Сквозь пелену мучительного бреда сознание все еще возвращалось к нему вместе с болью, раскаленными клещами терзающей грешное тело. Он уже не мог превозмогать страдания, силы покидали его, душа жаждала освобождения. Но непокорное сердце все еще продолжало биться в могучей груди, с каждым ударом продлевая мучительную агонию.
— Теос доминус… Мизереатур ностри… омнипотенс деус, — с трудом произносили запекшиеся губы Ричарда, он дышал часто и прерывисто. — Эт димисиз пекатиз ностриз... — Боль прервала его, но знакомый нежный голос продолжал:
— Ин томпо компектес Дио аморатос…
Ричард различил у ложа фигуру, закутанную в темный плащ.
— Амен, — женщина откинула капюшон, и в свете мерцающей лампы засверкали золотые локоны. Серо-зеленые глаза с глубокой печалью смотрели на Ричарда.
— Беатрис! Зачем ты вернулась, — прошептал он едва слышно, сомневаясь, видит ли её на самом деле или только в бреду. Она покачала головой.
— Я не Беатрис, вернее, не та, за кого вы меня принимаете. Она умерла. Вам не суждено больше встретиться в земной жизни.
— Нет! Этого не может быть! — с отчаянием воскликнул король и резко приподнялся, но тут же снова упал на ложе, ценой неимоверных усилий он не позволял себе потерять сознание. — Мой сын! Во имя всех Святых, где мой сын?
— Молчите! — Тонкие нежные пальцы легко коснулись его щеки. — Он в безопасности, но не в моей власти вернуть его вам. Мы уже очень далеко от тех, кого вы любили когда-то.
Смысл её слов был темен. Пребывая между жизнью и смертью, Ричард не мог понять своего чудного видения.
Женщина была так похожа на его нежную Бет. Она склонилась над ним с ангельской улыбкой и сказала:
— Пора. Я пришла за вами, возлюбленный мой король, пойдете ли вы со мной?
Он все еще медлил. За этим вопросом стояла Вечность, необъяснимое и загадочное пространство без Начала и Времени. Разве Беатрис умерла? Смерть всего лишь врата в иной мир. Она часто говорила это, так часто, что он поверил…
— Пойдёте ли вы со мной? — повторила она вопрос и взяла его за правую руку. Ричард с облегчением почувствовал, как воля к жизни наконец оставила его. Не испытывая страха и не желая больше сопротивляться, он ответил:
— Да, моя госпожа.
Женщина едва заметно кивнула и надела на безымянный палец Ричарда тонкое серебряное кольцо. Он не почувствовал ни твердости, ни веса металла. Вещь имела особую, неземную сущность.
Нежные губы на одно неуловимое мгновение, подобно крыльям мотылька, коснулись его воспаленных горячих губ, золотая шелковая пелена закрыла свет, и сразу же после этого Ричард провалился в пустоту. Это было безмолвное, стремительное и неудержимое движение вниз, как будто он падал с высокой башни. А вокруг золото её прекрасных волос. Или это свечи, что горят в часовне так ярко? Лик распятого Христа. Огонь и нестерпимая боль. Облегчение наступило внезапно. Та, которую он принял за Беатрис, исчезла, и сознание Ричарда погрузилось во мрак.
В зал вошла королева Элеонора, взглянула, поняла и рыдая кинулась к сыну. Безутешную мать сопровождали Меркадье, отец Ансельм, секретарь и еще несколько приближенных рыцарей. Все они в скорбном молчании остановились поодаль от ложа.
Растерянность и страх застыли на их лицах. Живые испытывали суеверный трепет перед этой непостижимой тайной. Смерть. Она незримо стояла рядом с ними у печального одра и ждала. Так, в назначенный и неведомый заранее час, она придет к каждому. Никто не избежит встречи с ней.
А потом? Что будет потом? Для живых вопрос оставался без ответа, терялся под высокими сводами, становился еще одной мрачной тайной Шинона. Судьба или предопределение? На этом ложе умер отец Ричарда — Генрих Законодатель. Теперь на смятых, пропитанных истечениями гниющей плоти простынях простерлось могучее тело Ричарда Анжуйского, герцога Нормандии, короля Англии, за отвагу и доблесть прозванного Львиное Сердце.
Глаза властителя Англии были широко открыты, но он уже не видел ни комнаты, освещенной мерцающим пламенем, ни горестных лиц своих верных соратников. Взору его предстала бескрайняя голубая долина. Он двинулся вперед и шел по ней долго, может быть, так долго, что само Время перестало существовать. Но Ричард продолжал идти, сознавая, что обратного пути не будет. Мучительная тоска овладела им, заставила трепетать от неведомого страха. Это продолжалось до тех пор, пока он не приблизился к рыцарю с грозным огненным мечом в руке. Ричард преклонил колено и тихо произнес:
— Я нарушил клятву, Господин мой. Ослепленный своей гордыней и жаждой мести, слишком часто забывал я, приняв крест, о том, кто первый пронес его ради спасения всех грешных душ. Достоин ли я прощения?
И могучий голос, подобный грому, разнёсся над долиной, потряс небо и землю, избыл страх трепетавшей в ожидании приговора души.
— Пути твои не были прямы, но сердцем ты оставался верен Тому, в чьей власти прощать. Встань и следуй за мной, теперь Он призывает тебя.
Небесный рыцарь коснулся плеча Ричарда огненным мечом, яркая вспышка света озарила все вокруг и погасла. Тело великого короля освободилось от страданий, а душа его устремилась в неизведанный путь, скрытый от человеческого разума высшей мудростью Создателя Всего Сущего.
Король Ричард умер в восьмой день апрельских ид, во вторник перед вербным воскресеньем. И похоронили его останки там, где он завещал. Мозг, кровь и внутренности — в Шарру, сердце — в Руане, тело же — в Фонтевро у ног отца…
С возвращением, Ваше Величество!
Авторы Лео Любавин, Иван Вересов
