Когда в 1839 году в мире обнародовали первую фотографическую технологию — дагеротипию, мало кто представлял, к каким глобальным последствиям приведет это изобретение. Уже ко второй половине XIX века светопись заняла главенствующее место в представлении окружающей действительности для всего человечества, значительно потеснив старейшие пластические искусства в плане тиражной репрезентации. К концу позапрошлого столетия мир познакомился с иллюстрированной открыткой. И это стало еще одной технологической революцией, позволившей в разы ускорить распространение визуальной информации. Между тем в основе большинства видовых открыток лежит именно фотография!
Петербург фотографировали с момента появления первой дагеротипной камеры в России. Самые ранние традиционные светописные запечатления города на бумаге относятся к 1850-м годам. В то время процесс фотосъемки вне студии-павильона, на пленэре представлял для фотографа немалые трудности: светописцу приходилось в буквальном смысле снаряжать для таких дел целую передвижную лабораторию!
Вообразили? А теперь представьте себе, что съемку на открытом воздухе нужно провести зимой, когда замерзает и сам фотограф, и его техника, и реактивы, приготовленные для работы.
Как вы поняли, это объясняет редкость и даже уникальность зимних фотографических видов Петербурга, воспроизведенных как традиционным двухступенчатым методом аналоговой фотопечати, так и более тиражным, фотомеханическим или типографским способом в открытке в конце XIX — начале XX веков.
Редчайшим примером зимнего фотографического вида Петербурга, предшествующего видовой открытке, можно назвать альбуминовый отпечаток с видом 5-й петербургской гимназии у Аларчина моста. Это редкий образец продукции фотоателье с говорящим названием «Первое подвижное фотографическое заведение». Такое наименование указывает на то, что фотографы этого заведения позиционировали себя как способные быстро выехать на любую съемку.
Рубеж веков в визуальной летописи Петербурга был ознаменован золотым веком открытки. И главным образом видовой. В ее основе была все та же фотография, но воспроизведенная чаще всего с помощью технологии фотомеханической печати — так называемой фототипии, когда между изначально снятой фотографией и листом бумаги было еще одно промежуточное звено в виде матрицы, с которой изготавливался тираж. Фототипия обладала определенной технологической особенностью — в частности, отличалась от фотоотпечатка большей зернистостью фактуры, но, безусловно, привлекала эстетически. Наряду с монохромными фототипические открытки тоже могли быть цветными, как, например, на почтовой карточке с замечательным зимним видом Смольного института.
С началом Первой мировой войны, а затем революции 1917 года качество издания открыток стало падать. Большее распространение получила так называемая типографская печать, открытки стали менее изящными, а их внешний вид — более простым. Тем не менее своим обликом они какое-то время продолжали имитировать «благородные» техники, в частности фототипии или фотогравюры. Иногда, как, например, в случае издания открытки 1920-х годов с изображением Камероновой галереи в Царском Селе, это действительно была фототипия. В прочих случаях — лишь подражание ей.
И наконец, заключительный пример зимнего открыточного вида Петербурга, о котором хотелось бы написать, — это дом № 48 по улице Ленина, в котором вождь мирового пролетариата жил в 1917 году в квартире Елизаровых. В данном случае перед нами две почтовых карточки с абсолютно одинаковым видом, в основе обеих лежит одно и то же фотографическое изображение. Тем не менее они напечатаны в разной цветовой гамме, и это меняет наше восприятие. Трудно сказать, почему так случилось, но открытка в серой тональности относится к 1929 году, а напечатанная в тоне сепии — к 1930-му. Так или иначе, это повод для новых исследований золотого века петербургской видовой открытки.
Текст и фото: Артем Классен, коллекционер, исследователь фотографии, историк и журналист
#лахтацентрзнаний
