит ещё "чудесатее". Поскольку в первой главе авторы напророчили пролетариям победу, человечество ожидает бесповоротное крушение частной (как всякой личной) собственности.
Все отношения собственности были подвержены постоянной исторической смене, постоянным историческим изменениям.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 435)
Это неверно потому, что, во-первых, нет никакого исторического закона о постоянной смене всех отношений собственности. Во-вторых, нет никакой сменяемости общественно-экономических формаций как доведение производственных отношений (отношений собственности) до уровня производительных сил. Потому что отношения собственности способны на новом витке истории возрождаться на прежних принципах, но с новыми чертами ввиду объективных причин. Рыночные отношения, например, становились господствующими и теряли своё значение много раз от древней Финикии до отмены крепостного права в 1861 году в России. И всё это вопреки школьному учебнику обществознания, авторы которого кроме марксизма, к сожалению, видимо, больше ничего не освоили. Вообще в изложении авторов Манифеста вопрос о собственности при коммунизме покрыт туманом, ясно только одно — частная собственность им не приемлема.
Отличительной чертой коммунизма является не отмена собственности вообще, а отмена буржуазной собственности.
Но современная буржуазная частная собственность есть последнее и самое полное выражение такого производства и присвоения продуктов, которое держится на классовых антагонизмах, на эксплуатации одних другими.
В этом смысле коммунисты могут выразить свою теорию одним положением: уничтожение частной собственности.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 438)
В вопросах собственности Маркс К. с Энгельсом Ф. ситуацию постарались запутать как можно сильнее. Частная собственность на свой дом или сад — это зло, порождающее эксплуатацию. А акцонерная собственность — это путь к справедливому обществу! Далее софистика авторов Манифеста такова. Частная собственность и без коммунистов объективно исчезает, обращаясь в капитал. А...
Капитал — это коллективный продукт и может быть приведен в движение лишь совместной деятельностью многих членов общества, а в конечном счете —только совместной деятельностью всех членов общества.
Итак, капитал — не личная, а общественная сила.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 439)
После странного и необоснованного вывода, что работой хоть физической, хоть умственной собственность никак не заработать; а если и заработать, то эта собственность всё равно исчезнет в недрах капитализма, якобы доказанной ещё раз считается коммунистическая будущность человечества. Так что и переживать не стоит, когда кто-то лишится собственности — это общественный прогресс. Тогда что же достанется пролетариям кроме политического и исторического триумфа от прихода коммунизма?
Средняя цена наемного труда есть минимум заработной платы, т. е. сумма жизненных средств, необходимых для сохранения жизни рабочего как рабочего. Следовательно, того, что наемный рабочий присваивает в результате своей деятельности, едва хватает для воспроизводства его жизни. Мы вовсе не намерены уничтожить это личное присвоение продуктов труда, служащих непосредственно для воспроизводства жизни, присвоение, не оставляющее никакого избытка, который мог бы создать власть над чужим трудом. Мы хотим уничтожить только жалкий характер такого присвоения, когда рабочий живет только для того, чтобы увеличивать капитал, и живет лишь постольку, поскольку этого требуют интересы господствующего класса.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 439)
В буржуазном обществе, значит, зарплата унижает пролетария и даёт ему только средства поддерживать жизнедеятельность. А при коммунизме те же самые, даже меньшие гроши пролетарий будет принимать с чувством радостной гордости, что его никто не эксплуатирует. Гениальное кидалово!
Коммунизм ни у кого не отнимает возможности присвоения общественных продуктов, он отнимает лишь возможность посредством этого присвоения порабощать чужой труд.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 439)
То есть пролетариат не получит больше, чем в буржуазном обществе, чтобы не превратиться в эксплуататора. Всё предыдущее словоблудие авторов Манифеста приводит к замаскированному пессимистическому выводу: хрен редьки не слаще.
Чтобы вконец не утомить читателя, несколько строк о позиции марксизма в отношении семьи.
Уничтожение семьи! Даже самые крайние радикалы возмущаются этим гнусным намерением коммунистов.
На чем основана современная, буржуазная семья? На капитале, на частной наживе. В совершенно развитом виде она существует только для буржуазии; но она находит свое дополнение в вынужденной бессемейности пролетариев и в публичной проституции.
Буржуазная семья естественно отпадает вместе с отпадением этого ее дополнения, и обе вместе исчезнут с исчезновением капитала.
Или вы упрекаете нас в том, что мы хотим прекратить эксплуатацию детей их родителями? Мы сознаемся в этом преступлении.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 443)
Если что, под буржуазной семьёй авторы Манифеста понимали нормальную семью, где муж с женой и дети. И да, такая семья, о ужас для коммунистов, преумножает свою собственность. И в такой семье родители занимаются воспитанием детей, если есть возможность, оставляют что-нибудь в наследство, и само собой влияют в какой-то мере на выбор детьми своего жизненного пути. Одним словом, эксплуатируют детей для удовлетворения своей буржуазной потребности родителей.
Впрочем, нет ничего смешнее высокоморального ужаса наших буржуа по поводу мнимой официальной общности жен у коммунистов. Коммунистам нет надобности вводить общность жен, она существовала почти всегда.
Наши буржуа, не довольствуясь тем, что в их распоряжении находятся жены и дочери их рабочих, не говоря уже об официальной проституции, видят особое наслаждение в том, чтобы соблазнять жен друг у друга.
Буржуазный брак является в действительности общностью жен. Коммунистам можно было бы сделать упрек разве лишь в том, будто они хотят ввести вместо лицемерно-прикрытой общности жен официальную, открытую. Но ведь само собой разумеется, что с уничтожением нынешних производственных отношений исчезнет и вытекающая из них общность жен, т. е. официальная и неофициальная проституция.
(Маркс К., Энгельс Ф. ПСС. т. 4. С. 444)
И как тут Льва Толстого е причислять к нерегулярным марксистам, когда он утверждал, что всякое сношение мужчины с женщиной нечисто; что сразу после свадьбы супруги должны сделаться врагами; что лучший выход для человечества — это полное воздержание. И так до самой смерти последнего человека на Земле. Современные коммунисты пытаются порой рядиться в порядочных традиционалистов, лидер КПРФ Зюганов Г. А. может даже на камеру перекреститься перед иконой. Но не стоит забывать, что современные коммунисты, социал-демократы, маоисты и прочие ни от одной строки Маркса К. и Энгельса Ф. отказываться не собираются. Великая ложь века XIX продолжается и в XXI веке.
Традиционное: заходите, читайте, смотрите, ставьте like, если понравилось, делитесь ссылкой в соц. сетях, ну и подписывайтесь на канал.