(книга «Больше, чем тире»)
Хлебовозка безмолвно стояла на плацу с открытыми дверцами фургона в ожидании своего необычного груза – живого и весьма подвижного. Все лотки из-под хлеба были вытащены, и теперь взорам будущих пассажиров предстали тонкие металлические скелеты стеллажей, между которыми и предстояло разместиться полутора десятку членам банды «Чёрная кошка».
Эта поездка предполагалась стать лёгким необычным приключением. Впрочем, таковым оно и получилось, правда, не совсем лёгким. Курсанты хихикая и по привычке подтрунивая друг над другом, загрузились в фургон. Дверцы захлопнулись, надрывно проскрипели фиксаторы замков фургона. Машина тронулась и тут все поняли, что начинается новая версия известного в советское время карусельного аттракциона «Иллюзион». Помните?
Ну, это когда заходишь в комнату с обычной домашней обстановкой, усаживаешься в кресло или на диван вместе с остальными зрителями, и вдруг стены этой комнаты начинают вращаться, а пол комнаты с большой амплитудой - раскачиваться из стороны в сторону. И создаётся необычное впечатление абсурда всего происходящего с сильным головокружением к тому же.
Нечто подобное курсанты испытывали и сейчас. И, хотя, после аттракциона с опрокидыванием в кювет и последующей 250-ти километровой поездкой в кузове грузовика в обнимку с бочками из-под соляры им было уже всё нипочём, поездка в психующей хлебовозке было необычной до боли в заднице и смешной до резей в животе. Сидеть на скользком, обитым цинковым железом полу, было неудобно и очень больно. Складывалось такое впечатление что водитель фургона нёсся на большой скорости по раздолбанной дороге, выбирая при этом ямы поглубже, а выбоины – пошире. Так что, пару раз с лёту наткнувшись копчиками на плоскость оцинкованного пола, все уже дружно сидели на корточках, изо всех сил держась руками за острые скелеты металлических стеллажей, что едва ли облегчало участь банды «Чёрная кошка». Особенно хорошо шофёру удавались крутые виражи и резкие повороты. Ну, тогда все «бандиты», словно в невесомости, потеряв всевозможные точки опоры, какие-то мгновения парили в тёмном замкнутом пространстве фургона под неимоверный грохот и изысканные матерные причитания в адрес главного космопилота хлебовозки. Казалось, этому не будет конца, но вот взвизгнули тормоза, курсантов дружно припечатало силой инерции к передней стенке фургона и всё затихло. Только какие-то настороженные голоса снаружи, да учтивое ворчание простуженного мотора доносились сквозь звон в ушах до курсантов. Потом раздались неспешные шаги к фургону. С жутким пронзительным стоном открылась одна из его дверей…
Завидев курсантские туловища, в беспорядке сваленные тёмно-синей кучей передней стенки фургона, молодой мичман почему-то поморщился, потом сочувственно вздохнув, захлопнул дверь. Задвижка с металлическим визгом закрылась.
Машина тронулась с места и поехала, правда, уже медленно, осторожно и даже аккуратно. За это время курсанты как-то успели прийти в себя и попытались найти себя в мрачном фургоне и собрать свои запчасти и выпавшие из себя болты и гайки. Машина снова остановилась, хлопнули двери кабины и тут же одновременно открылись две дверцы по разные стороны фургона. По привыкшим к полумраку глазам яркий свет хлестнул, словно плёткой:
- Конечная! Вылезайте! Приехали!
Тут же вовнутрь фургона влетел свежий морской воздух с запахом йода, водорослей и чего-то мазутно-бензинового. Толстые чайки своим неистовыми криками и причитаниями беззастенчиво и похабно смеялись над выгружавшимися из вкусно пахнущего чрева хлебовозки жмурившихся на белый свет слегка пожамканных курсантов. Все сгрудились на стенке перед стройным рядом дизельных подводных лодок, безмятежно дремавших у причала, и во все глаза их разглядывали. Не удивительно – подлодки мы видели впервые.
- Ух ты! Вот это да! Настоящие! – искреннему восхищению курсантов, видевших подлодки только на рисунках, картинах, да в качестве макетов на кафедре ТУЖК в училище, теперь не было предела. Потом курсантов разделили на две группы и повели на экскурсию по действующей подлодке. Ничего особенного в тот раз нам и не запомнилось. Всё было внове! Интересно и захватывающе. Поэтому эмоции с информацией хлестали через край. После первого курса обучения, мы все уже имели представление об устройстве современной подводной лодки, и как она приблизительно выглядит изнутри. Открою страшную тайну – совсем не так как нарисовано в старом фильме «Тайна острова Бек-Кап» по мотивам произведений французского фантаста Жюля Верна. Это фантаст до такого бы в жизни не додумался. Невероятное количество трубопроводов, кабелей, магистралей, различных приборов и устройств, висящих повсюду, окончательно убедило нас, что подводная лодка - это одна из вершин достижения инженерной мысли человека. По сравнению с ней любой авиалайнер, даже сверхзвуковой типа «Конкорд», всего-навсего - пустой тюбик из-под зубной пасты. Это мы прочувствовали, когда очутились внутри прочного корпуса подлодки и нас разделили на две равные группы. Первая из ГКП пошла в носовые отсеки, вторая – в кормовые. Нам разрешали лазить везде, спрашивать про всё и даже трогать некоторые ручки и приборы. Внутренний интерьер подлодки даже не поражал курсантское воображение, а уничтожал его! Невероятно! Ты не можешь нормальный силуэт подлодки нарисовать для очередного боевого листка, а гениальные люди мало того, что это спроектировали с точностью до шайбочки, болтика и винтика, так ещё и построили этакое невероятное чудо!
Ещё поразил торпедный отсек, где на одной из нижних коечек лежали огромные прозрачные пластиковые пакеты с буханками хлеба внутри. Мы даже сперва и не обратили внимания, что это особенные буханки. Один из матросов-подводников по секрету нам сообщил, что это консервированный заспиртованный хлеб. И, если мы поделимся с ним пачкой вкусных сигарет, то он готов нам подарить одну из таких буханок на память. Натуральный обмен был тут же произведён, и мы стали счастливыми обладателями настоящей заспиртованной буханки чёрного хлеба подводника, запаянной в отдельный целлофановый пакет. Думали, что когда вернёмся с экскурсии, нарежем добытую буханку в нашем кубрике и разопьём её всем нашим уцелевшим коллективом. Но всё оказалось грустнее и тривиальнее. На вкус хлеб оказался жутко горьким и абсолютно несъедобным. Одно дело свежий хлебушек макать в спирт или коньяк, ну или на крайний случай – в бокал с красным вином, а другое дело – мылообразная буханка глубокой спиртоконсервации. Оказывается, как нам гораздо позже рассказали знающие люди, буханку надо было сперва проткнуть в нескольких местах и полить водичкой, затем положить на противень в печь на несколько минут и подождать, чтобы при большой температуре весь спирт испарился, и она бы приподнялась и разбухла до размеров нормальной магазинной буханки. Вот тогда её смело можно употреблять в пищу – горячую и с хрустящей корочкой. Но мы же этого тогда не знали…
«И опыт - сын ошибок трудных, и гений – парадоксов друг», - Александр Сергеевич, словно предчувствовал, какая ирония нас настигнет, когда писал эти бессмертные строки.
На прощанье и специально для нас командир подводной лодки поднял перископ, и позволил каждому курсанту поглазеть через него на окружающий мир. Не скажу за всех, но после этого волшебства у некоторых курсантов зародилось лёгкое сомнение – а не попробовать ли в перспективе связать свою судьбу с подплавом?
Вот такая у нас состоялась экскурсия. А одним не очень ранним утром мы стали невольными свидетелями одного несостоявшегося чрезвычайного происшествия. Не секрет, что ежедневно после подъёма флага на всех кораблях, находящихся в боевом составе флота, проводятся мероприятия по проворачиванию технических систем и вооружения. Это мероприятие нам особенно нравилось, потому что кроме всяких там различных РЛС проворачиваются ещё и артустановки АК-230 – кормовая и носовая. При этом даются команды типа – все вон, всем вниз и на верхнюю палубу не высовываться. Курсантам в этот ответственный и потенциально опасный период разрешалось находиться на надстройке, как раз над боевой рубкой – возле самой визирной колонки.
Там уж точно никого ничем не заденет. Мы распределялись мелкими группками по всем боевым катерам и замирали в ожидании чуда. И оно иногда наступал. Эпизодически курсантам позволяли принимать непосредственное участие в проворачивании. Подключали визирную колонку к баковому орудию и позволяли «порулить» артустановкой в своё удовольствие первому курсанту. Затем офицер или мичман переключали управление с баковой на кормовую АУ, и всё повторялось заново уже другим курсантом.
Ах! Какое это упоительное чувство власти над чем-то гигантским и опасным, когда по лёгкому мановению курсантской ещё неокрепшей руки вдруг приходила в движение такая махина. И не просто многотонная железяка, а настоящая боевая артиллерийская установка, которая детально повторяла все движения и эволюции рук курсанта: она то залихватски поворачивалась влево или вправо, то закидывала почти вертикально в небо два своих промасленных чёрных ствола, а то смущённо опускала их к самой палубе. При этом дрожь корпуса катера отдавалась через визирную колонку обратно в руки курсанту. Это очень волновало и возбуждало.
И вот, однажды в такой ответственный предоргазмический момент, когда кормовая артустановка вращалась в горизонтальной плоскости, повинуясь капризам курсанта, на юте прямо у самой артустановки вдруг появился матрос в промасленном тельнике и почему-то с бачком макарон в руках. Как он там очутился и откуда он вынырнул, история умалчивает. Заметив беснующуюся артустановку с хищно двигающимися стволами, матрос тут же присел, мгновенно встал в коленно-локтевую позицию, и на карачках быстро пополз в сторону кормового люка надстройки, толкая перед собой пищевой бачок… и был таков. Никто даже не успел сообразить, почти никто, кроме мичмана, стоявшего тогда рядом с курсантами на надстройке:
- Вот же засранец! Убью! - только и смог произнести он и исчез внутри катера, явно обрадованный не только тем, что молниеносная реакция его подчинённого позволила сохранить голову и даже жизнь дуралею, но и тем что у того напрочь отсутствует инстинкт самосохранения – не боится смерти ни от взбесившегося железа, ни от кроткого командира.
Несколькими днями позднее в базе случился маленький переполох и раскардаш с адмиральским эффектом. Ну, это когда вовсю готовишься к событию и уверен в успехе, а когда оно наступает, то оказывается, что к нему ты не готов вовсе. С Северного флота пришёл большой ракетный катер проекта 1241 «Молния». В тот момент курсанты как раз завершали переконсервацию леерного ограждения на очередном катере, и стали невольными свидетелями этого грандиозного события. Сначала на горизонте появилось сизое облако, затем до ушей долетел звук, очень напоминающий рёв реактивного самолёта. А потом мы заметили гордые и грозные обводы приближающегося к базе брк. На его палубе уже стояла швартовая команда в ярко-оранжевых жилетах.
По гавани разлетелась громкая команда, и вот на палубе самого крайнего боевого катера тут же появилась швартовая команда в таких же жилетах. Курсанты, побросав пайольные щётки, рулоны бумаги и позабыв про тяжёлые жестяные канистры с солидолом, перебежали на бак сонного катера и жадно принялись следить за редким событием – за настоящей швартовкой настоящего боевого корабля, вернувшегося из настоящего боевого похода. Учитывая водоизмещение большого ракетного катера и его маршрут перехода через четыре моря с Балтийскими проливами, мы мысленно посочувствовали экипажу, которому вероятнее всего пришлось ох как несладко в высоких вечно штормовых широтах Норвежского и Баренцева морей.
Наверное, именно поэтому их встречали как героев! Шум! Гарь и жарь расстилались по-над водой. Сизый дым и короткие как выстрел команды придавали всей картине оттенок сюрреализма. С подходящего катера полетел шкерт с красным набалдашником. Перемахнул через леера, тот шлёпнул в грудь зазевавшегося матроса из швартовой команды и поскакал по палубе, словно издеваясь и ехидно уклоняясь от множества жадно тянущихся к нему рук. Наконец его поймали, и швартовая команда дружно стала тащить к себе шкерт. Вскоре над леером показалась большая петля тяжелого швартового. Матросы начали тянуть его на себя и… и тут к ним вдруг подскочил тот самый старший лейтенант – выпускник нашего училища, он одним пинком оттолкнул вех швартовщиков от лееров и, уронив на палубу безупречной белизны фуражку, привстал на одно колено, протискивая под леерами непослушный тяжёлый швартов, брызгающийся забортной водой.
- Вы что? Дебилы? – крикнул он опешившим матросам, - забыли, как надо правильно заводить конец? Ведь сколько раз тренировались!
Швартовщики только молчали, хлопали глазами и шмыгали носами. Точно также молчали и хлопали глазами и мы, наблюдая за реальной флотской жизнью и воспитанием личного состава прямо по-живому. А швартовку тогда произвел тот героический старший лейтенант в одиночку.
Большой ракетный катер уже почти вплотную приблизился к катеру, на котором суетились матросы под негромкие окрики старлея. Наконец его намертво принайтовали. Какое-то время брк ещё гудел, свистел, попыхивая сизым дымом. Затем, выпустив на прощанье густое облако сизого дыма, он и затих печально посвистывая и похрустывая.
Пару дней спустя нам приказали оказать посильную помощь в приготовлении катера к практическим стрельбам. Ох как же мы обрадовались! Помогали изо всех своих курсантских сил в надежде, что нас возьмут на эти стрельбы. Чистили, драили и красили, в то время, когда матросы этого катера переносили на него какие-то картонные коробки. Но когда в воздухе запахло полнейшим игнорированием нас, то мы не постеснялись попросить у командира катера замолвить перед командованием дивизиона словечко за нас. На что он только недовольно улыбнулся и слегка поморщившись раздражённо ответил:
- Вот делать мне больше нечего, как возить с собой вашу ясельную группу. Это вам не бирюльки с пупырышками. Тут настоящие стрельбы! Понятно? А это очень О-ПАС-НО! Да и вы ничего не увидите. Пуск ракеты лучше наблюдать со стороны…
Нам стало всё предельно понятно и поэтому дальнейшее приготовление катера в выходу в море у нас происходило в атмосфере полной апатии, искреннего сожаления с лёгким налётом пофигизма.
А наутро, придя на подъем флага, того катера мы не обнаружили. Вот ведь каким коварным оказался командир того ракетного катера. Наверняка он решил схитрить и обмануть нас, поэтому тайком, по-партизански он сбежал из базы в открытое море ночью....
Но мы не унывали. Ведь в дивизионе ещё так много было интересного и непознанного.
(Продолжение следует)
© Алексей Сафронкин 2023
Понравилась история? Ставьте лайк и делитесь ссылкой с друзьями и знакомыми. Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации, а их будет ещё очень много. Не сомневайтесь.
Описание всех книг канала находится здесь.
Текст в публикации является интеллектуальной собственностью автора (ст.1229 ГК РФ). Любое копирование, перепечатка или размещение в различных соцсетях этого текста разрешены только с личного согласия автора.