Христианское богослужебное пение IV-VIII веков
Слушайте и скачивайте наш подкаст вот тут
Здравствуйте!
«Итак, мы постановили, руководясь здравым и правильнейшим рассуждением, принять такое решение, чтобы вообще никого не лишать свободы следовать и держаться соблюдаемой у христиан веры, и чтобы каждому дана была свобода следовать той религии, какую сам считает наилучшею для себя»,- гласит миланский эдикт, принятый императорами Константином и Ликинием в начале 313 года. Этот документ выводил христианство из катакомб и давал ему права государственной религии.
Столь глобальные внешние перемены, естественно, сказываются на внутреннем устройстве Церкви, в первую очередь - на богослужении, которое перестаёт быть тайным, перемещается из гробов мучеников в строящиеся величественные храмы и постепенно становится всё более торжественным.
С развитием и усложнением богослужебного чина развивается и усложняется богослужебное пение. Оно начинает требовать специального обучения певцов и перестаёт быть доступным для участия в нём всей общины. Кроме того, церковная дисциплина постепенно начинает считать недозволительным участие в пении женщин, чьи голоса стали почитаться слишком сладостными для применения в данной области.
Всё это приводит к знаменитому решению 15-го Лаодикийского Собора, узаконивающего институт певцов-профессионалов и постановляющего, что, «кроме [них], на амвон входящих и по книге поющих, не должно иным пети в церкви». Певцы поставлялись на служение епископом через возложение рук, на богослужениях облачались в стихари и, как и чтецы, принадлежали клиру. Народ же отныне мог участвовать в пении лишь эпизодически, произнося только некоторые слова на самый простой напев - что, собственно, имеет место в нашем богослужении до сих пор.
С профессионализацией пения при больших храмах формируются целые хоры певцов, численность которых всё более возрастает. Возникает естественная необходимость в подготовке певчих, и с IV века начинают возникать певческие школы, причём, некоторые из них - например, существовавшая в Константинополе во времена Феодосия Великого, - готовили и учителей пения. Один из таких учителей-доместиков обучал певцов Иоанна Златоустаго, лично занимавшегося организацией хора.
О том, что занятие пением было делом почётным, свидетельствует вовлечённость в этот процесс виднейших деятелей того времени и, собственно, самих императоров, некоторые из которых были гимнографами и песнотворцами (вспомним гимн «Единородный Сыне» Юстиниана, евангельские стихиры и ексапостиларии Льва Премудрого и Константина Багрянородного). Кстати, последнее является традицией, восходящей к царю Давиду[1].
Но, конечно, в ещё более значительной степени в песнотворчестве принимали участие представители духовной власти: святейшие патриархи Софроний, Герман, Мефодий, Фотий; святители Василий Великий, Григорий Богослов, Иоанн Златоуст, Амвросий Медиоланский… Последний даже является основоположником пения особого рода, названного его именем.
Богослужебное пение этого периода, как и в раннехристианские времена, было одноголосным. По мнению святых отцов, лишь унисон способен символизировать церковное единство как Тело Христово. Ещё во II веке Игнатий Богоносец увещевает: «Составляйте же из себя вы все до одного хор, чтобы, согласно настроенные в единомыслии, дружно начав песнь Богу, вы единогласно пели ее Отцу чрез Иисуса Христа»[2]. Дионисий Ареопагит говорит о «единозвучии божественных песнопений, как бы единым для всех и единогласным священным хоровождением, установливающим единомыслие и в отношении к Богу, и в отношении к нам самим и друг к другу… В них взирающий узрит единовидное и единое вдохновение, так как оно исходило от единого богоначального Духа»[3]. Святитель Афанасий описывает александрийское богослужение IV века как «от множества собравшихся и взывающих к Богу возносящийся единый голос»[4]. Иоанн Златоуст считает, что «в церкви всегда должен быть слышен один голос, так как она есть одно тело. Потому и чтец читает один... и певец поет один; и когда все возглашают, то голос их произносится как бы из одних уст»[5].
Не всегда достижения пения использовали в мирных целях. Для соблазнения народа, привлечения его в свои собрания и для лучшего распространения своих учений, еретики пользовались выразительными мелодическими напевами своих гимнов.
Процессии ариан в Константинополе при Иоанне Златоусте и в Медиоланской церкви при Амвросии сопровождались эффектным антифонным пением мужских и женских хоров.
Ещё более преуспел на этом поприще сирийский гностик Вардесан и его ученик Гармоний. По свидетельству биографа прп. Ефрема Сирина, во второй половине IV в. «в Эдессе начала получать силу ересь вардесанитов, которую долго и широко сеял виновник (ее) посредством различных увлекательных песней». Они написали множество сладостных гимнов, где изложили свое учение ритмическим языком.
Вот что говорит о Вардесане сам св. Ефрем:
Он составил песни
И положил их на тоны.
Он вымыслил псалмы
И ввёл размеры;
По длине и тяжести
Разделил слова.
Так приготовлен простым
Яд, растворённый сладостию,
Тем больным, которые пищи
Здоровой не принимают;
Давида избрал он в пример,
Чтобы обольщать его красотой.
Нравиться его видом внешним.
Сто пятьдесят псалмов
И он вымыслил.
Но истину его (Давида) оставил он, братия,
А подражал только числу.[6]
Мог ли на всё это равнодушно смотреть преподобный? «Христов воин, - говорит жизнеописатель, - облечённый всеоружием Христовым, объявил войну врагам Христовым» и решился противостоять им их же средствами (кстати, запомним этот приём - он ещё встретится нам в дальнейшем…).
«Ефрем видел, - описывает архиепископ Филарет Гумилевский, - сколь эдессяне пленяются музыкою и пением, и положил отвлечь их от бесчестных песней; он собрал обетных дев и научил песням и пению попеременному [т.е., антифонному] песни сии заключали в себе высокие духовные мысли о Рождестве Христовом, о крещении, о посте, о всем устроении спасения во Христе; о Страдании, о Воскресении, о Вознесении, к сим присовокупил и другие гимны о мучениках, о покаянии, о умерших. Таким образом, по его распоряжению, отроковицы обетные стекались в церковь в светлые господские праздники, также в празднества мучеников и воскресные дни. Он как отец и как дух ликоначальствующий стоял среди них, назначал им разные пени и учил попеременному пению, пока наконец весь город начал собираться к нему и враги разсеялись. Кто не изумится, или кто не исполнится ревностию, смотря, как воин Христов стоит среди хора обетных непорочных дев, и они поют сладкие высокие песни, подобно ангелам»[7].
Так вынужденное противостояние еретикам дало мощный толчок могучему расцвету православного гимнотворчества. Одному Ефрему Сирину приписывают от 12 до 14 тыс. духовных песен. За ним шествует целый ряд песнотворцев, среди которых Роман Сладкопевец, Косьма Маюмский, Иоанн Дамаскин, Андрей Критский и многие другие. Тексты и мелодии богослужебных песнопений основывались на началах святоотеческого учения и рождались из самого духа внутренней христианской жизни.
На описываемом этапе развития богослужебного пения не только создаётся огромное количество новых песнопений и мелодических форм, но и начинается работа по их упорядочиванию и приведению в единую систему. «Необходимо было найти некий новый принцип формообразования, способный обеспечить существование мелодической структуры нового типа. Этим принципом стал принцип пения на гласы»[8].
А поговорим о нём мы в следующий раз. До встречи!
[1] Мартынов, «История…» - С. 40
[2] Игнатий Богоносец. Послание к ефесянам, 4.
[3] Дионисий Ареопагит. О церковной иерархии. Глава 3, III-5
[4] Защитительное слово 16. Творения. Т.2. С. 54
[5] Иоанн Златоуст. Беседы на 1 Кор (36, 6). Творения. Т. 10. Кн. 1. С. 375
[6] Арх. Филарет (Гумилевский). Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой Церкви. С.-П., 1902. С. 84
[7] Исторический обзор песнопевцев и песнопения греческой Церкви. С. 85
[8] Мартынов, «История…» - С. 52