Визит к врачу во время эпидемии простуды в маленьком городке Центральной России
Собственно, в больницу мне надо было сходить за справкой. Все остальное я давно прописываю себе сама. Каждый человек в нашей стране должен обладать некими фармакологическими познаниями, иначе не проживешь. Ну или придется полжизни стоять в очереди к врачу, который предложит лекарство широкого спектра действия. Любой фармацевт в аптеке сделает то же самое. К тому же везде есть инструкции, подбираешь подходящее по симптомам заболевание и дело в шляпе. Я всегда так делаю. Наткнулась на днях на коробочку с неизвестным названием, нашла в интернете инструкцию, вроде все подходит: и симптомы, и диагноз. Осталось разбавить порошок водой и провести трехдневный курс уколов. В результате выяснилось, что лекарство не помогло, зато мы утвердились в теории вирусного происхождения болезни. Вообще, все семейство накрывает в конце года – это уж как традиция. Но на этот раз я решила не геройствовать и пойти на больничный.
По дороге в отдельный бокс, где принимают пациентов с ОРВИ и температурой, развешаны красочные указатели. Удивительно. Я ожидала полосу препятствий с самого начала. Указатели гостеприимно направляют больных к старой облупленной лестнице, где на двери висит последняя табличка с огромными красными буквами на белом фоне (или белыми буквами на красном фоне, уже не помню) «ВХОД для пациентов с ОРВИ и температурой».
Внутри довольно уютно, теплая небольшая комната, со стульями, расставленными вдоль стен. Стулья мягкие, не железные, как в главном корпусе, в углу вешалка для одежды, все, как положено.
Я заняла очередь и села решать рабочие вопросы. Предстоял сложный разговор по поводу одной девочки из моего класса, требующий общения с совершенно разными людьми, и к каждому нужно найти свой подход. То есть продумать все, как следует. Чем я и занялась в ближайшую четверть часа.
Оторвавшись от телефона, я заметила, что очередь не двигается. Все просто сидят на своих местах, как будто именно за этим сюда и пришли. Оказалось, медсестра поставила чайник, нарезала колбасы и пригласила всех сотрудников (которых там было три человека) на чай. Они сидели в соседней комнате, пили чай и болтали обо всем, кроме работы. Мне-то было все равно, я чувствовала себя относительно неплохо, не было высокой температуры и некуда было спешить. Я могла решать свои психологические проблемы сколько угодно.
А вот других пациентов это несколько напрягало. Один даже пробовал возмутиться, но встретил грозный отпор со стороны медсестры, женщины лет 40, с большой грудью и черными, как смоль, волосами. Она громовым голосом, подбоченясь, и испепеляя восставшего жгучим взглядом черных глаз, спрашивала: «А ты кто такой? Что здесь делаешь? Ты не похож на больного!» Я тут же отнесла слова грозной медсестры к себе, поскольку тоже не была похожа на больную. Дядя опешил и, видимо, уже пожалел о своем опрометчивом замечании. По крайней мере, он не нашелся, что ответить, а медсестра, видя его замешательство, решила повторить свои вопросы и подозрения. На этот раз пациент пробормотал: «Что же нам, умирать что ли здесь, чтобы быть похожими на больных?»
«Да!»- громко отчеканила медсестра, и громко повторила-Да! У нас тут вон какие ходят, еле ползают, умирают, с огромной температурой, но приходят, вот у нас какие пациенты!» В ее словах звучала гордость за приходящих умирающих и презрение к тем, кто пришел сюда на своих двоих.
После ее слов, я, перед входом в кабинет, постаралась напустить не себя уныло-болезненный вид.
Врачом оказался самый узнаваемый в нашем городе хирург-травматолог, пониженный в звании до терапевта. Хотя еще неизвестно, кому больше повезло: возможно пациенты хирургического отделения вздохнули спокойно. Самый узнаваемый – потому что и вид и манера общения этого доктора повергали неискушенных больных в шок. Все его тело постоянно двигалось, руки тряслись, казалось, ему стоило больших усилий собрать звуки и выстроить их в слова, а слова в предложения. От этого речь его была похожа на речь робота, у которого случился сбой в настройках. Я не знаю, как называется подобное заболевание в медицине, наверное, что-то связанное с неврологией. Все это умножалось на вспыльчивый характер и болезненную тягу к курению. Но он мне нравился, я люблю разных чудиков, они гораздо интереснее обычных людей.
В кабинете кроме доктора никого не было, медсестра вышла по делам. Доктор долго смотрел на меня, мы молчали, глядя друг на друга с пол-минуты, пока он не собрал все звуки и слова в вопрос: «Что Вас привело сюда?». Поскольку от чудных людей можно ждать чего угодно, я не удивилась такому философскому началу.
- Нуууу, - протянула я, - обычный набор: температура, насморк, слабость и озноб.
- Тааак, - сказал доктор, задумчиво постукивая пальцами по столу. А может они сам прыгали, из-за этого его заболевания. – Ну и как вы думаете, это у вас вирусное или бактериальное?
Его слова чрезвычайно польстили мне, сам врач спрашивал меня о происхождении моей болезни.
- Вирусное, конечно,- сказала я с видом эксперта. – У меня дома все болеют, вот я от них и заразилась. Так-то я нигде не простывала.
Он, казалось, обрадовался такому повороту.
- А кашель у вас есть?,- спросил он довольно резко.
- Нет, - как бы извиняясь ответила я, - кашля у меня нет. Чего нет, того нет. И горло тоже не болит – добавила на всякий случай.
Это явилось для него руководством к действию.
-Снимите маску, - резко сказал он – Совсем. На глазах он превращался в героя, который знает, что делает. – Встаньте и подойдите сюда. Не так. Ближе.
Он обхватил мою шею руками и начал медленно двигать пальцами, нажимая то на одно, то на другое место. – Больно? – время от времени спрашивал он с надеждой.
- Нет, - отвечала я, - нигде не больно.
-Странно, - сказал он. – Тогда давайте я вас послушаю.
- Может не надо? – спросила я. У меня ведь и кашля никакого нет.
Я не хотела, чтобы он прикасался ко мне этой штукой, стетоскопом, потому что до меня он еще сотню людей им переслушал, и, конечно, ни разу не помыл его. Но хирург был настроен решительно. Он тщательно прослушал меня спереди, прислоняя свой противный стетоскоп то к правой, то к левой груди. Я нарочно громко дышала, потому что он сказал: Дышите. Потом повернул меня спиной к себе и его прыгающие пальцы старались удержать всю мою спадающую вниз одежду: кофту, блузку, футболку и сорочку – зимой я одеваюсь как капуста, чтобы не мерзнуть. Я нарочно ему не помогала, пусть сам разбирается, если так хочет. Мне уже надоело стоять и дышать, когда он наконец произнес: -Чисто. Его тон показался мне обиженным.
- Я же говорила, - не удержалась я.
Он сел и снова уставился на меня.
-Скажите еще раз свои симптомы.
Никогда не встречала таких приставучих докторов.
-Тааак, - выслушав меня, протянул он, - таааак. Значит будете принимать арбидол по одной таблетке три раза в день и капли гриппферон. (тоже мне открыл Америку, арбидол с гриппфероном прописывают у нас в городке всем подряд уже года три). Вы знаете, это хоть и капли, но совсем не то, что вы подумали.
Хотя я вообще ничего не подумала.
– Это не простые капли, а противовирусные, они не сужают сосуды, а действуют прямо на вирус в носу.
«Какой же он милый, этот доктор, - подумала я, - Хоть и чудной».
Домой я шла с рецептом и неделей отдыха от работы. Все-таки, не так уж плохо поставлено у нас в городке врачебное дело. Особенно, когда болеешь не слишком серьезно.