Сериал «Слово пацана» Жоры Крыжовникова захватил буквально всех: детей и подростков из маленьких городов, столичных интеллектуалов и даже членов группировок, высоко оценивших собственный «кинопортрет».
В основу сценария легла одноимённая книга Роберта Гараева о так называемом «казанском феномене» — уличных бандах, которые в 70-80-е делили между собой асфальт и держали в страхе весь город. Книга, надо заметить, документальная, Крыжовников же переосмысливает эту историю в художественной форме и делает это виртуозно. «Слово пацана» обладает такой энергетической мощностью, что буквально сбивает зрителя с ног. Хиты 80-х в контексте зарождающейся дружбы, первой любви и уличных разборок звучат по-особенному эффектно, как будто посреди раздолбанных пятиэтажек надрывается ретро-магнитофон. Эпично снятые сцены разборок напоминают батальную живопись, а электрическое напряжение нарастает от серии к серии. Собственно после первой оторваться от экрана практически невозможно.
Чтобы не повторять прописные истины, вопрос романтизации насилия хочется оставить в стороне. В этой в связи вспоминаются многочисленные дебаты вокруг сериала «Школа» Валерии Гай Германики, которую в своё время обвиняли в том же самом. Очевидно, что яркие харизматичные герои всегда будут вызывать зрительские симпатии, тем более, если речь идёт о тех, «кто живёт по законам другим и кому умирать молодым». Собственно отношения с законом — сквозная тема «Слова пацана». Вова Адидас и товарищи провозглашают собственные правила на месте отсутствующего отцовского закона. Большинство пацанов растут в неполных семьях, а там, где отец присутствует, он, очевидно, занимает позицию «вялого пениса», не способного выполнить необходимую для становления психики функцию. Бандитские понятия для подростков становятся единственным ориентиром, образцом мужественности, полем идентификаций. Так улица навсегда разделяет вчерашнего «чушпана» Андрея, даровитого ученика музыкальной школы, с матерью, которая от отчаяния теряет рассудок. Интересная деталь: психоз манифестирует после того, как женщину уличают в том, что она носит ворованную шапку, свою героиня проиграла бандитам. Потерявшись, продаст шапку и маленькая сестрёнка Андрея Юля, а в финальном эпизоде и сам Андрей поменяет головной убор на гвоздики для матери. Дружба Марата и Андрея начнётся с воровства кепок, которые не одобрит Вова Адидас. Метафора весьма прозрачна.
Закон, писанный для пацанов, оставляет за скобками женщин, которым не остаётся ничего, кроме как принять правила игры и перенять имеющийся образец. Недавно Роберт Гараев объявил, что планирует написать книгу о «бабских конторах», отличавшихся не меньшей, а то и большей жестокостью. В условиях, когда закон человеческий не работает даже внутри семьи, радикальное решение затравленной девочки Айгуль выглядит неизбежным. Если говорить о двух версиях финала, слитой демке и официальном релизе, то первая безоговорочно выигрывает. В то время как официальная версия расставляет акценты в нужных местах, стирая полутона (полиция накажет кого надо, а комсомол восстановит справедливость), демка выглядит абсолютно бескомпромиссным авторским высказыванием, гораздо более сложным, драматичным и эстетически выверенным. Очевидно, «Слово пацана» стало абсолютным хитом во многом благодаря мастерской рифмовке событий прошлого и настоящего, а также тревог о ближайшем будущем, которые сливаются воедино в заглавном треке «Пыяла». Эта тревожная композиция выгодно контрастирует с ретро-хитами, в нужный момент отрезвляя зрителя, вырывая его из мира блатной романтики. И всё же такую взрывную популярность в первую очередь хочется связать с предоставленной зрителю возможностью специфическим образом отреагировать агрессию, которой за последние годы накопилось огромное количество. Подзаголовок «Кровь на асфальте» как нельзя точнее формулирует «размазанное» состояние тех, кто пострадал от пацанского закона, но всё ещё не в силах выйти за пределы его юрисдикции.
Больше материалов об авторском кино ищите на канале в Telegram.