Из воспоминаний Елены Юрьевны Хвощинской (урожд. княжны Голицыной)
Я с детства любила до страсти русскую пляску, но в большом обществе никогда не плясала. Во время самого разгара бала, под Новый год, кто-то из моих друзей, кажется Ольга Философова (здесь фрейлина императрицы Марии Александровны), подала мысль заставить меня проплясать "русскую".
Оркестр заиграл трепака! Когда я услышала любимые, родные звуки, исполняемые у нас, в Огареве, гармонией, или фортепиано, а тут оркестром - душа у меня загорелась, дух захватило, а ноги сами заходили! Уговаривать меня плясать, конечно, не надо было!
Я сняла свой бальный туалет, сбросила с головы цветы, заплела свои волосы в косу, надела сарафан, кокошник с фатой и не шла, а летела в зал, под звуки родной моей пляски!..
Нашелся кавалер, такой же любитель плясать как я, высокий, статный блондин Н. Н. Панютин, стрелок его величества, и мы, взявшись за руки, начали с плавной, грациозной "русской", а кончили под удалую "Ах! Настасья!.."
Недаром каждая нация имеет свою родную пляску, которую изучить нельзя, если нет врожденной к ней страсти. Пляшущие вдохновляются народными звуками, в каждом незаученном их движении виден характер нации.
Возьмите "тарантеллу", пляску южную, горячую, как сами итальянцы; возьмите вальс: методичный, аккуратный и сентиментальный, как немец; а "мазурка", элегантная, бьющая на эффект - характерная черта поляков, для дам же "мазурка" - это обширное поле для грации и кокетства, в чем и отличаются польки.
Наша русская пляска сначала плавная, грациозная, спокойная, как и наш брат спокоен и мягок, пока не расшевелить его "ретивое"; так и в русской народной пляске, звуки "трепака" пробуждают удаль.
Меня никто не учил плясать, но я была настоящая "русская девушка", выросшая в русской деревне, и когда бывало слышала я песню "Шла девица за водой, за холодной ключевой", то невольно руки мои поднимались над головой и хотелось плавно, как лебеди плывут по воде, неслышно выступать, не касаясь почти пола.
Когда же такая музыка переходила на "трепак", или "барыню"- вскинешь, бывало, плечами, посмотришь на своего кавалера, и пойдешь плясать так, что никого и ничего уже не видишь, отдаваясь всей душой родным звукам! Только сердце заставляло бросать пляску, так сильно оно билось!
Но тогда, на бале в Оброчном, другие звуки пробудили меня: шум аплодисментов и крики: "Браво! Браво!" Что-то новое, неиспытанное доселе: "успех", закружил мне голову, и я, чтобы не упасть, подала руку своему кавалеру, и пройдя с ним, лицом к публике, всю залу на каблуках (так кончала я всегда свой "трепак") мы отвесили всем низкий, русский поклон, за что получили еще аплодисменты и "браво!"
Все обступили меня с просьбою еще проплясать, и дядя, не любивший отставать от молодежи, предложил быть моим кавалером. Ольга Философова, подошла ко мне и сказала: "ты так хорошо пляшешь, что можешь плясать и перед самим государем (Александр II), - надо это когда-нибудь устроить!" Мама, услышав это, испуганно сказала: - Chère Olga! pourquoi lui montez vous la tête?! (Дорогая Ольга! Зачем вы ей кружите голову?!).
Так встретила я Новый год в сарафане, окруженная кавалерами, которые по очереди считали "своей обязанностью" делать комплименты пятнадцатилетней девочке, и прощалась я, не сознавая тогда этого, со своим счастливым, дорогим детством, со своими чистыми, светлыми думами, бесхитростными забавами и мечтами! Неумолимое время уносит все за собой, так оно уносило и наше детство.
