В эпоху, когда «воскрешающие люди» могли выкопать труп для анатомического исследования, были те, кто боялся, что мёртвые покидают свои могилы в менее физической форме.
В 1681 году была опубликована «Книга о колдовстве» Джозефа Гленвилла, которая высмеивала скептиков, отрицавших существование ведьм и демонов, бродивших по стране. Издатель в своем предисловии защищал рассказы о привидениях, включенные в работу, говоря, что «они казались хорошо засвидетельствованными и весьма достоверными и... не содержат ничего, кроме того, что созвучно правильному разуму и здравой философии».
В охоте на ведьм, последовавшей за этим, и особенно в ходе последующих Салемских судов, призраки и духи играли главную роль. Из-за робкой природы они иногда появлялись только одному человеку за раз. Даже в переполненном зале суда молодая девушка могла увидеть призрак ведьмы, который не был виден никому из присутствующих. На основании одного только этого явления человека могли приговорить к смерти.
В конце 17-го века охота за ведьмами прекратилась. Общественность отвернулось от деятельности охотников и обвинения в колдовстве были отвергнуты судами по всей Европе и Америке. В эпоху Просвещения, в XVIII веке, интеллектуалы заняли более скептические позиции, которые высмеивали веру в ведьм и призраков.
Интеллектуалы-деисты верили в существование вселенной, работающей как часы. Они думали, что Бог-часовщик запустил мир, и с тех пор не вмешивался в своё творение. Тогда призраки, если они и существовали, были частью порядка вещей. Учёные оказались зажатыми между своими теориями и опытом людей. Как сказал доктор Джонсон: «Удивительно, что со времени сотворения мира прошло уже пять тысяч лет, и до сих пор не ясно, был ли когда-нибудь случай появления духа какого-либо человека после смерти. Все аргументы против этого, но вся вера за это».
Даже когда философы пытались вычеркнуть чудесное из библейских повествований о привидениях и призраках, большая часть Европы оставалась непоколебимо христианской. Один мыслитель писал, что он верил в призраков «благодаря уважению Священного Писания, свидетельству всей древности и традициям Церкви».
Вера в сверхъестественное шла рука об руку с религиозной верой, и народная культура процветала в сельских районах континента - хотя люди не готовы были верить всему.
В 1737 году в Абердиншире Джорда Уотта мучала его умершая мать. Её призрак регулярно появлялся Уотту и его братьям и «раскрывал им несколько вещей для их временного и вечного блага, которые они должны были делать на свой страх и риск». Главное, на чем настаивал призрак его матери, - это чтобы Джорди женился на своей горничной Тибби Мортимер.
Уотту это показалось необычным, и он посоветовался со священником о том, что ему следует делать. Тот проводил Уотта до его дома и сразу же увидел призрака в том виде, в каком его описали. «Внешность, которая впервые предстала его взору, была примерно такой же, как у обычной женщины, покрытой белым чистым бельем». Поэтому священник решил проверить, действительно ли это привидение. Он устроил испытание для призрака, которое, по его мнению, соответствовало принципам христианского откровения и истинной философии - то есть ударил его палкой - и обнаружил, что привидение оказалось самой Тибби Мортимер. Живой.
Более образованная публика, желающая проверить реальность призраков, начала, как это ни парадоксально, преследовать воображение людей в литературе.
Готические сказки, такие как «Замок Отранто Уолпола», где герой имеет чудовищно большую и призрачную ногу, стали чрезвычайно популярными. Наука может быть полезна для решения практических задач, но для писателей, стремящихся напугать или взволновать читателей, она оказалась радикально недостаточной. Как писал сам Уолпол: «Бог, т.е., призрак, был абсолютно необходим, чтобы напугать нас до потери сознания».
Викторианская эпоха столкнулась с аналогичной реакцией на жёсткое теоретизирование. Эпоха теории эволюции Дарвина была также эпохой Диккенса и его популярных рождественских историй о призраках. Несмотря на то, что такие учёные, как Ферриар и Хибберт, утверждали, что видения призраков были вызваны сбоями в мозге и чрезмерной стимуляцией зрительных нервов, люди отчаянно жаждали услышать и увидеть своих умерших близких. Сентиментальность была отличительной чертой 19-го века.
Задумчивая фигура вдовствующей королевы Виктории, оплакивающей своего возлюбленного Альберта спустя десятилетия, тяжело нависла над британским обществом; она так стремилась связаться со своим покойным мужем, что Дизраэли на смертном одре, как говорят, отказался её видеть. Он пошутил: «Нет, лучше не надо. Она попросит меня передать сообщение Альберту».
Викторианская одержимость смертью увеличивалась с богато украшенными кладбищами, которые усеивали Англию большими и сложными гробницами. Уитби, город в Англии, процветал в значительной степени из-за траурных украшений из чёрного гагата, которые здесь производили.
Это был всего лишь короткий шаг от увековечения памяти усопших до попытки поговорить с ними.
Спиритизм, общение с умершими, стал популярным после 1848 года, когда сёстры Фокс из Нью-Йорка утверждали, что вступали в контакт с духами умерших, которые общались посредством постукивания по столу. Их известность вызвала манию духовных медиумов во многих странах даже после того, как сёстры Фокс признали, что это был обман в 1888 году. Но в эпоху, когда простой порез мог вызвать смертельную инфекцию, а детская смертность была высока, особенно после гражданской войны в Америке, было очень много скорбящих людей, ищущих утешения, чтобы игнорировать призыв медиума. Наука не могла легко победить призраков.
Царапанье Фанни на Кок-лэйн
Один из самых печально известных призраков 18-го века в Британии появлялся на улице Кок-лэйн в Лондоне. Когда жена Уильяма Кента Элизабет умерла, её сестра Фанни переехала в семейный дом, чтобы ухаживать за вдовцом. Вскоре они стали любовниками и переехали на Кок-лэйн, чтобы жить как мистер и миссис Кент в комнатах, арендованных у семьи Парсонс. Когда Фанни была беременна и должна была родить, она внезапно заболела и умерла. Её дух долго не мог успокоиться. Дочери семейства Парсонс стали по ночам слышать шум у своей постели. Царапанье, как будто кошка была спрятана в стенах, оставило семью встревоженной. Вскоре подозрение пало на беспокойный призрак Фанни, и родилась легенда о царапании Фанни. Придумав систему стука для общения с духом, пасторы смогли выяснить, что Фанни умерла не от оспы, а от смертельной дозы мышьяка, которую дал ей ее муж.
Великое и доброе лондонское общество начало посещать сеансы, чтобы поговорить с призраком Фанни. Но затем Кент привлёк семью Парсонсов к суду за то, что они очернили его имя. Все они были признаны виновными и вынуждены были заплатить штраф за обман.