Глава XIII. Очередной побег
Сжигаемая необузданной яростью, неистовой ненавистью, Ветрова прогулялась до кухонного пространства. Она выбрала два самых острых ножа: один оказался большим, доходившим до двадцати пяти сантиметров; второй – маленьким, едва ли превышавшим семьдесят миллиметров. Вооружившись простецким оружием, лютая мстительница вернулась в зальную комнату; там мирно похрапывали отъявленные мучители. Ни секунды не думая, она прошла к тому, что выглядел здоровее; он развалился на нешироком диване – правым боком наружу. Плюнула ему в противную рожу и приняла́сь энергично вонзать короткий ножик в правостороннюю шейную часть, безжалостно кромсая основной кровеносный сосуд. Из перерезанной сонной артерии мгновенно ударил мощный фонтан; он омывал близ расположенную округу, а заодно и ожесточенную маленькую карательницу. Вдосталь умывшись багровой жидкостью, вытекавшей из уничтоженного врага, Екатерина одновременно испытала и небывалое удовольствие, и искреннее раскаяние.
Через минуту, оценивая проделанную «работу», рьяная девушка мысленно подсчитала, что нанесла наиболее боеспособному истязателю не менее десяти ударов; она превратила мышечно-кожную массу в сплошное кровавое месиво. Умирая, тот, наверное, даже не понял, что с ним действительно приключилось: глаза его, крепко сомкнутые, за все время коротенькой экзекуции так ни разу и не открылись. Единственное, отходивший крепыш прерывисто похрипел, безвольно подёргался в предсмертных конвульсиях да забрызгал себя самого и собственную убийцу обильно вырывавшейся кровью.
Когда первый затих, безжалостная фурия, омытая багряной влагой, метнула суровый взгляд на второго. Тот, на момент скоропостижной гибели атлетического приятеля, очнулся от пьяного сна, вытаращил ополоумевшие глаза, наполнился немыслимым ужасом и очумело наблюдал за драматическими событиями; они никак не укладывались в его глупом, да ещё и отравленным алкоголем, умишке. В какой-то момент он даже предпри́нял неуверенную попытку подняться да вылезти с мягкого кресла, на котором чуть раньше заснул; но скованное тело не слушалось, а каждое поползновение заканчивалось всегда одинаково – отмороженный выродок непременно валился обратно на спину.
Отбросив коротенький нож, Ветрова чуть наклонилась вперёд и решительно двинулась к более слабому, но не менее отвратительному мужчине. Приблизившись к недавнему извращенцу, бесстрастная мстительница, никак не выражавшая ни внутренних чувств, ни наружных эмоций, резким движением воткнула длинный тесак, на всё его широкое лезвие, прямо в хилую, но ненавистную грудь. Удар случился настолько сильным, наполненным неописуемым гневом, что острый кончик достиг презренного сердца, мгновенно разделив его на две неравные части. Враг постылый скончался в ту же секунду. Практичная путана, целиком отдавая рациональный отчёт, подтащила короткое тело к огромному, друг положила на друга и придала им характерное положение, как будто в ходе внезапно разгоревшейся ссоры, переросшей в обоюдную драку, они нанесли один другому не совместимые с жизнью ранения; маленького она, естественно, положила сверху большого. В его левой ладони закрепился клинок укороченный, в правой же руке второго поместился более длинный. Подготовительные мероприятия проводились без единого словесного звука. Внешне походило, как будто профессиональный убийца чётко «отработал» очередной, поступивший ему, смертельный заказ. В итоге, глядя на ту отчётливую картину, какую изобразила Екатерина, создавалось несомненное впечатление о следующих событиях: во-первых, двое мужчин поссорились между собой; во-вторых, тот, что выглядел гораздо слабее, напал на более сильного; в-третьих, он наносил ему нескончаемые удары-тычки, попадавшие в незащищённую шею; в-четвёртых, «сильный» (каким-то исключительным чудом?) нащупал на прикроватном столике, придвинутом почти вплотную к дивану, ножик другой; в-пятых, его он изловчился вонзить точно во «вражье» сердце.
Закончив со зримой иллюзией, невольная убийца отправилась в ванную, где хорошенько отмылась. Затем, взяв толстое полотенце и поломойные принадлежности, методично оттёрла с пола собственные, пропитанные кровью, следы. Предусмотрительная особа настолько тщательно всё отмыла, что остатки багряной жидкости наблюдались лишь в месте кровавого инцидента. Дальше требовалось сполоснуть подручные средства, что и было с успехом продемонстрировано. Когда наведённый порядок выглядел как идеально законченный, усердная труженица ещё раз как следует вымылась. Одевшись, везде, где волей-неволей смогли остаться, скрупулёзно стёрла возможные отпечатки пальцев. Выходя из жуткой квартиры, Катя захватила предательские предметы: окровавленное полотенце и пустую бутылку – на которых, скорее всего, присутствовали остатки потожировых выделений. Когда выходила, убедилась, что входная дверь хорошенечко за спиной захлопнулась и что, как положено, щёлкнул личинный замок. Далее, объятая чувством исполненного долга, она покинула ужасное место, сохранившее в себе двух крепко сцепившийся новых покойников; они залились своей же собственной кровью. Захваченные предметы рациональная девушка выбросила в мусорный контейнер, расположенный подальше от злополучного дома.
Чтобы получше запутать остаточный личный след, прагматичная бесовка спустилась в метро, где неоднократно пересаживаясь, в течении двух часов каталась по городу. Далее, посчитав, что заморочила всех настолько, насколько вычислить её едва ли удастся, она прибыла к высотному дому, где для неё и невольных подружек снималась срамны́е апартаменты. Осторожно оглядываясь, спустилась в подвал, прокра́лась к личному тайнику, достала накопленные финансы; они надёжно скрывались в кирпичной кладке. Пройдя в то затемнённое место, Екатерина, подсвечивая газовой зажигалкой, отодвинула предохранительный камень, скрывавший небольшое, но ёмкое углубление. Пошарила правой рукой и извлекла наружу немалые капиталы, скопленные в период тяжёлого плотского рабства; они припасались как раз для похожего случая. Замаскировав потаённое местечко обратно (ну так, на всякий «пожарный случай») она направилась к выходу, чтобы выйти на вольную улицу и чтобы, освобождённой, наконец-то пуститься в бега.
Оказавшись на свежем воздухе, Ветрова широким шагом двинулась прочь; она удалялась от дурно́го пристанища, временами жестокого, а зачастую мучительно унизительного. Нетрудно догадаться, сегодняшнее происшествие являлось далеко не единственным, и нередко бесправной девушке приходилось терпеть нечто такое, ну, либо похожее. Бывало, помимо неординарных клиентов, и разнузданный сутенёр, и его любимый братец допускали болезненное рукоприкладство да откровенные оскорбления, грубые, грязные, иногда незаслуженные; развратные работницы не казались двум одержимым злодеям, бездушным отморозкам, даже живыми людьми. По их собственным выражениям, так они поступали «дабы держать подопечных шлюшек в постоянном кошмарном ужасе». Всё неуёмное зверство всплыло́ в деви́чьей памяти, когда она проходила по дворовой территории многоквартирного дома и когда трепетное сердечко отчаянно билось, готовое немедленно, при первой опасности, вырваться из бесподобной груди да устремиться наружу; недавно, когда расправлялась с садистскими извращенцами, сбегавшая красавица переживала намного меньше, чем нервничала сейчас. В любом случае откладывать она дольше не собиралась и на сто процентов себя убедила, что из проклятого ада непременно сбежит и что никогда обратно сюда уже не вернется. План её был таков: первое – вернуться в родное Иваново; второе – встать под защиту сутенёра, по имени Костя; третье – впоследствии работать исключительно на него и никуда не срываться. Сейчас Катерина с горечью сожалела, что не осталась под приемлемой, ничуть не отягощавшей, опекой провинциальных преступников, а переехала к пропито́му отцу-проходимцу. Последнего она ненавидела всей горемычной душой и при первом удобном случае намеревалась по справедливости поквитаться – в полной мере воздать за отвратительный, и предательский, и несравненно жестокий поступок. Единственное, что послужило бы очистительным искуплением, если он всё время её отсутствия надлежаще заботился о маленьком сыне. Несчастная мать! Она ещё не знала, что малолетний мальчик давно уже о́тдан на попечение в Шуйское отделение «Дома ребенка».
Следуя по безлюдному тротуару с печальными мыслями, Ветрова (раз!) неожиданно столкнулась с белокурой соседкой по комнате. Наташа шутливо спросила:
- Привет, сестричка! Ты чего по ночам гуляешь?
- Вышла чуть-чуть подхалтурить, - ответила растерянная беглянка, непроизвольно предательски вздрогнув.
Тревожное движение не ускользнуло от назойливой собеседницы. Оставив шутливый тон, она проявила навязчивую заинтересованность и продолжала допытываться:
- Олег знает?
- Конечно, ему всегда всё известно, - кое-как овладев собой, дружелюбно ответила Катька; она широко улыбалась, а внутренне проклинала чрезмерно любознательную соседку, - он и послал. Постой, а тебе что, помимо блудливой «подстилки», вменили ещё и какие другие обязанности?
- Нет, нет, - заторопилась успокоить вторая путана, - я никакой, не сомневайся, не соглядатай! Просто хочу подробно выяснить, что надо ответить, если вдруг о тебе расспросят?
- Странно?.. Откуда «сутеры», вообще, проведают, что мы с тобою увиделись, – они чего, ясновидящие?
- Даже не представляю, - пожала смутившаяся блондинка плечами, - но иногда мне кажется, что это именно так… Вспомни: им всегда и обо всём становится каким-то чудом известно.
- Тогда говори, чего не захочешь, - резко отрезала рассерженная беглянка; она поглядела на любопытную оппонентку так злобно, что у той волнистые волосы, уподобившись золотистым змеям, зашевелились от суеверного ужаса.
Не желая продолжение бесполезного разговора, Ветрова, грубо оттолкнула доку́чливую подругу и отправилась дальше, направляясь к ближней линейной подземке. Неопытная девушка была уверена, что, имея немалые наличные деньги, она легко затеряется в многомиллионном, едва не бескрайнем городе; то есть через каких-нибудь полчаса (пусть и с собаками!) найти её не сумеют.
Воспользовавшись московским метро, Екатерина оказалась на городской окраине, где-то в районе Бала́шихи. Первую свободную ночь она провела, бесцельно блуждая по освещённым столичным улицам. На следующее утро, как только открылись промтоварные магазины, купила синие джинсы и простенький, с неброским орнаментом, свитер. Пронырливая путана совершенно преобразилась, напрочь изменив приметную внешность. Хотя весеннее время стояло в полном разгаре, но на улице оставалось сравнительно холодно, особенно по ночам, поэтому пришлось дополнительно запастись тёплой болоньевой курткой. Там же, на восточной московской окраине, за приемлемую цену прагматичная девушка сняла, на пару дней, уютную комнатёнку; она надеялась переждать в ней смутное время, пока озлобленные преступники проводят наиболее активные розыски. Дивное дело, расчёт получился правильным.
Теперь следует вернуться к братьям Туркаевым и проследить, чем именно занимались они. От сбежавшей проститутки те имели приличные деньги, а соответственно, терять её было глупо, вовсе невыгодно. Помимо прочего, нужно преподать ей (а заодно и всем остальным) хороший урок, чтобы необдуманные поступки навсегда изжились из несознательной памяти. Что Катюха сбежала, они узнали немедленно, едва в развратные апартаменты вернулась разобиженная блондинка Наташа. Но не одно плохое расставание повлияло на то предательское решение – сметливая путана справедливо порассудила, что лучше уж обо всём рассказать добровольно, чем всё равно раскрыться, но, правда, потом, после жестоких пыток, так искусно применяемых непревзойдённым садистом Глебом. Прикинув «суть к носу», Олег безошибочно угадал, что его «прямая собственность» имела наглость (неблагодарная!) поспешно свалить. Околпаченный злыдень немедленно организовал крупномасштабные поисковые процедуры. Привлекая всех верных людей, ему удалось перекрыть все основные вокзалы и возможные выезды, какие только существовали в то неспокойное время и через какие можно свободно выбраться из неспокойного столичного города.
Розыск сбежавшей шлюхи продолжался на протяжении ровно двух суток; к счастью, обнаружена она не была. Туркаев удрученно предположил, что удачливой девушке (каким-то невероятным, но допустимым образом) удалось отделаться от неусыпной опеки и выскочить из громадного мегаполиса. Не желая слишком «пересветиться», он снял развернутую по дорогам большую засаду.
На третий день, отлично зная повадки осмотрительного Олега, Ветрова выбралась из временного укрытия и (где на городских маршрутках, где пешим ходом) вышла на автостраду М7. Добравшись до второй остановки междугороднего транспорта, бойкая бесовка спряталась в высохшей, но и густой весенней травке; она заняла наблюдательную позицию с определённым расчётом, чтобы оставлять основное место посадки в шаговой близости, непосредственной видимости. Когда, через час, подошёл ивановский рейс, Екатерина устремилась к проезжей части; она прикрывалась распущенными кудря́ми, чтобы (не дай Бог!) её не признали из проезжавшего мимо автомобильного транспорта. Быстрой поступью проследовала в просторный салон. Благополучно очутившись внутри, удала́я беглянка спокойно вздохнула, купила конечный билет, заняла удобное кресло и, сломленная не детской усталостью, погрузилась в тревожный сон, наполненный и мучительными, и неприятно навязчивыми кошмарами.
