– Какая поездка? До курантов осталось два дня, народ уже столы
накрывает!
Редактор Николай Лагунов отсутствует, он на какой-то конференции в
Москве. Правит бал зам – Дмитрий Гультяев. Офицер, в Великой Отечественной в танке горел. Препирательства с ним абсолютно бессмысленны.
– Задание оттуда, – сказал зам, ткнув пальцем в потолок. – Машина у
крыльца, морду лопатой – и вперед!
... И уже три часа трясемся в редакционном «уазике». Машина новая,
муха не сидела, но шофер, Вася Лапшин, на газ не давит, бережет технику,
потому как имеется договоренность: пойдет Василий на пенсию – и авто за
ним оставят почти за красивые глазки.
Свернули на нужный сверток. Дальше идет кривой проселок. Летом я тут транспортировался на «Урале». Но не до конца пути: вездеход увяз в трясине, а поэтому с товарищем добирались до
места пешком. Теперь-то под нами грунтовая, вернее, ледяная твердь.
Вот она, точка – объект в ярковских лесах. Дорога шлепает в
Заводопетровск, а утыкается в речку, даже в ручей – на карте не обозначен.
Ручеек может наделать много бед. Вон на 447-м километре подобный
водоем после ливня снес полотно федеральной трассы Тюмень – Тобольск –
Ханты-Мансийск. Две водопропускные трубы не справились. Нужен нормальный четырехполосный – глядишь, шестиполосный – мост.
Мосты в настоящее время строят из металла и железобетона. В
описываемый момент мосты на областных дорогах в основном были
деревянными. В холле «Тюменьавтодора» висит лозунг: «Строй из того, что
есть».
Магистрали в Отечестве создавали два министерства: одно союзного
значения, другое – республиканского. «Союзному» тресту
«Тюменьдорстрой» в плане снабжения доставалось всё,
«республиканскому» «Тюменьавтодору» – остальное. Но голь на выдумки
хитра...
Классический мост: сваи, опоры, ростверки, балки, арки, фермы, ванты.
пилоны, консоли, ригели, сварка, бетон... Можно проще. На безрыбье.
Используем детали, из которых состоит газопровод «Ямал-Европа». Значит, стандартная труба диаметром 1420 мм. Шесть штук вдавливаем в землю, грунт из емкостей убираем, заливаем бетоном – готовы устои и бык. На них укладываем четыре разрезанные пополам трубы. Сверху опять-таки бетон.
Всё: мостовой переход готов к эксплуатации: 3,75 м – проезжая часть, 0,5м – предохранительная полоса, больше метра – тротуар.
Предыстория вопроса. СССР и ФРГ договорились, что Союз ежегодно
поставляет Германии 3 миллиарда кубометров газа по цене 146 долларов
за тысячу кубометров. (В момент, когда выводились эти строки, стоимость
газа в Европе поднялась до $ 2200 за условный «куб») Взамен – бартер –
немцы отгружают русским 1,2 млн тонн бесшовных труб концерна
Mannesmann, необходимых для строительства газопровода «Уренгой-
Помары-Ужгород». Все путем. Отсюда весь сыр-бор.
Радиостанции «Би-би-си», «Голос Америки», «Немецкая волна»
завалили эфир сообщениями: советы пускают высокопрочную сталь
«маннесмановских» труб, переплавляя, на производство
межконтинентальных баллистических ракет СС-18 «Воевода» и ЗРК С-300. А
с газопроводом копаются так, для отвода глаз.
Между прочим, упомянутую «голубую» магистраль сдали в намеченный срок в 1983 году. Да, трубы теряли: на зимниках сваливались с прицепов тягачей; при мне на Иртыше опрокинулась аппарельная баржа с возом сварных плетей. Что упало, то пропало? Однако нашли, где задействовать.
... На ручье нас встречает куратор от «Тюменьавтодора» Сергей
Топоров:
– Гляньте, железная часть практически готова,
Спец рассказал, показал, продемонстрировал. В моей голове уже
сложился текст репортажа: мысленно расставлял абзацы, точки, запятые,
тире и двоеточие.
Под конец Сергей, основательно порывшись в портфеле, заявил:
– Мы сейчас все уезжаем – видишь, два автобуса подогнали. Потому
как шеф, Юрий Владимирович Куренков, разрешил встретить Новый год
дома. Может, с нами? Как-нибудь потеснимся.
– У меня своя машина под рукой. И хотелось бы изладить несколько
фотокадров с фронта работ, но съемочный день уже закончился – темно. Уж
завтра...
– Смотри... Тут за старшего остается сторож – Михеич с берданкой.
И монтажники тут же отчалили. Но тут же из-за поворота показался
гривастый конь в яблоках. Сзади в розвальнях раскачивалась фигура в тулупе.
Поравнявшись с нами, фигура овчинку с плеч скинула, осталась в белой
шубке с лисьим воротником. Разрумянившееся от мороза лицо, из-под
пушистого оренбургского платка выбиваются золотистые прядки волос.
– Я буду за сторожа, – проворковала дама. – Деду подоспела горящая
путевка в Ахманку – дедуля с поясницей мается, исцелят, поди-ка, грязями.
Михеича завернули в тулуп, усадили в сани.
– Ну, трогай, Майор! – скомандовала «фигура». – И пояснила: – Коня
кличут Майором, он знает дорогу до хаты. А меня зовут Вероника – Вера и
Ника. Давайте будем обустраиваться. Вон – вагончики. Отопление – котлы на
мазуте. Пока, может, устроимся на природе?
Из прорабской притащили канцелярский стол и стулья: установили на
пятачке перед штабом стройки. Развели костер. До минус пяти годится
нодья. Градусник показывает 15 ниже ноля. Значит, нужен эвенкийский
юрлок. Значит, на землю кладется толстая сырая лесина – подъюрлок.
Поперек веером бросают сухие бревна – галоны. Вдоль подъюрлока
укладывают смолистые валежины потоньше – подсухи. А если еще на
галоны присобачить лесину – дразнило, получится этакая тепловая пушка.
С пушкой можно заседать под открытым небом в пиджаках и фраках,
любуясь перемигиванием ярких звезд своей и чужих галактик.
Мой друг, Василий Петрович Лапшин дока в этом деле. Сейчас он
утопал на речку. Михеич напоследок наказал ему проверить жерлицы под
щуку: 12 штук засандалил в ледовых лунках над омутом.
Чиркнули спичкой – костер запылал немедленно. Отблески пламени
отражаются на снежных шляпах еловых лапах всеми цветами радуги:
оранжевые, фиолетовые, синие, желтые, красные, зеленые, голубые...
И тут тишину прорезал дальний машинный гул. А вот и сама техника –
легковой «Форд» серебристой масти. С пассажирского кресла поднялся
франтоватый мужчина в темных очках и важно представился:
– Фред Хайатт, корреспондент газеты «Вашингтон пост», США. Таки
мы, ой вэйзмир, сбились с пути, пробиваясь напрямую – по зимнику – на
трассу Р-402. Вот подтянулись на огонек. Вот мое служебное удостоверение.
На иноземного пришельца тут же накинулась Вероника:
– Какой корреспондент? Какой Вашингтон? Поди-ка, шпион.... Ты, гусь
лапчатый, признавайся, откель будешь: ЦРУ, ФБР? И куда смотрит наш КГБ?!
– Я честно исполняю свой профессиональный долг.
– Откуда, такой-сякой, русский язык хорошо знаешь?
– В Бруклине жил в русской, точнее, в еврейской семье из Одессы –
вторая волна эмиграции – таки шо застрял во мне одесский акцент. Таки
даже с Сергеем Довлатовым знаком – писал для его газеты «Новый
американец». Таки прекратите мне нервничать! Азохен вэй... вейзмир...
Препирались долго. Но разобрались. В Москве базируется корпункт
американской газеты. Но Фред прибыл прямо из столицы США. По какой-
то причине редакционный совет «штатовского» издания стал
интересоваться личностью Бориса Николаевича Ельцина. По тем временам
невелика должность – завотделом строительства Свердловского обкома
КПСС. Родился и вырос в селе Бутка. Сюда проще добраться из Тюмени.
Здесь нашлась компания, налаживающая российско-американские отношения. Глава фирмы предоставил Хайатту служебную «Волгу», а еще
дал в помощь американцу руководителя своей пресс-службы.
– Предполагал, что приставили ко мне агента КГБ. Нет, не мешала
девушка. Наоборот, помогала. Оказалась, таки, бывшей корреспонденткой
«Тюменской правды». В Бутке таки я поговорил со многими, в том числе с
родственниками Ельцина. А потом цепь событий потянула меня в
Покровское – на родину Григория Распутина. В Покровском – музей с
интересными документами. Вот таки отсюда и возвращаемся...
– Гришка-то, – включилась Вероника, – вор, разбойник и конокрад.
– Бред сивой кобылы, – отрезал корреспондент газеты «Вашингтон
пост». – Да, хам и лапоть. Но говорили и писали, мол, нахапал море денег.
После гибели старца спецслужбы императора не нашли на его счетах ни
единой копейки. Деньги тратил на благотворительность, церкви строил, в
Покровском поставил двухэтажный дом. Любил жену и двоих детей. Таки
насчет развратности? Якобы Анна Вырубова, близкая подруга царицы
Александры Федоровны, была любовницей старца, а на самом деле
оказалась девственницей.
– У вашего издания, газеты «Вашингтон пост», какой интерес?
– Ну, во-первых, в деятельности Распутина прослеживается англо-
американский след. Поражает прозорливость старца. Он предсказал: будет
создан Советский Союз. Будет Вторая мировая война. В этой войне
Советский Союз выйдет победителем. Затем Советский Союз распадется.
Развалит Советский Союз – СССР – человек из-за Камня.
Да, Камень – это же Каменный пояс, то есть Урал. Человек из-за Камня – это Ельцин Борис Николаевич, уроженец уральского села Бутка.
– В Бутке общался с родным братом Бориса – Михаилом,
двоюродным братом – Станиславом Глебовым, – продолжает американец. –
Они в один голос сказали, вот у меня в блокноте занесено: «Властолюбив Борька, амбициозен, ради карьеры готов переступить даже через родную мать».
Разговор происходил в декабре 1982 года. После Беловежского
сговора был иной толк. Фрагмент из стенограммы от 25 декабря 1991 года.
Борис Ельцин звонит в Вашингтон Джорду Бушу-старшему:
«Хочу проинформировать Вас лично, господин президент: с Советским Союзом покончено окончательно и бесповоротно. Господь, храни Америку!».
... Утречком я изладил на своем «Никоне» красивый фотокадр: на
переднем плане пышная елочка, далее – замысловатая
«маннесмановская» конструкция на фоне огромного алого диска
поднимающегося над горизонтом солнца, эскадрилья перистых облаков.
Лепота!
Можно газануть по курсу редакции. Петрович тронул машину с
места. И вдруг авто осело, как мешок с луком:
«уазик» въехал в какую-то ершистую железяку, ее не видно из-под снега.
Колеса – резина камер – не просто проколоты, а измочалены. Одна имеющаяся «запаска» положение не спасает.
«Аварийка» подкатит не раньше второй половины дня первого января, когда проспятся земляки. Может, проспятся второго утром, третьего... пятого... Чаще всего дремлют аж до десятого.... Как переслать репортаж?
– У мостовиков-то рации нет, – отозвалась Вероника.– Интересант,
представитель районного Сельзозуправления порой тут оставляет свою
переносную станцию «Лен-В» – это у них заменяет «Урожай-2». Не
смотрите на меня так: я ведь военнообязанная, служила радителеграфистом
в погранавойсках на Дальнем Востоке. В 18 лет вышла замуж за лейтенанта.
Олег погиб на Даманском. Посмертно награжден орденом Красной Звезды...
Вдова с той поры. Одна живу...
Так, включаем радиотехнический агрегат. Шумит. Покрутим
частоты. Глухо. Вообще-то радиус действия до 30 камэ. Повышенная
солнечная активность – поэтому не берет? А-аа, вот что: в низине
располагаемся.
– Сейчас... мигом... сейчас...
И полезла сторожиха на вершину высоченной ели. Покопалась там,
слезла:
– Наладила связь: отозвалась диспетчерша пожарной службы из
Заводопетровска. Значит, диктуем ей текст, а уж она по междугородней
телефонной связи передает репортаж в вашу редакцию. Гони текст.
– У меня все написанное – текст большой – в голове...
– Тогда сам мне кричи. А я снова полезу на крону.
– Давайте таки уж я вскарабкаюсь, – вклинился в диалог
мистер Фред Хайатт. – Ой, азохин вэй... вэйзмир...
И вот промерзший на ветру автор этих строк орет:
– Славный коллектив мостоуправления Тюменьавтодора...
– ... автодора, – повторяет товарищ из «Вашингтон пост». – Далее
давай!
– ... на стратегической автомагистрали Каньга – Лебедевка...
Это я нагло преувеличиваю: какая стратегическая, коль скоро и
проселка тут еще нет. Неизвестно, когда будет. Далее рявкаю:
– ... сдал в эксплуатацию оригинальный мост. Успеху способствовали
партнерские отношения со всемирно известным концерном «Маннесман» из Германии.
Конечно, бюргеры из «Маннесмана» даже не подозревают об этих
связях. Ладно, и чувствую я, как стенографистка из «Тюменки» Вера
Васильевна Сидорова быстрее мысли выводит в тетради свои закорючки.
Ясный перец, не удалось переслать эпохальный снимок с экслюзивным
виадуком.
Ладно, ответственный секретарь Владимир Александрович
Фатеев, нещадно ругаясь, приставит к репортажу фото из прежней моей
поездки на объект. Возможно, редакционный художник Лука Комлев к лицу
начальника мостоуправления Александра Давыдовича Файля пририсует бороду – дескать, Дед Мороз прибыл с поздравлениями и рюкзаком
подарков.
... Встречаем Новый год под бой курантов. Водитель Лапшин изладил
на юрлоке щуку горячего копчения: жерлицы выдали отменный улов – десять рыбин размером с акулу. Может, даже с половину кита.
– У меня таки завалялся «Джек Дэниэльс», – предложил американец, –
во фляжке: виски – капель по 30 выйдет на каждого. Эй-вей.
– Чего там «Джек»? – взорвалась Вероника. – У Михеича в кладовке
завсегда зреет – кипит, жарится, пенится, настаивается, капает – кое что покруче.
И через минутку бухнула на стол почти полную четверть. Четверть – это
русская бутыль для горячительных жидкостей, вмещающая 3,0748 литра.
– Самогон, особенно первач, весьма полезный для организма напиток, –
оценил шофер Василий Лапшин. – Научно доказано: предохраняет от кашля,
благотворно действует на сердечную деятельность.
Употребили под тост за Деда Мороза. Под бой курантов. Почувствовали
сразу. И верно сказано было насчет сердечной деятельности. Ой вэйзмир:
мистер, специальный корреспондент из «Вашингтон пост», США, страстно
обнимает милую сторожиху – Вику, заодно и Нику.
Так этот процесс и изобразил наш художник Евгений Кран.
P.S. Уточнение. Почему в заголовке значится «ТОДЭП», если в тексте фирма не упоминается? Дело в том, что все до одного производственные подразделения объединения «Тюменьавтодор» после описанного события вошли в АО «ТОДЭП». Ну а правительственная газета «Вашингтон пост» не стала менять название. Там все замечательно. Надеемся, живет и здравствует корреспондент Фред Хайатт.
С наступившим Новым годом, друзья!
С наступившим Новым годом!
Вот так и было. Реконструкция художника Евгения Крана.