- Ты сменку переобувать не будешь? – Ваня покосился на кроссовки новенькой, Лизы.
Она пришла в их класс только в этом году и успела со всеми подружиться. Довольно быстро выяснилось, что у нее очень доверительные отношения с родителями, что они откровенно разговаривают на любые темы, что родители стараются давать Лизе максимум свободы.
Еще еще весь класс знал, что Лиза хорошо зарабатывает. Ее бабушка, портниха с огромном стажем и клиентурой, увидев, как внучка копается в обрезках ткани и пытается вязать крючком, научила ее рукодельным премудростям. Ей особенно удавались комплекты вязаных зимних вещей и маленькие сшитые игрушки. Бабушка их выдавала за свои, продавала, а деньги отдавала Лизе. Лиза по совету старшего троюродного брата за эти деньги пошла учиться и теперь они вместе делали на заказ сайты.
- Нет. Зачем?
- Все переодеваются.
- А я не хочу быть как все. Я не для этого с двенадцати лет работаю, чтобы быть как все.
- Но на улице уже грязно.
- Так у нас уборщицы есть.
Дальше развить тему Лиза не смогла, ее остановил дежурный учитель.
- Переодень, пожалуйста, обувь.
- У меня нет сменки.
- Она должна быть.
- А у меня нет. У меня, может, семья малообеспеченная. Одни кроссовки и все. Где мама денег возьмет на вторые?
Лиза смотрела с ухмылкой, понимая, что учитель сделать ничего не может. Если выгонит с уроков, то потом получит сам.
- Из какого ты класса?
- 9 «А».
В классе повторилась примерно та же сцена, что и на первом этаже. И учитель сделать ничего не смог.
На следующий день лил дождь. Лиза гордо шла в класс, оставляя мокрые следы. Когда уборщица попросила надеть бахилы, сделала вид, что не слышит.
Всему классу стало интересно, что будет свободолюбивой Лизе за то, что она не хочет быть как все.
- Что значит не хочет быть как все? – неожиданно заявила Вера. У нее в классе было много друзей. Она занималась спортом и успевала участвовать в школьной жизни. – Не как все - это не есть чипсы, когда все едят. Или отказаться поку.рить за компанию. А тут элементарное неуважение к чужому труду. Ладно, когда сухо и чисто. А сейчас уже грязь. Давайте все придем в уличной обуви. И будем сидеть как в хлеву. Кто кака.шки собачьи принесет на подошве, кто еще что-то.
- У нас есть уборщицы. Пусть моют.
- То есть мы будем сидеть в сапогах, а она мыть на уроке? Я не быд.ло. Я переоденусь.
- То есть я быд.ло? Сидишь на шее у родителей и строишь из себя непоймикого. А ты поработай, как я.
- За то, что ты работаешь, я тебя уважаю. А вот за то, как ты относишься к чужому труду и к нам… - Вера пошла на свою парту.
Скоро выяснилось, что Лизе объявили какой-то выговор. А маму вызвали в школу.
- Я слышал, как мама Лизы с учителем говорила, - рассказал на следующий день парень из другого класса. – Извинялась. Я так понял, Лиза к нам пришла, потому что ее из предыдущей школы выжили. У нее от заработков крышу снесло. Она там тоже делала вид, что никому ничего не должна. В результате что-то выкинула, за что ей пригрозили поставить на учет в полицию. Я забыл, как правильно это называется.
Ваня не разбирался в тонкостях, но знал, что выговоры Лизе делали постоянно. Мама тоже часто приходила. Один раз он был в поликлинике, пришел позже и, проходя мимо кабинета завуча, увидел, что там Лизина мама.
Дверь была открыта, он притаился чтобы послушать.
- Хотели как лучше, а получилось, как всегда, - Лизина мама чуть не плакала. – Мы хотели Лизу научить мыслить самостоятельно, чем-то занять, чтобы она не сидела в интернете. И чтобы училась трудиться. Когда она начала зарабатывать, были очень рады. И когда на курсы пошла. За тем, чему там научили, будущее. Конечно, она зарабатывает сейчас на уровне некоторых взрослых. Я ей вчера опять говорю – хочешь ходить без сменки, принеси швабру и вытирай за собой. А она мне в ответ «это идея, подкину пару тысяч уборщице, пусть моет за мной». Не знаю, что делать. Она не маленькая, за руку к тому же психологу не отведешь.
Дальше Ваня не услышал – по лестнице кто-то спускался, поэтому он помчался в класс.