В книге Рам Цзы я встретила суперскую разрешающую фразу: переживание жизни само по себе духовно. И дальше он развивает тему, что видеть духовное можно не только в красивом, но и в приносящем боль. Я здесь слышу разрешение на все многообразие переживаний и принятие разного опыта. В том числе и моего нежелания принимать некоторый опыт.
Наверное, выразить эту идею безопасно можно только через художественный текст. То есть не прямо. Но позволю себе небольшую заметку.
Как отклик на мою статью про Новый Год – я получила немало желания спасать. Причем это желание еще и выглядит как насилие. Из чего заключила, что чувства типа страха, отчаяния и грусти вообще социально неприемлемы. Из них надо себя вытягивать «за волосы» и их испытывают лишь бездуховные. Я зла. Упс) и мне можно.
Но моей злости неуютно от мысли о том, что у откликнувшихся стоит за желанием побыстрее вылечить, научить, спасти. Ну а там просто невозможность выдержать эти чувства. Никто не виноват в этом. Нам с детства было нельзя чувствовать и выражать чувства.
Написавшие мне в личку и даже позвонившие- мужчины. Мне очень понятно. В мужском мире исторически выжить сложнее, еще сложнее чем в девчачьем, хотя это спорно, но ухватимся за клише. Так вот, чувствовать – непозволительно, потому что кругом враги, рассекретят и уничтожат. Нужно прятаться. Я изучаю историю своей семьи, знаю, о чем говорю. Да и если почитать литературу- это ясно. А то, что я делаю, если заявляю, что мне грустно, и не завершаю пост цитатой из духовной книги про то как незначительна грусть и существует лишь радость настоящего момента в разотождествлении с эго – это ну как бутерброд с черной икрой, который никто не ест, потому что дорого. И мы его в меню не включаем.
Если нужен сладостный и беззаботный духовный рост- он становится целью. И я рада за тех, кому удалось разотождествиться с эго и вытравить человеческую микрофлору хлоркой. У меня никогда не получалось сохранить простыни белыми. Они пачкаются. А люди ошибаются и узнают об ошибках, когда им становится больно, некомфортно. И фразу «отстать от себя» я понимаю именно как призыв перестать насиловать себя счастьем. «Боль- великий учитель.»
Сдается мне, что на самом деле перестать быть человеком удалось очень немногим. Но многие научились заталкивать все, что не вписывается в свой образ себя, под плинтус. Отрицание- удобный и эффективный механизм выживания, честь ему. Причем план Бога на меня и мой план на мой 99 уровень духовности – это разные планы, если что. Я желаю, чтобы в Новом Году многие обрели дар простить себе свое человеческое несовершенство, перестали бегать от боли и насиловать себя и других духовным ростом.
Духовный рост и жестокосердие не очень рифмуются. Это все мне напоминает классическую сцену, когда ребенок упал и плачет, а родитель ему еще и поддает, потому что сам виноват и потому что хватит плакать, не плачь. Хотя секрет спокойствия в простой фразе: Я слышу, что тебе больно. Мне жаль. Иди, обниму.
Пришла на ум идея антиутопии, где нельзя плакать, за это изгоняют из полиса в специальный лес для недоучек, которые не избавились от всех проявлений эго. И на специальном празднике счастья жгут стихи и прозу, особенно Достоевского и какого-нибудь бестолкового Верлена с его слезами.
Возможно, параллельно с духовными практиками нужно снижать градус насилия, обесценивания и бессердечности внутри самих себя.
В общем, я пытаюсь видеть маленьких мальчиков, которым запрещали плакать, за взрослыми дядьками, которые насаждают духовность без боли, причиняя боль. А потом напоминаю себе, что я не психотерапевт. И, возможно, именно я-женщина, а не добрая сестра, нужна сейчас? Чтобы я, ведомая таким запретным чувством, как злость, сказала честно: я знаю, что вам непросто, но от вашего натиска хочется бежать!
И удрала, сверкая пятками) принимая себя как бессильную спасать.
А теперь если все эти разные чувства и разный опыт, бессилие и сочувствие, злость, страх, обида, любовь – смогут угнездиться вместе так, чтоб не тесно, без обесценивания, иерархии и дележки власти - это можно будет, наверное, назвать духовностью. Такой духовностью, которую надо выдерживать, смиренно принимая. Без флагов и громких заявлений. Такую дворняжью, вывалявшуюся в луже, лохматую и с мокрым кожаным носом- живую и настоящую. Такую, как срыгнувший младенец, родившийся в хлеву, родную, теплую, молочную. А еще лучезарно-улыбчивую. Как младенец. И все в одном - одновременно, вместе.
Добавим, что автор, то есть Маруся, не претендует на истинность, а лишь выражает свои соображения относительно полученных откликов. Просто обычная Марусенька, которая боится, плачет и многого не знает, мне очень нужна, потому что именно в немощи я обретаю нечто сверхценное.
Ну мы не будем изобретать и другую антиутопию, где всех заставляли бы чувствовать и насиловали бы эмоциональной поддержкой. Пусть каждый останется при своем. Ведь и "не верь, не бойся, не проси" в иные моменты помогает выжить. Все, что есть, нужно. Как ни крути.