Междуречье Тигра и Евфрата, названное древними эллинами Месопотамией, давно притягивает взгляды не только историков, но и всего культурного человечества. Это совершенно естественно: с Междуречьем связаны такие важнейшие явления общеисторического характера, как переход к производящей экономике, чрезвычайно раннее развитие домостроительства и ряда производств, укоренение прочной оседлости, изобретение колеса и совершенствование транспортных средств, появление древнейшей письменности, формирование первых известных нам городов и государств.
В 1966 г. во время визита делегации АН СССР (ныне РАН) под руководством академика Б. Б. Пиотровского в Ирак в связи с открытием там Национального археологического музея состоялись переговоры, в результате которых последовало предложение организовать первую советскую экспедицию в эту страну [11]. В 1967 г. АН СССР командировала в Ирак Н.Я. Мерперта и Н.О. Бадера. Им, в большей части, было поручено определить для будущей археологической экспедиции в Ираке объекты стационарных исследований. С этой целью данные советские исследователи совершили поездки по значительной территории страны и в совершенно слабо изученном в археологическом отношении регионе Северо-Западного Ирака – Синджарской долине нашли и выбрали группу из нескольких теллей в качестве возможных объектов будущих исследований экспедиции [6, с.55]. Данный выбор места, благодаря, которому советские исследования внесут лепту в археологию Ирака, был одобрен иракской стороной, заинтересованной в том, чтобы, наконец, начала изучаться данная область Ирака, находящаяся на стыке с Сирией и Турцией. Теперь вопрос организации данной экспедиции в Месопотамии перешёл в реальную плоскость. Но нужны были официальные решения директивных органов и Президиума АН СССР. Были трудности принятия директивы об исследовании. Но удалось это сделать, благодаря настойчивости Е.И. Крупнова, которого полностью поддерживал директор нашего Института Б.А. Рыбаков [9, с.154].
И уже, в 1969 по специальному соглашению между Директоратом древностей Иракской республики и Академией наук СССР туда были командированы сотрудники Института археологии АН СССР для согласования вопроса и выбора объектов для стационарных исследований. Они ознакомились с археологическими памятниками на юге и севере Ирака, включая и отдельные районы Иракского Курдистана, а также в Средней Месопотамии. Выбор был остановлен на группе многослойных поселений-теллей под общим названием Ярым-тепе, расположенных примерно в 100 км к западу от города Мосула, в практически не обследованной до этого Синджарской долине на северо-западе страны, у границ ее с Сирией и Турцией. Уже в марте 1969 года прибыли участники первой экспедиции прибыли к месту работы, для лагеря была выбрана ровная площадка на западном склоне холма Ярым-Тепе 3[6, с.56].
Научно-исследовательский состав экспедиции составили, Р.М. Мунчаев, Н.Я. Мерперт, Н.О. Бадер, В.А. Башилов и сотрудник Ленинградского отделения Института востоковедения АН СССР археолог и арабист О.Г. Большаков, принимавший до этого вместе с Н.Я. Мерпертом участие в Египетской экспедиции АН СССР. И еще два участника нашей экспедиции в Египте, отлично зарекомендовавшие себя там, – Пётр Дмитриевич Даровских и Муса Умарович Юнисов также были включены в состав экспедиции в Ирак . В последующем в состав экспедиции были включены В.И. Гуляев, известные археологи - кавказоведы И.Г. Нариманов, прошедший школу Института археологии АН СССР и ставший член-корр. АН Азербайджана, и зав. кафедрой археологии Тбилисского ун-та академик АН Грузии О.М. Джапаридзе, а также А.В. Куза и Г.Н. Лисицына [6, с.56-57].
Как определил Н. О. Бадер, материалы Умм Дабагии, Телль Сотто, Кюль-Тепе, Ярым-Тепе I (слой XII), Телль Хассуны Iа, Телюль эс-Саласата (холм 2, слой XV) культурно однородны и представляют пласт местной раннеземледельческой культуры Северной Месопотамии. На её автохтонный характер, помимо других факторов, убедительно указывают и аналогии с предшествовавшим ей докерамическим поселением Телль Магзалия (поздний докерамический неолит B — LPPNB). Точка зрения о западном происхождении культуры Умм Дабагии не подтверждается материалами Телль Сотто и Кюль-Тепе [2, с. 18-20].
Памятники типа Телль Сотто — Умм Дабагии датируются первой половиной VI тыс. до н. э. Предварительно может быть намечена их относительная хронология. Телль Сотто (горизонт 3), Кюль-Тепе (горизонт I), Ярым-Тепе I (слой XII), Телль Хассуна Iа характеризуют последний период их существования и переход к архаической хассунской культуре Телль Хассуны. Телль Сотто (горизонт 4, слой 7), Телюль эс-Саласат и Умм Дабагия предшествуют им. Умм Дабагия (горизонт 4), по-видимому, дает древнейший материал. Истоки культуры памятников типа Телль Сотто — Умм Дабагии могут быть намечены в Телль Магзалии, однако между ними чувствуется некоторый хронологический разрыв [11]. Можно подвести параллели, что памятники типа Телль Сотто — Умм Дабагии на правом берегу Тигра и памятники керамического Джармо на левобережье — два родственных, но в целом своеобразных представителя древнейшей керамической культуры Месопотамии начала VI тыс. до н. э. В основе своей оба варианта имеют местное происхождение. На правобережье преобладают западные культурные связи, на левобережье — восточные. Работы на Чога Мами и Телль эс-Савване свидетельствуют о древности самаррских слоев на левобережье Тигра. Позднейшие проявления культуры керамического Джармо, по мнению Н. О. Бадера, могут представлять интерес при разработке вопросов происхождения самаррской культуры, в то время как памятники типа Телль Сотто — Умм Дабагии дали начало хассунской культуре [2, с.20-21].
Р. М. Мунчаев и Н. Я. Мерперт отмечают, что линии генетической связи не достаточны для утверждения одной культурности Телль Сотто и Хассуны, для отнесения их к двум этапам развития единой культуры. Исследователи считают более правильным говорить о двух этапах общего развития раннеземледельческого населения Синджарской долины и Северной Месопотамии в целом, представленных взаимосвязанными (в том числе и генетически), но самостоятельными культурами. Из различий Р. М. Мунчаевым и Н. Я. Мерпертом называются наиболее чувствительные для подобных (по характеру и стадиальной принадлежности) культур показатели — орнаментация и специфичные формы глиняной посуды. Кроме того, указываются отличия более общего характера, вплоть до известного упрощения всего облика культуры (например, сооружения нижнего горизонта Ярым Тепе I заметно уступают по сложности плана и технике строительства постройкам Умм Дабагии, исчезают стенная роспись и пластика) [11].
На сегодняшний день представляется определенным, что культуры Телль Сотто — Умм Дабагия, хассунская, самаррская (родственная хассунской, существовавшая южнее в течение длительного периода), а также убейдская (впервые распространившаяся на всё Двуречье) сформировались на базе давней и активно развивающейся традиции производящей экономики Месопотамии, в среде более ранних земледельческих культур [10, с. 14-16]. Тогда как основные составляющие халафской культуры, сменившей Хассуну на севере Ирака и предшествовавшей Убейду, указывают больше на её неместное происхождение [7, с. 17-18]. Широкомасштабные исследования Телль Сотто, Кюль Тепе и Умм Дабагии 1970-х гг. впервые предоставили многочисленные сведения о дохассунском этапе существования поселений ранних земледельцев на территории Северной Месопотамии. Между тем, до работ на Ярым Тепе I в 1970-е гг. для самой хассунской культуры был известен фактически лишь один памятник, широко и целенаправленно раскопанный. Таким памятником являлось эпонимное поселение Телль Хассуна, давшее материал для стратиграфических, статистических, культурно-исторических и прочих исследований [3].
То же следует сказать и о Халафе. Долгое время единственным памятником, предоставившим стратиграфические данные и вообще достаточно документированную информацию об данной культуре, оставалось поселение Телль Арпачия, хотя и на нём не все горизонты халафского слоя исследовались в прямой последовательности. Халафский слой эпонимного поселения не стратифицирован, единственный вид данных — керамика — пригодна лишь для сравнительных целей. Раскопки ещё одного археологического памятника включающего халафские уровни, — Тепе Гавры — не были проведены до логического конца. Соответствующие материалы здесь были лишь затронуты в нижнем достигнутом слое (XX) и зондажах за пределами холма [5, с. 10].
Основную часть находок на Ярым-тепе I составляет керамика. Здесь представлены все основные формы хассунских сосудов, а также некоторые особые формы, например чаши на четырёх ножках. Большинство сосудов орнаментировано. Орнамент, нанесённый резцом или краской, представляет геометрические узоры. Иногда на одном сосуде встречается резной и расписной орнамент. Ряд сосудов из верхних горизонтов отличается формой и специфическим стилем росписи. Это так называемая самаррская керамика [9, c.155].
Кроме посуды, здесь обнаружено 16 глиняных женских статуэток, украшенных резными лентами, а иногда и росписью. Трижды встречены обломки крупных глиняных изделий с двумя или тремя отверстиями диаметром 5,5 см. Назначение их не установлено. Возможно, это культовые предметы («глаз-идол»). До сих пор подобные предметы в столь ранних памятниках не встречались.
Из других артефактов следует отметить находки костяных шильев, лощил, глиняных пряслиц и пуль для пращей, бус из халцедона и других пород камня и круглой печати из красного камня с резными штрихами на поверхности и петлёй на обратной стороне. Основу хозяйства данного посёлка составляли земледелие и скотоводство. Это доказывается многочисленными находками обуглившихся злаков, обсидиановых составных лезвий серпов, каменных зернотёрок, пестов и ступок, а также костей одомашненныхживотных (коровы, козы, овцы и свиньи). Основная часть вскрытых на Ярым-тепе I погребений относится к первой половине I тысячелетия до н.э. Костяки находились в вытянутом и скорченном (детские) положении и сопровождались глиняными и стеклянными сосудами, бронзовыми и железными украшениями (кольца, бусы и тому подобное)
Популярности работы Иракской археологической экспедиции способствовали более 60 работ Р.М. Мунчаева, Н.Я. Мерперта, Н.О Бадера и других исследователей, изданные не только в СССР и РФ (после развала СССР), но и в Англии, Германии, Ираке и т.д. В их числе были и такие важные фундаментальные труды, как «Раннеземледельческие поселения Северной Месопотамии» (1981 г.) и «Еаг1у 156 stages in the evolution of Mesopotamian civilization. Soviet Exavation in Northen Iraq» (1993 г.), обобщившие итоги 14-летней работы в Ираке [4, с.87].
Уже в процессе раскопок в Ираке стала очевидной важность рассмотрения ими смежных территорий, и прежде всего Северо-Восточной Сирии, являющейся прямым продолжением Синджарской долины в западном направлении. В 1980 г. началась ирако-иранская война. Она привела к резкому прерыванию работ всех экспедиций, в том числе и советской. Главным и решающим выходом из сложившейся ситуации было перемещение экспедиции на соприкасающиеся районы Сирии на основе договоренности с Генеральной дирекцией древностей и музеев этой страны о начале частично советских, (позже российских) археологических исследований в провинции Хасаке (северо-восток Сирии) [7, с. 64, 10].
За 14 сезонов (1969-1980, 1984 и 1985 гг.) советская экспедиция в Ираке провела беспрецедентные по масштабу и целенаправленности исследования, осветившие последовательные этапы развития Северной Месопотамии с VIII по IV тыс. до н.э. Они получили мировое признание. Советская археологическая экспедиция в Ираке (САЭИ) разведала более 10 и исследовала 3 поселения (Телль Сотто, Кюль-Тепе, слой XII Ярым-Тепе I), которые позволили проследить истоки хассунской культуры [10].
Список литературы
Бадер Н. О. Телль Магзалия — раннеземледельческий памятник на севере Ирака // Н.О. Бадер - Советская археология. — 1979. № 2. — 117-131.
Бадер Н. О. Истоки хассунской культуры и становление земледелия на равнине Синджара // Археология Средней Азии и Ближнего Востока. Тезисы докладов II советско-американского симпозиума. Ташкент, 1983. — C. 18-23.
Бадер Н. О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. / Н.О. Бадер - М., 1989.
Гуляев В.И. «Ярымская эпопея» Археологическая экспедиция в Ираке (1969 – 1980 гг.) / В.И. Гуляев: 2008. М., С. 87-92
5. Мунчаев Р.М., Мерперт Н. Я. Археологические исследования в долине Синджара (Ирак). // Р. М. Мунчаев, Н.Я. Мерперт: 1970. С. 438-440.
6. Мунчаев Р. М. К истории Российских археологических исследований в Месопотамии/ Р.М. Мунчаев, 2009. ИАЭ., С. 54-63
7. Мунчаев Р. М., Мерперт Н. Я., Амиров Ш. Н. 20 лет археологических исследований Российской экспедиции в Сирии // Р.М. Мунчаев, Н.Я. Мерперт, Ш.Н. Амиров - РА. 2008. № 3. C. 63–75.
8. Мунчаев Р.М. Ярымтепе II: к изучению архитектуры Северной Месопотамии V тысячелетия до нашей эры / Р. М. Мунчаев, 1997. C. 3-19
9. К 80-летию Рауфа Магомедовича Мунчаева. // ВДИ. № 3. 2008
10. Мерперт Н.Я. Миграция в эпоху неолита и энеолита / Н.Я. Мерперт: 1978. С. 9-28
11. https://paleocentrum.ru/science/arkheologicheskie-kultury-severnoy-mesopotamii-pozdnego-neolita-i-eneolita.html
12. https://kocmi.ru/severnaya-mesopotamiya-novye-otkrytiya-arheologov.html