Я с детства была фантазеркой. Мама вечно таскала меня по своим взрослым делам, а я жила в своем неповторимом мире. Даже если бы я осмелилась произнести вслух описание того, как я воспринимаю окружающий мир, меня тут же сочли бы сумасшедшей. Перебирая мои детские воспоминания о том случае, я до сих пор не могу понять до конца, что было на самом деле, а что – мои фантазии.
Помню огромное здание с колоннами и арочными окнами, по которым можно было определить толщину стен. По моим детским понятиям стены были очень толстыми, во всяком случае, я спокойно могла прогуляться по подоконнику, как в высоту, так и в ширину. В здании была шикарная лестница с перилами и фигурными балясинами. И лестница и перила из белого мрамора с тонкими розовыми прожилками, которые делали его похожим на мои руки, такие же белые, только прожилки у меня были голубыми.
Поднявшись по лестнице, мы с мамой попали в огромный холл, в котором друг напротив друга открывались двери в два зала, причем двери оказывались наверху помещения и, чтобы в него попасть, надо было спускаться по лестнице. Через одну ступеньку стояли ряды красных бархатных кресел. Это был зрительный зал. Как я теперь понимаю, два зрительных зала располагались напротив друг друга и в них параллельно шли представления. Наверное, эти представления были предназначены для детей, потому что мама усадила меня в одно из мягких кресел и ушла по своим делам. Мне стало скучно. На сцене шла какая-то невыразительная детская чепуха, а я уже считала себя слишком взрослой, чтобы обращать на нее свое внимание. К тому же, рядом со мной сидел мальчик со слегка оттопыренными ушами, заостренными кверху. Помню, что тогда он напомнил мне эльфа. Мы посмотрели друг на друга и молча, взявшись за руки, покинули темный зал. Смеясь, мы сбежали по мраморной лестнице и оказались на залитой солнцем улице. Все дороги были открыты перед нами, и чувство огромного всепоглощающего счастья переполняло нас. Не помню, о чем мы говорили, но навсегда в моей душе осталось чувство полного взаимопонимания и согласия, которые царили между нами. Такого больше не было никогда и ни с кем в моей взрослой жизни.
Мы помчались в парк, манящий своими распахнутыми воротами и звучащий миллионами разных мелодий, столь притягательных для детей.
Это была не только громкая музыка, раздававшаяся из динамиков, висевших на столбах, но и скрип качелей-каруселей разных мастей, рев мотоциклов, скользивших по арене шапито, пугающие звуки зверей из передвижного зоопарка. А еще вокруг пахло разными вкусностями, которые так любят дети: сладкая вата, петушки на палочках, медовые пончики в сахарной пудре, мороженое в шариках разных цветов, которое накладывали в вафельные стаканчики, шипящая газировка с двойным сиропом. Вся эта красотища манила и звала попробовать себя.
А еще стояла непонятного вида установка, состоящая из огромных колец разного диаметра, которые вращались в разных направлениях, причем мне было абсолютно непонятен принцип работы этого аттракциона. Если обычные карусели имели основание, на котором стояла движущаяся платформа, то эти колеса просто вращались в воздухе. Пожилой седовласый человек, сидевший рядом со своим детищем, что-то пробубнил насчет магнитной подушки и силы притяжения в ответ на наши детские восторги и любопытные вопросы и вновь уткнулся в газету с непонятными для нас иероглифами. Ну, уж читать-то мы умели, просто буквы были не наши.
Перестав терять время на расспросы, мы рванули на этот диковинный аттракцион, и как раз вовремя, потому что платформа, с которой мы садились, вдруг двинулась и поплыла в сторону – это колесо пришло в движение. С визгом радости, в котором не было ни капли страха, плюхнулись мы на мягкие сиденья и приготовились к вращению. Мои бледные попытки описать это струящееся и переворачивающееся во все стороны движение блекнут перед той реальностью. Этот агрегат только снаружи выглядел как колесо. На самом деле это была движущаяся лента, принимающая различные формы и стекающая, как река. Сиденья обнимали нас со всех сторон и мягко покачивались при малейших толчках, не доставляя ни малейшего неудобства, периодически принимая вид кокона. Тем не менее, нампрекрасно была видна вся округа и все происходящее в парке, потому что лента мало того, что извивалась как змея, она еще и переворачивалась вокруг своей оси. Внезапно началось движение еще в одном направлении – вверх. Мы поднимались все выше и выше. Сначала мы заглянули за линию облаков, похожих на сладкую вату, затем мы увидели космическую черноту неба и близкие звезды, подмигивающие нам, потом раскаленный огромный диск солнца, обрамленный колыхающимися протуберанцами, из которых во все стороны расходились светлые лучи. Может быть, вы вспомните тот момент, когда сквозь тучи прорывается солнечный свет и чертит свои загадочные письмена на земле. Так вот, это было бледное подобие того, что мы видели, сидя в своих коконах, которые теперь все время были вокруг нас.
Внезапно началось движение вниз, откуда-то зазвучала прекрасная мелодия, и неземной красоты голос запел на незнакомом языке свою искристо струящуюся песню. Мы не понимали ни слова, но каким-то образом смысл песни был понятен нам. Там говорилось, что Вселенная огромна и прекрасна. И множество планет существует в ней. Но мы должны беречь и любить свою Землю, не причиняя ей вреда. Точно так же другие будут оберегать свои планеты, и во Вселенной воцарится мир и покой, наступит время процветания, и все существа на всех планетах начнут новую эру – эру гармонии с природой.
Заслушавшись прекрасной музыкой, мы не заметили, как опустились вновь на землю, и надо было выходить на платформу, давая дорогу другим желающим прокатиться на необычном аттракционе.
За время нашего отсутствия окружающий пейзаж очень изменился. Сначала мы не поняли, что было по-другому. Но потом, выбежав из ворот парка, мы ахнули и остановились синхронно, схватившись за руки и удерживая друг друга. Посреди центральной улицы, которая была довольно широкой, текла полноводная река. Причем течение было довольно быстрым, поэтомупоэтому мы не рискнули осуществить мелькнувшее у обоих желание искупаться. Народу вокруг собралось очень много, но никто не рисковал войти в воду. Она выглядела как-то не так, как настоящие речки на Земле. Слишком ровными были ее края, на полметра выдававшиеся вверх над землей, как будто вода была обернута прозрачным целлофаном вокруг своей оси. Все стояли в полной тишине и удивленно смотрели на это неземное движение. Внезапно издалека показались белые платформы, похожие на плоты, соединенные канатами между собой, – как будто огромная гусеница плыла по воде. Они все прибывали и прибывали, и не было им конца. На каждой платформе стоял акробат и показывал свои трюки и чудеса гибкости, затем показались жонглеры со всевозможными предметами, которые как будто были не подвластны силе притяжения. Жонглеры подбрасывали их по всевозможным траекториям и непременно ловили, ни разу не уронив. Вскоре на платформах появились прекрасные наездницы на лошадях, принимавших разные позы, повинуясь приказам своих прекрасных хозяек, которые в свою очередь вставали на лошадях во весь рост, делали шпагат и стояли на голове. Некоторые из них умудрялись пролезть под животом у лошади и вновь сесть в седло, не коснувшись плота. Дальше мы увидели укротителей невиданных животных. Глядя на них, я подумала, что на Земле таких точно нет и быть не может.С этой мыслью я обернулась к своему попутчику и поняла, что он думает о том же. Наш немой вопрос отражался на лицах всех окружающих, которые все прибывали, и теперь уже не было свободного места по обоим берегам импровизированной реки.
А на платформах пришла очередь появиться фокусникам и иллюзионистам. Каждый из них оказался большой искусник. Здесь были черные ящики с исчезающими и появляющимися предметами и мелкими животными, а также ящики побольше, в которых лежали ассистентки с распиленными частями тела. Потом они внезапно опять соединялись и вскакивали на ноги, кланяясь и посылая воздушные поцелуи зрителям. Некоторые из магов были факирами и шпагоглотателями. Факиры извергали огонь и тут же укрощали его, так что зрителям не был причинен ни малейший вред.
Шпагоглотатели методично проглатывали свои стальные блескучие шпаги, а затем неуловимым движением резко выхватывали их и издавали победный клич, салютуя всем окружающим. А в завершение этого
прекрасного водного шоу показались платформы с установками, которые извергали невиданный нами доселе фейерверк. Он сверкал и переливался всеми цветами радуги, переливчато горящей на внезапно строго потемневшем небе. Первые залпы не успевали погаснуть, когда новые накрывали их своей ярчайшей волной. Эти переливы света и водопады всех цветов так отвлекли публику, уже визжавшую от восторга, что никто не понял, как белые платформы вместе с хвостом реки стали подозрительно похожи на последний вагон уезжающего вдаль скорого поезда. Вздох горького огорчения прокатился по рядам людей, глядящих вслед чудесному представлению, которое вряд ли когда-либо повторится в их жизни. Мы тоже это понимали, но ничто не могло погасить нашу радость.
Взявшись за руки, мы пошли к старинному зданию, где состоялось наше знакомство.
Поднимаясь по лестнице, мы заметили двух женщин с перекошенными лицами, мотающихся из одной двери в другую и истерически заламывающих руки. Они были так похожи в своем отчаянии обнаружить нас на наших местах, что мы переглянулись и опять, мгновенно поняв друг друга, рванулись к ним, нашим мамам. И не знаю, когда мы были более счастливы – стоя возле той реки с белыми платформами или обнимая сейчас самого дорогого человека в своей жизни.
Мы с мальчиком оба были уверены, что побывали в гостях у Бога, но обе наши мамы даже слушать этого не хотели: они долго и сурово пытались убедить нас, что ничего из нами виденного здесь на самом деле вовсе не было, а мы с мальчиком все это время преспокойно и очень даже прилично сидели в своих креслах.
Это была прелюдия ко взрослой жизни? Только кто ее автор?..