2. Утренник
- Вставай, Мишунь, вставай - вставай, весь Новый год проспишь, – ласково будила меня мама, - вставай. Умываться иди. Давай на утренник собираться.
Я сел на кровати. Голова тяжёлая, как будто ведро с водой. Встал, поплёлся к умывальнику. Пленный фашист всё никак не покидал моё воображение.
Умылся. Зашёл в комнату. На стуле, аккуратно сложенными, лежали мои праздничные шорты и матроска, гордость моего гардероба. Она была не совсем взаправдашняя, но пошита была так же, как у настоящих моряков.
Я натянул шорты и стал одевать матроску.
- Миш, ты что, так что ли пойдёшь? – я замер. «Неужели всё-таки в костюме зайца?» – На улице-то зима! – мама с улыбкой подошла ко мне и погладила по голове, – переоденемся уж там, наверное, в садике?
Она подала мне свитер и тёплые штаны с начёсом.
- Ма, а папа где? – мне не терпелось рассказать папе сон про фашиста.
-Папа на работу ушёл, - как то загадочно ответила мама, - а чего ты хотел?
-Да, так, – я натягивал штаны, - а он на утренник-то не придёт?
Мама опять как то странно улыбнулась.
-Пальто не одевай пока, я соберусь, а то вспотеешь.
***
В садик мы пришли одними из первых.
-Вот и хорошо, - сказала мама, - спокойно переоденемся сейчас. Стих повторим.
Садик был украшен к Празднику. Огромную ёлку посреди игрового зала мы наряжали вчера всеми старшими и подготовительными группами. От ёлки по всему залу были растянуты разноцветные гирлянды. На серебряных нитках дождя висели снежинки разной формы и узоров. Среди них были три, вырезанные мной.
Потихоньку зал заполнялся ребятнёй с родителями. Девочки переодевались в снежинок. Мальчики в зайчиков.
- Может, хоть, ушки наденешь? – потянулась к пакету мама.
-Ну, мам! - я совсем не хотел к своей матроске добавлять уши зайца.
-Надо, надо, Миш, - подошла наша воспитательница, Фрида Геннадьевна, - все мальчики сегодня будут зайчиками.
-И Кутузов? – выглядывал я в толпе детей своего друга. Многие пацаны были в полных костюмах зайцев, даже с хвостиками. Остальные в шортиках, как я, в белых рубашечках и с ушками на головах.
-А как же? – голос Фриды Геннадьевны звучал убедительно, - я же говорю: «Все!». Ты без заячьих ушек будешь, как белая ворона.
Я, если честно не понял, почему в матроске без заячьих ушей, я буду похож на ворону, да ещё и белую, но спорить не стал. Все – так все. Чего выпендриваться-то? Мама натянула мне уши и завязала снизу лямочки.
-Дети! Дети! – Фрида Геннадьевна вышла в центр зала, к ёлке, - подошли все ко мне поближе. Слушайте меня, дети! Родители, по тише, пожалуйста! Дети, сегодня к нам на праздник, на Новый Год, придёт настоящий Дед Мороз!
-Ура! Ура! Ура! – заверещала малышня и захлопала в ладоши.
-Фигня всё, - чуть наклонившись, сказал Серёга Кутузов. Он стоял недалеко от нас с мамой.
Стоявшие рядом наши одногрупники повернулись к Серёге.
-В прошлом году тоже так говорили, - продолжил он, почувствовав внимание к своим словам, - а я после утренника в подсобку зашел за санками, мама Клава туда зачем-то поставила. А, он там… переодевается! – у слушавших Серёгу девчонок-снежинок одновременно округлились глаза и рты. Удовлетворившись произведённым эффектом, Серёга закончил – муж Юли Андреевны, дядя Вова! – он обвёл победным взглядом свою аудиторию. Девчонки смотрели на него со смесью восторга и недоверия.
- Вот вам и настоящий! – победно завершил свою речь Кутуз, но, как это обычно случается, она пришлась на неожиданно возникшую в зале тишину, и поэтому прозвучала на весь зал.
Очки Фриды Геннадьевны строго блеснули:
-Серёжа Кутузов, похоже, лучше меня всё знает, - не обещавшим ничего хорошего тоном начала воспитательница, - давайте, попросим его выйти сюда, к ёлке и рассказать нам всем, что он такого интересного знает про Деда Мороза. Выходи Серёжа, - голос Фриды Геннадьевны не был ласковым.
Кутуз попытался спрятаться среди снежинок, но заячьи уши предательски торчали среди корон.
- Нет дети! Серёжа не хочет нам ничего рассказывать, поэтому слушаем меня.
На самом деле, всерьёз никто, конечно, ругаться не собирался. Праздник всё-таки. Но нотку сомнения в праздничное ожидание чуда Серёгина речь внесла.
У меня почему-то гудело в голове. Она не то что бы болела. Но как-то сильно давило на глаза и голова начинала слегка кружиться, если долго смотреть в одну точку.
-Ты нормально себя чувствуешь?- положила мне на лоб ладонь мама.
Я утвердительно кивнул. Хотя хотелось прилечь, или хотя бы присесть.
-Дед Мороз, дети, едет к нам прямо из Костромы, из своего ледяного дворца – доносился до меня голос Фриды Геннадьевны, - давайте все подойдем к окну и увидим, как к крыльцу подъедут его сани.
Вся ребятня вместе с родителями поспешили к окнам зала, что бы смотреть прибытие деда Мороза. Мама потянула меня за руку туда же.
-Айда на улицу, позырим, - наклонился ко мне Кутуз, - может, опять засечём чего.
Я высвободил свою руку из маминой.
-Ты куда? - мама повернула ко мне голову.
-Я сейчас – быстро промямлил я и полез сквозь толпу за Серёгой.
В раздевалке мы увидели, что таких, как мы, желающих, ещё трое. Мы быстро накинули пальто, сунули ноги в валенки и без шапок, с голыми ногами, выскользнули на просторную веранду у центрального входа.
-Зырь! Верно лошадь с санями, - первым разглядел Кутуз в просвет между магазином и сельсоветом приближающихся гостей.
-Точно! – мы сбились к перилам веранды.
Через мгновение из-за сельсовета показались разукрашенные лентами розвальни со стоящим в них на прямых ногах Дедом Морозом. Одной рукой он держался за плечо стоящего на коленях кучера, второй опирался на посох. В навершье красивого красно-белого посоха сияла звезда.
-Тпрр-у-у-у-у, - розвальни остановились у садишной калитки.
Дед Мороз по-молодецки спрыгнул на землю, свободной рукой легко подхватил, перекинул за плечо мешок и вошёл в калитку. Все пацаны разом присели. Типа спрятались за перила. Кутуз дёрнул меня за полы пальто, и я тоже присел. И тут же упал голыми коленями на ледяной пол террасы. Ноги ожгло холодом, но Серёга не дал мне вскрикнуть, приказав молчать, крепко прижав вытянутый в струнку палец к сомкнутым губам.
Дед Мороз шел к садику вразвалочку, не торопясь, демонстрируя свою настоящесть нескольким десяткам пар глаз, наблюдавшим за его прибытием из садика.
Мы плотно сгрудились в углу террасы, накрывшись с головами своими пальто. Мне казалось, что коленки мои напрочь примёрзли к полу.
Как только Дед Мороз прошёл через террасу и вошел в помещение, как-будто не заметив нас, мы вскочили на ноги и поспешили вслед за ним.
Внутрь мы вошли под радостные крики ребятни, встречающей Дедушку Мороза. Нашей вылазки никто не заметил. Мы прошмыгнули в раздевалку, скинули валенки и верхние одёжки и, практически не замеченными вернулись в зал.
-Где тебя носит?! – неожиданно взяла меня за руку мама, - пропустишь всё! Ты что холодный-то такой? На улице что ли был? – мама обеими руками трогала мои руки, присев передо мной на корточки и оправляя матроску и шорты, - руки-то как ледышки. Мало вчера настыл?
Меня, если честно, знобило. Я пытался сдерживать дрожь и удерживать нормальное выражение лица.
Мама наклонилась и прижалась губами к моему лбу
-Да ты горячий, похоже – она расстроилась, - стой здесь. Я сейчас.
Я видел, как она пошла к Фриде Геннадьевне, что-то прошептала ей на ухо, та кивнула, и мама пошла… к Деду Морозу! «Зачем? Что она хочет ему сказать? Я же учил! Я могу!» мысли как-то начали путаться в моей голове. Но тут я, глядя, как мама что-то шепчет Деду Морозу на ухо, перевёл взгляд на звезду, сверкавшую на его посохе, и обалдел. «Нет! Не может быть! Откуда?» - заметались перепуганные мысли в моей голове. Я пригляделся. К навершью посоха синей изолентой был примотан папкин фонарик "Даймон". Его-то я и принял за сияющую звезду.
-Первым своё стихотворение расскажет Деду Морозу Миша Папулин, - расслышал я в общем гуле своё имя и пошёл к ёлке. Меня немного покачивало, но больше меня беспокоило другое: «Откуда? Откуда у Деда Мороза из Костромы, папкин фонарик? Он же вчера в коридоре висел…»
- Ну-ка, Миша, расскажи дедушке стихотворение, которое ты приготовил, - приятный баритон деда Мороза был до боли знакомым. Я не сводил глаз с фонарика.
-К нам на елку? Ой-ой-ой! Дед Мороз идет живой, - начал я громко, с выражением, как учила мама. «А может это не папкин? Точно! Не один же «Даймон» на всей Земле» обрадовался я своей догадке.
- Ну и дедушка Мороз! Что за щеки! Что за нос! – голос мой осёкся. Я не забыл стих. Просто слово «нос» получилось с каким-то сиплым присвистом. Я судорожно вздохнул, но голос куда-то пропал.
-Борода-то, борода! А на посохе звезда! – отчаянно хрипел я, как вдруг меня пробила страшная догадка: « А может он… шпион?! Ну, правда? Откуда у костромского Деда Мороза фашистский сигнальный фонарик?»
«Сейчас я, сейчас, - я чувствовал себя Александром Матросовым, готовым лечь грудью на вражеский дзот, - сейчас дочитаю и…всем расскажу!»
-На носу-то крапины! – я вперился взглядом в лицо шпионского деда, картинка начала качаться и поплыла. Из расплывчатого тумана на меня смотрели испуганные папкины глаза.
-А глаза-то… папины!