(этюд на тему учебного процесса)
Черный человек был в восторге.
- Мистика! Ай лав… Люблю мистика. Название есть?!
- Игры купюр.
- Купюр? Деньги? – уточнил черный человек.
- Не только деньги, но и люди… как купюры, - попытался объяснить сценарист свой сложный замысел.
- Не понимаю.
- Купюры. Вычеркнутые, вырезанные из жизни люди, - пояснял сценарист.
- Оу! Файн! Тайный смысл! Вау! – восхитился черный человек. - Кто режиссер?
- Режиссера нет. Только оператор и сценарист.
- Чья режиссура?
- Рулим вдвоем.
- Нельзя. Нада делать шедевра. Нада искать Тарковский! Новый Тарковский! На первом курсе режиссеров знаю мальчика…
- Никаких мальчиков! – категорично заявил оператор. - Через три дня у нас заберут павильон. На всё про всё – неделя! Досъёмка, проявка, печать позитива, монтаж! Мне надо сдать этюд не ниже четверки. Иначе стипендии не видать!
Пояснение. В 80-х годах прошлого столетия студенты снимали этюды и курсовые работы на кинопленку 35 мм. Это вам не нынешние видеомыльницы в 4К и монтаж в ноутбуке. Снимаешь на негативную пленку, проявляешь, печатаешь рабочий позитив (тоже 35 мм), разрезаешь позитив, проводишь на монтажном столе монтаж фильма. По утвержденной и согласованной монтажной версии фильма монтируешь негатив, затем отдаешь в печать на позитивную пленку и получаешь вариант фильма без звуковой фонограммы. Звуковая версия фильма – это «особстатья». Пока вариант «немого кинематографа» в студенческой работе.
- У меня защита курсовика, - пояснил сценарист. – Примут по сценарию. Но хочется наглядного материала.
- Сюжет хай-класс! – обратился черный человек к сценаристу. – Хисторикал фэтези! Вау! На все время… Э-э, на все времена.
- Ейс! Благодарствую!
- Не хотите шедевра?! – обратился черный человек к обоим.
- Хотим.
- Надо искать новый Тарковский!
- Нет времени.
- Жалка! Итс э пити! Очень жалка! Мог быть шедевра! Что ж… Снимаем?! Камера! Мотор!..
- Щас тележку на дутиках подтащат. Выцыганил у соседей, - пояснил оператор.
Учебный, съемочный павильон ВГИКа был разгорожен на две декорации. В дальней выгородке снимали этюд двое будущих, ведущих кинооператоров страны Максим Осадчий и Маша Соловьева. Они и поделились операторской тележкой с соседями по павильону.
Титр. Семь дней назад.
1985 год. Старое здание. Холл ВГИКа. Второй этаж.
- Мне нравится сюжет. Но… очень… очень сложно задумано. У одного актера четыре роли?! Не успеем отснять, - сомневался оператор Эдгар.
- Успеем. Вот раскадровка, - наглый сценарист был уверен в задорной, молодежной, студенческой, съемочной группе. Хотя в группе, не считая его самого, было всего два человека: оператор и ассистент оператора, супруга оператора по совместительству, Вероника.
Актер – не в счет. Алексей К. был актером театра Вячеслава Спесивцева. Сценарист увидел его в спектакле по роману Чингиза Айтматова. Алексей был внешне похож на Раскольникова, персонажа романа Федора Достоевского, каким его представлял себе сценарист. Лицо убийцы. Черные глаза с прищуром, широкоскул, мрачен, саркастичен. После спектакля сценарист легко уговорил актера сняться в студенческой работе, без гонорара, но с видеокопией готового этюда в качестве компенсации. Сюжет актеру понравился. Понравились четыре роли, которые он мог сыграть. Оператору понравился актер.
- Чиновник, банкир, гусар и шулер? Это же сложный грим, костюмы, - ворчал оператор. – Не успеем.
- Ребята, давайте попытаемся! – попыталась вдохновить мужа юная Вероничка.
Сюжет учебного этюда выглядел довольно сложным по замыслу.
Некий мелкий чиновник получил на руки казенные деньги.
Вместо того, чтобы распорядиться деньгами по назначению, чиновник решил приумножить богатство и сыграть в карты на выигрыш.
Этюд задумывался без единой реплики. Только на действии.
Съемочный павильон ВГИКа.
В первый съемочный день Алексей К. должен был отыграть роль мелкого чиновника, затем преображаться во всех игроков по очереди. Банкира, шулера и гусара.
Оператор продолжал сомневаться, что они справятся с гримом и переодеваниями актера. Недооценил работников учебной студии. Казалось бы, множество студентов с их учебными работами за долгие годы проходили через руки сотрудников ВГИКа. Но эмоциональные студенты заразили своим энтузиазмом и, расписанным в ярких красках, мистическим сюжетом, да еще на, условно, историческую тему.
Добрая тетушка костюмер подобрала костюмы.
Особенно повезло образу гусара. Ладный ментик – красная куртка с золочеными шнурами и петлями преображала Алексея К. невероятно.
Тетушка гример, и постижёр в одном лице, вдохновленная образом гусара, нашла в своих запасниках прекрасный парик и усы, добавила к образу курительную трубку 19-ого (ого!) века, из семейной коллекции начатой ее прадедом.
Тетушка реквизитор, вдохновленная эмоциями своих коллег, принесла в павильон бронзовый подсвечник и двухлитровую банку-цилиндр с огромным, с ладонь взрослого человека, заспиртованным «щитнем обыкновенным», ракообразной тварью, похожей на таракана без лапок.
- Пригодится? – спросила тетушка-реквизитор.
- Обыграем в сюжете! – обрадовался сценарист. Ему чрезвычайно везло. Когда он работал над темой, тема работала на него. Будучи, в те времена, сотрудником киностудии им.М.Горького, рассказав коллегам по работе об учебном сюжете, для вдохновения он получил дополнительный реквизит: денежные купюры царских времен, серебряный рубль, медяки 1870 годов, и ксерокопии дореволюционных, театральных афиш. Нижний Новгород. 1872 год.
«Добрые люди с изнанки», "Разбойники богемских лесов" и др.
Освоение павильона и первый съемочный день прошел безупречно. Изменили очередность съемок персонажей. Лихо отсняли шулера и банкира.
Лихому гусару решили посвятить следующий съемочный день.
На третий день сценаристу пришла идея, надо придумать, что именно толкает чиновника на неправедное и рискованное дело – азартную игру в карты.
- Черный человек! – заявил он оператору перед съемками третьего дня.
- Черный?!
- Тень! Его собственная тень оживает и подталкивает чиновника к игре в карты и попытке сорвать куш. Крупная игра – крупные деньги. Риск. На кону – казенные, подотчетные деньги. В случае проигрыша – долговая тюрьма и кандальная каторга. В случае выигрыша – обеспеченная жизнь!
- Тень! Интересненько, - мило улыбнулась Вероника, муза и помощник оператора.
Оператор нахмурился.
- Как мы оживим тень!?
- Вероничку оденем во все черное!
- Ура! Я согласна! – вскрикнула Вероника.
Когда вдохновлен темой, тема работает на тебя.
В окошко декорации в этот момент заглянул… негр и весело сказал:
- Дратуйте! Я – Исса. Первый курс. Послали на практика и вам помогать.
Оператор, сценарист и Вероника переглянулись и хмыкнули от смеха.
- Черный человек! – прошептала Вероника. – Ура-ура!
Была зима. Минус 20 с ветерком на улице Вильгельма Пика, Эйзенштейна и Галушкина. В тот съемочный день они настолько увлеклись съемками, что оператору пришлось идти в метель во вгиковское общежитие в сюртуке и форменной фуражке чиновника, а его юной супруге в черной широкополой шляпе и одеянии «Тени» - черного человека. В 23-00 закрыли гардероб с одеждой студентов.
Чернокожий студент операторского факультета, Исса пучил глаза, в актеры не годился.
Но помощником он был самоотверженным.
На четвертый день намечали досъемки. Неугомонный сценарист придумал новый финал. Чиновник проиграл казенные деньги. Но как это показать образно?
Дописал сцены «на коленке», пока оператор, по совету мастера курса, исправлял схему света в выгородке декорации.
Было решено, чиновник в исполнении Алексея К. как бы выигрывает деньги, срывает банк, безумно обрадуется выигрышу, прижмет ворох выигранных денег к лицу, но тут распахнется оконце его комнатки, где проходила игра. Стремительный сквозняк выхватит из рук чиновника денежные купюры и унесет их во двор. Некоторые купюры осыплются на пол, под безумным взглядом чиновника, упавшего на колени, превратятся в оторванные листки старых календарей и старые театральные афиши.
- Он выиграл и всё растратил? – уточнила Вероника.
- Выходит что так, - серьезно пошутил сценарист и продолжил:
– В этот момент чиновник слышит дикий смех. Оглядывается с пола, стоя на коленях. Черная тень вдруг отделяется от стены. Вместо черного лица чиновник видит под черной шляпой тени свое собственное лицо, искаженное злорадством. Черная тень вытягивает перед собой револьвер и стреляет в несчастного чиновника.
- Вау! – воскликнул Исса. – Фантастик! Эх, не нашли новый Тарковский на досъём.
- А дальше? – нетерпеливо уточнила Вероника, муза уже не только супруга-оператора, но и всей съемочной группы.
- Дальше – камера зумом делает резкий наезд на лицо Тени со зверским лицом чиновника. Крупно. Отражение в яблоке глаза Тени…
- В яблоке? – удивился Исса. – А-а глаз… в глазница!
- Супер-крупный план! – увлеченно продолжал сценарист. – В отражении на столешнице в луже крови видна голова чиновника. Его рука сжимает револьвер.
- Выходит, он сам застрелился? – прошептала Вероника. – Ужас как интересно может получиться.
- Да уж, - озадачился оператор. – Осталось только снять.
- Вау! – в тихом восторге повторился чернокожий Исса. – Мы зама… замахнули на шедевр. Я зналь. Фатастик!
- Замахнули, - согласился сценарист.
Через три дня он уже ехал поездом «Красная стрела» в Ленинград по служебным делам. По блату прихватил с собой киносъемочный аппарат Конвас и метров 100 черно-белой кинопленки 35 мм.
На монтаже, перед сдачей, в этюд еще успели вставить несколько кадров, вирированных «под старину», под дореволюционный Петербург.
Получили хорошие оценки. Оператор - за этюд, сценарист - за курсовую работу.
Позже выяснилось, Вероника смертельно больна. Эдгар в срочном порядке повез юную супругу к своим родителям в Уфу. Те договорились о госпитализации.
Через месяц сценарист узнал, Эдгар взял академический отпуск. На письма оператор не отвечал. К лету будущий сценарист оставил чиновничью должность на киностудии и укатил в долгую кинокомандировку.
- Я зналь, мы замахнули на шедевр, - сказал чернокожий Исса перед расставанием.
- Замахнули, - согласился сценарист.
- Еду каникулы мама с папой.
– Далеко?
- Африка... Эх, была бы не курсовик, а диплом! Кинофест все был бы наш… - сказал Исса, тут же исправился:
- Ваш-ваш! Я только помогаль.
- Мы тебе, камрад, подарили в титрах роль Тени. Тебе и Веронике!
- Оу! Йес! Черный человек! Файн! – обрадовался Исса. – Согласный. Пасибо. Презент. Никто!.. Никто из стьюдентс такой фэтези не делал. Мы молодцы!
Дружески пожали руки. И расстались. Навсегда. Говорят, Иссу научили в столице пить водку и ругаться матом. Обратно его родители не пустили.
Этюд получился фантастическим! Даже после стольких лет (1985 – 2024) не потерял актуальности и оригинальности.
Студенчество – самое продуктивное время воплощения самых безумных и новаторских идей. Далее – взрослый кинопроцесс с его чудовищной, производственной лестницей уничтожения уникальных, оригинальных сюжетов. Выживаем. Работаем.
Кино – это как коммунизм. Можно долго верить в светлое будущее.
