Добрый вечер, драгоценные! Вернулась сегодня с работы (не спрашивайте пока, что да как, новости будут в ближайшие дни), преодолев долгий переход (в дюнах! шучу) между Спасской и закрытой на ремонт Сенной, еле втиснулась в чихающий вагон, закрыла глаза, чтобы не видеть "вот это вот всё", и...
...едва не подскочила от дикого ора, который исходил от двух слегка растрепанных нимф, лет 45-50, и их долговязого кавалера (по-моему, слегка подшофе).
Я не злая, правда, и не брюзга, но мне доставляют невыносимые страдания громкие звуки! Более того, я и с людьми, которые постоянно разговаривают на повышенных тонах (голос у них такой), стараюсь контактировать, как можно реже. Но как заткнуть пассажиров в метро, которым наплевать, что вокруг - люди, которые - однозначно! - возвращаются домой в час пик не с гулянки, для меня загадка. Нет, я вам честно признаюсь, будь я не зажата толпой и будь тетки (язык не поворачивается назвать их "дамами") от меня на расстоянии вытянутой руки, чтобы можно было их "загасить", я бы вмешалась!
Потому что они вползали в вагон шумной компанией сразу же передо мной и уже тогда могли переплюнуть такое явление масскульта, как "человек-оркестр". И самое парадоксальное, что мужик, что был при них, в основном, молчал. Зато они голосили так, что какая-то тетечка, поймавшая мои флюиды, направленные в их сторону, даже сказала резко - "Как вы еще не оглохли!".
А вот дядечки все молчали. Хотя тетки давили своими децибелами и их. Но!
Кто может возразить двум милейшим шумным женщинам, когда при них - подпирающий потолок вагона мужчина? Да и нужно ли возражать, когда себе дороже? Эту позицию - не задушишь, не убьешь!
На Петроградке одна из них стала так же шумно выбираться из середины вагона к выходу, а вторая - ловить ее за полы шубы, крича, что "не отпустит и - всё"!
Пассажиры молча жались друг к другу. Тетка в шубе, протиснувшись к самым дверям, стала кричать уже от них, что встретится со своими спутниками завтра, а ремаркой было - "Если я сегодня до дома дойду!".
Апофеозом этого дикого цирка стало подползание оставленной ею парочки к другим дверям. И когда на Петроградской толпа вывалилась из вагона, вывалились и они и...заорали уже оба, что пойдут "кое-кого провожать"!
Не случилось бы чего!
А я, когда, наконец-то, все смолкло, посмотрела на измученных первым рабочим днем, ворвавшейся в календарь сыростью и долгими переходами между станциями, людей и подумала: это как же надо их, незнакомых вам, не уважать, чтобы позволять себе в общественных местах такой жестокий бесконтрольный эксперимент? И не подростки же уже, правда? Приложила бы всех этих крикунов прямёхонько по башке.
(Буду возить лопату с собой).