Спорт в СССР был делом очень важным: он закалял тело и душу советского человека, который отдавал все силы строительству коммунизма, а за границей спортсмены демонстрировали достижения советской страны и преимущества социалистической системы. Именно поэтому наш спорт был всегда любительским, футболисты и хоккеисты, пловцы и бегуны были рабочими, служащими, военными вне зависимости от того, выступали они на чемпионате мира или на первенстве колхозных команд Пошехонского района, а раз так, то и получали они зарплату, как все, и В. Высоцкий после хоккейных матчей в Канаде подтверждал:
А наши ребята (за ту же зарплату)
Уже пятикратно выходят вперёд!
Правда, Спорткомитет придумывал стипендии, талоны на питание, разрешал купить машину за особо громкие победы, но деньги – нет, что вы, у них зарплата, как у всех, они же любители!
Особенно обидно было, когда спортчиновники требовали от спортсменов отказываться от денежных призов за победы в заграничных соревнованиях! Советский человек выше денег!
Изменения начались после того, как Н.С. Хрущёв спросил чемпиона СССР по шахматам М.Е. Тайманова о том, получают ли советские гроссмейстеры деньги за результаты в заграничных турнирах. И произошёл короткий диалог.
– Что вы, Никита Сергеевич, мы представляем нашу страну, достижения советского строя, всё это бескорыстно.
– А когда играете дома?
– А с чего бы мы жили?
– Слушай, а ведь это неправильно! У капиталистов, у которых денег куры не клюют, вы ничего не берёте, а у нас, не слишком-то богатых, берёте. Нужно с них брать, и как можно больше!
После этого советским шахматистам разрешили брать гонорары в иностранной валюте.
В 1948 г. в матч-турнире, который должен был определить нового чемпиона мира ввиду смерти Александра Алехина, победил Ботвинник. Советский шахматный король получил от И.В. Сталина в подарок автомобиль «Победа» и 250 литров бензина за государственный счёт в месяц. И несколько тысяч рублей в качестве денежного приза, тогда как его проигравший соперник Решевский получил в долларах сумму, значительно превышавшую гонорар победителя.
В дальнейшем за победу в матче за звание чемпиона мира в СССР была установлена такса – 5000 рублей. Но гроссмейстеры могли зарабатывать гораздо больше в международных турнирах, хотя и сдавали деньги в Спорткомитет, получая на определённую сумму чеки в «Берёзку».
Можно упрекнуть автора в том, что он считает деньги в чужом кармане, можно упрекнуть гроссмейстеров в том, что они в Советской стране на особом положении, получают тысячи, когда зарплата рабочего в литейке – 250 рублей, а про зарплаты учителей, врачей и инженеров просто промолчим… Но речь о том, что эти шахматисты – явление, которое необходимо беречь, растить и холить.
Почему шахматисты высокого и высшего класса стремятся получить деньги за свою игру? Однажды известного гроссмейстера, одного из лидеров советских шахмат спортивный чиновник среднего ранга спросил: «Почему вы, шахматисты, так любите деньги?» Понять настроение спортивного чиновника можно. Дело было давно, спортсменам-олимпийцам по другим видам спорта призы не полагались, и шахматисты были белыми воронами. Гроссмейстер ответил лаконично: «А мы на них живём».
Шли годы, всё дорожало, и призы в международных соревнованиях тоже росли. Появилась группа высших шахматистов, для которой именно шахматные выступления стали основным источником средств для существования. Их стали обоснованно называть профессионалами, но в СССР шахматный профессионализм на словах не находил признания. Полагалось считать предметом гордости, что Ботвинник учёный, Тайманов пианист, Котов инженер-изобретатель и т. д. Петросяну предложили защищать кандидатскую диссертацию по философии. Мнение начальства вполне понятно: в турнирах можно играть в свободное от работы время для эстетического удовлетворения, какие ещё деньги?
Однако ширился интерес к шахматам, рос класс ведущих мастеров. Для достижения хороших результатов стало необходимо систематично тренироваться, изобретать новинки, то есть упорно трудиться, потому что на одних природных способностях далеко не уедешь. Появились личные тренеры, личные врачи, команды поддержки, даже повара, потому что при игре за рубежом чужая кухня могла стать причиной плохого самочувствия игрока.
И всё равно, в СССР человек, зарабатывающий профессиональным спортом, воспринимался как нечто не до конца понятное и не очень-то советское.
Думаю, что М.М. Ботвинник, сознавая с годами, что титулы и призы за игру не вечны, а настроение властей может меняться, нашёл выход.
Великий шахматист, чемпион мира М.М. Ботвинник выдвинул идею создания электронной программы, которая могла бы соперничать с лучшими игроками мира. Имея огромный шахматный авторитет и будучи доктором технических наук, профессором, он добился того, что во Всесоюзном научно-исследовательском институте Электроэнергетики открыли тему по шахматному программированию. У него в подчинении было несколько сотрудников-программистов, выделялись очень крупные суммы на исследования (сотни и сотни тысяч рублей при цене автомобиля в пять-восемь тысяч), было множество интервью и публикаций как в центральной прессе, так и специализированных изданиях. В то время, когда остальные зарубежные программы сначала играли в силу новичка, потом среднего любителя, потом третьего разряда, Ботвинник обещал, что его программа не просто станет электронным гроссмейстером, но и позволит постичь тайны творчества.
Шли годы. Советские учёные создали шахматную программу «Каисса». Проводились чемпионаты мира среди ЭВМ. Первым чемпионом стала «Каисса», через три года Ботвинника с его программой приглашают в Канаду, на чемпионат мира среди ЭВМ. Ботвинник едет, но без программы. Просто посмотреть. Побеждает американская программа «Chess».
Нашему человеку объясняют, что программе Ботвинника, гроссмейстеру, делать среди программ, игравших в силу первого разряда, максимум кандидата в мастера, делать просто нечего. Ну, и она совсем немножечко неготовая. А неофициально отсутствие «Пионера» (так после многих лет работы окрестили программу) есть следствие его невероятной ценности, а, следовательно, и секретности. Нельзя вывозить код на вражеский Запад!
Время шло. Появились специализированные шахматные компьютеры, выполненные в виде шахматной доски, игравшие в силу третьего, потом второго разряда.
Лаборатория Ботвинника работает день за днём. Деньги выделяются солидные.
1987 год: «Нужно написать подпрограмму составления цепочек».
На Западе программы пишут для персоналок.
1989 год: «Надо сделать более экономный вариант программы».
1991 год: Ботвинник получает звание «Заслуженный деятель науки и техники РСФСР». Принято решение: «Пионер» делать не будем. Будем на его основе делать другую программу, «СНЕSS COMPUTER SAPIENS».
1994 год. На турнире с хорошими призами чемпион мира Гарри Каспаров проиграл программе «Гениус» и выбыл из борьбы. Программа была установлена на персоналке с процессором «Пентиум-90». И программу, и персоналку мог купить любой желающий – за рубежом. Программа Ботвинника разрабатывается.
1995 год: в возрасте восьмидесяти трех лет умирает М.М. Ботвинник. Проект создания шахматной программы закрывается, да и не до научных шахмат в бурные девяностые годы.
Итог: десятилетиями люди ходили на работу с восьми до пяти, писали научные статьи, защищали диссертации, народу же обещали: скоро, скоро, скоро… ещё немножко, чуть-чуть…
И за это время программа не сыграла ни одной партии.
Как? Почему? Обыкновенно объясняют так: Ботвинника подвели плохие подчиненные. Или не было в СССР хороших ЭВМ. Или он просто настолько опередил время, что мы не в состоянии понять величие замысла.
А может быть, всё было иначе?
Ботвинник был умным, упорным, целеустремленным человеком, стремящимся любой ценой достичь поставленной цели.
Он её и достиг. Только целью Михаила Моисеевича был не результат, а процесс. Результат – ничто, процесс – всё. Десятилетиями он заведовал лабораторией, руководил подчиненными, получал замечательную по советским меркам зарплату, выступал на ученых советах, в прессе, на лекциях, выезжал в загранкомандировки, пользовался всеобщим вниманием и уважением – он же двигал науку! Это и была его цель.